Сейчас ноябрь, холодно, темнеет рано, работы и забот много, а сил и мотивации все меньше. Предлагаем вам срочно исправить эту ситуацию. Окружите себя красивыми вещами (например, гирляндами и сувенирами из теплых стран и интересных путешествий), освободите время для отдыха и полноценного сна, а также прочтите отрывок из книги «Неуловимая наследница» замечательного автора Ольги Карпович. Приятного чтения!
1
- Скажи, Оля, ты помнишь тот день, когда убили Александру и Сергея? «Ведь ты была с ними в момент их гибели», – неожиданно спросил дядя Слава.
Оля резко вскочила с банкетки. Плечо дернуло от острой боли, и она, прикусив губу, подавила стон.
- Вы кто такой? – прошипела она, уставившись на незнакомца. – Из милиции? Я все рассказала еще тогда, я ничего больше не знаю. Что вам от меня нужно?
- Успокойся, успокойся, девочка, - попросил дядя Слава. – Я не собираюсь ничего у тебя выспрашивать, наоборот, сам хочу кое-что рассказать.
Оля еще несколько секунд мерила его уничтожающим взглядом, потом, чуть успокоившись, плюхнулась обратно на банкетку. А седовласый гость, хмыкнув, буркнул себе под нос:
- Ну и характер. Наследственность...
- Да, я помню этот день, - нетерпеливо бросила Оля. – Мне было восемь, мы с матерью жили в Крыму. Сергей и Саша приехали к нам в гости, она была сестрой матери. Потом в дом ворвались какие-то бандиты и убили их. Все.
- Не совсем все, - качнул головой дядя Слава. – Александра Котова была манекенщицей в Доме Моделей на Кузнецком Мосту, настоящей красавицей, золотой девочкой, которую ждало поразительное будущее. И... твоей матерью, Оля.
- Чего? – Недоверчиво протянула она.
Хоть дядька и пообещал ей, что все это не мексиканский сериал, ощущение было очень похожее. Он совсем, что ли, за идиотку ее держит? И все же, все же... Это ведь объясняло бы, откуда у нее взялись те странные обрывочные воспоминания – струящиеся, как вода, волосы в золотом луче, которые расчесывает быстрая ловкая рука, нежный, чуть горьковатый запах, который окутывает ее, когда она уже почти засыпает. Смутные видения – без сюжета, без объяснения, которые она привыкла считать не то снами, не то фантазиями.
Но так просто взять и поверить незнакомцу Оля не могла. Ей нужны были доказательства, объяснения, факты. Пусть покажет ей какие-нибудь бумаги, пусть объяснит, почему все говорили ей, что она дочь Люды. И откуда он сам обо всем этом знает. Что за бред, что за...
Но прежде, чем Оля успела обрушить на дядю Славу град вопросов, тот огорошил ее продолжением своего рассказа.
- А Сергей, которого ты тоже, конечно, помнишь, был твоим отцом. Самым известным в России киллером по кличке Фараон.
2
- В самом деле? – Ольга с интересом посмотрела на него. – Ты, правда, считаешь, что смерть лучше, чем вынужденная беспомощность? Не могу с тобой согласиться.
- Лучше, чем издевательства... – процедил Ник сквозь зубы.
И Ольга почувствовала, как ее захлестывает гнев. И на этого глупого щенка, впервые столкнувшегося с тем, что не все в жизни происходит так, как ему хочется. И на себя – за то, что, сама не зная почему, не убила его и тем навлекла на себя и свою команду ненужные проблемы.
- Дорогой мой, разве же это издевательства? – ласково улыбнулась она. – Может быть, тебя избивали до полусмерти? Насиловали? Пытали? Может быть, об тебя тушили окурки и вытирали ноги? Кстати, поверь мне, все это тоже можно пережить. А вот смерть непоправима. Самая жалкая, самая зависимая жизнь лучше смерти. Потому что заключает в себе шанс все изменить.
Ник, скорчившись у стены, смотрел на нее исподлобья. Смотрел покрасневшими от сдавленных рыданий больными глазами.
- Кто ты? – прохрипел он.
Ольга открыла мини-бар, достала запотевшую от холода бутылку минералки и протянула ему:
- Хочешь пить?
Николас явно поначалу собирался гордо отказаться от воды. Но потом, облизнув пересохшие губы, все же потянулся за бутылкой. Отвернуть крышку одной рукой у него сразу не получилось, и Ольга помогла ему. А когда он жадно припал к горлышку, мягко произнесла:
- Можешь называть меня Фараонша.
Потом она вышла, аккуратно закрыла за собой дверь и провернула замок и поднялась на верхнюю палубу. Солнце уже начало клониться к закату. Кругом, куда хватало глаз, тянулась густо-синяя вода. Правая рука по-прежнему ныла.
В Турции, где находился легальный бизнес Ольги, – огромная транспортная компания, занимавшаяся перевозкой грузов по Европе и ближнему Востоку, она жила в центре Стамбула, в старинном особняке, расположенном на берегу Босфора. Дом вместе с прилагавшемся к нему крупным участком земли Ольга выкупила у обедневшей аристократической семьи и превратила его в неприступную крепость, окруженную густым садом и охраняемую так, что никто не смел сунуть туда любопытный нос. Николаса она приказала разместить в гостевом домике, построенном в отдаленной части сада, за декоративным прудом. Снабдить всем необходимым, кормить и поить, исполнять все просьбы так, чтобы он ни в чем не нуждался. Только, разумеется, не выпускать за территорию и следить днем и ночью.
- Этот человек – наш особый гость, - несколько раз повторила она Джану и Мустафе, двум здоровенным невозмутимым амбалам, которых приставила к Нику. – Охранять его нужно тщательно и ни в коем случае не причинять вреда.
Она понятия не имела, что теперь делать с Николасом. И решила отложить решение этого вопроса на время. Но дни шли, Ник продолжал жить в домике для гостей и доставлял всем обитателям поместья множество хлопот. А Ольга так ничего и не решила. Более того, по возвращении на нее сразу навалилось столько дел, связанных и с официальным бизнесом, и с процветавшими под его прикрытием поставками опия, что она так ни разу и не зашла к Нику. И отказывалась думать о том, что, возможно, нарочно погрузилась в дела, чтобы не иметь на это времени.
Но теперь, после разговора с Иваном, Ольга поняла, что откладывать некуда.
Чтобы попасть в гостевой домик, нужно было пересечь сад – густой, пышный, круживший голову вязким приторным запахом цветов. Не то чтобы Ольга была таким уж ценителем красот природы, просто сплошная зелень надежно скрывала происходящее на территории ее поместья от посторонних глаз. А происходило тут всякое, бывали случаи, которые посторонним точно не стоило бы видеть.
3
- Ты... – просипел Ник, таращась на нее, как на привидение.
Выглядел он неважно. Осунувшийся, испуганный, со все еще отливающим синевой подбородком. Ольга, взглянув на бледнеющий кровоподтек, нахмурилась и отвела глаза. Волосы у него были слегка сальные, свалявшиеся неаккуратными прядями. Да и вообще, принюхавшись, поняла Ольга, от Николаса разило потом, немытым телом.
- Я, - коротко ответила она. – Если ты пытался выломать решетку, можешь не трудиться. Ее устанавливал очень хороший мастер, боюсь, сорвать ее не под силу даже автогену.
- Я уже понял, - с ненавистью процедил Ник. – Все предусмотрела, да? От тебя не сбежать?
- Я рада, что ты, наконец, это понял, - спокойно отозвалась Ольга. – Можно рассчитывать, что странных поступков больше не будет?
- Ты не имеешь права меня здесь держать! – вдруг заорал Ник. – Я свободный человек, я не желаю здесь находиться.
Подходить к ней близко он, несмотря на гнев, явно не решался, все так же жался к стене. Ольга окинула его придирчивым взглядом. Затем заметила стоящий на столе нетронутый поднос с едой. Она ведь распорядилась, чтобы Нику доставляли самое лучшее, с учетом его вкусов.
- Николас, почему ты не моешься? – спросила она.
Хотела было протянуть руку и дотронуться до его волос, но поняла, что он в ответ на движение отшатнется.
- Может быть, тебе не подходит шампунь или другие косметические средства? Мне казалось, ты любишь Korres, но если предпочитаешь что-то другое, скажи – и тебе принесут.
- Серьезно, - издевательски осклабился Ник. – Тебя интересует только то, почему я не моюсь?
- Нет, - качнула головой Ольга. – Еще почему ты не ешь.
- А я не собираюсь есть твою проклятую еду! – закричал он. – И пользоваться вещами, купленными на твои кровавые деньги. Лучше я сдохну, чем так...
- Очень глупо, - заключила Ольга.
Этот разговор одновременно и забавлял ее и утомлял. Николас вел себя до того нелепо, что в этом даже чувствовался какой-то шарм. Будь у Ольги больше свободного времени, чем черт не шутит, может, она и с удовольствием поиграла бы с ним в приключенческое кино.
- Ты же понимаешь, что я не дам тебе умереть от истощения.
- Что, будешь кормить внутривенно? Есть ты меня не заставишь!
Ольга невольно рассмеялась и все-таки шагнула к нему поближе.
- Дорогой, ты помнишь, как я тебя ударила? – негромко выговорила она, пристально глядя прямо в расширенные от испуга Николосовы глаза. – Помнишь, что с тобой сделалось? Тебя, друг мой, никогда не били, ты не умеешь терпеть физическую боль. Так что, поверь мне, я могла бы заставить тебя делать все, что я хочу. Но не стану. По крайней мере, пока.
Кажется, эта ее небольшая речь впечатлила Николаса. Он, наконец, перестал вести себя, как задиристый петух, рухнул в кресло и сжал руками голову. Ольга, помедлив, села напротив.
- Послушай, ты же современный человек, - вдруг начал Ник, кажется, решив сменить тактику и воззвать ее здравому смыслу. – Мы не в средневековье, ты не можешь вот так просто захватить меня и держать, сколько тебе вздумается. Я гражданин Евросоюза, у меня есть права...
- Если уж говорить о правах, - устало сказала Ольга. – Первым мои права нарушил ты. Право на частную жизнь, не слыхал о таком? Мама-гречанка тебе не объясняла, что нарушать границы приватности нельзя?
У Ника вдруг заалели щеки. И это снова застало Ольгу врасплох. Этот тридцатидвухлетний мужик все же во многом проявлял такую непосредственность, будто еще не вышел из детского возраста. Похоже, ее слова в самом деле его смутили.
- Я... начал он. – Я не думал... Я же не знал!
- Конечно, ты полагал, что застанешь меня с другим, - усмехнулась Ольга. – И с сознанием собственной правоты устроишь скандал. А вышло иначе. Но, милый мой Ник, с какой стати ты, в принципе, решился за мной следить? Ведь я тебе ничего не обещала, ты не был мне ни мужем, ни бойфрендом. Однако посчитал, что вправе так грубо и бесцеремонно проломить границы моего личного пространства.
- Все равно! – наконец, справился со смущением Ник. – Это тебя не оправдывает. Пускай я поступил некрасиво, ты все равно не можешь держать меня здесь.
- Ты не просто поступил некрасиво, - возразила Ольга. – Ты, дорогой, совершил самую большую ошибку в своей жизни. И теперь пути назад нет. Я не могу тебя отпустить.
- Не можешь? – ахнул Ник
Он вскинул голову и уставился на нее ошеломленными глазами. Неужели, и правда думал, что если попросит хорошенько, Ольга отопрет ему дверь?
- Посуди сам, ты стал свидетелем тройного убийства, - объяснила Ольга. – Я должна была бы убрать тебя. Но не убрала. Что теперь с тобой делать, я не знаю. Может, что-нибудь посоветуешь?
- Ты можешь взять с меня слово, что я никому не скажу, - вдруг горячо заговорил Ник – Я поклянусь тебе, чем угодно. Здоровьем матери, хочешь?
И Ольга снова невольно рассмеялась.
- Придумай какой-нибудь менее романтичный вариант.
- Я, правда, никому не скажу, - взмолился Ник. – Не веришь?
Нет, это, в самом деле, было просто смешно. Но Ольге больше не хотелось смеяться. Этот чертов грек заставлял ее чувствовать себя странно. Будто с ней было что-то не так. Будто логика, которой руководствовались, все нормальные люди, на ней сбоила. И Ольга впервые за много-много лет ощутила какую-то досаду от того, что не являлась частью «обычного» мира.
- Послушай, Николас. У меня была не самая простая жизнь. Меня предавали и подставляли. Меня пытались убить. Притом зачастую это делали те, кто называл себя моим друзьями, те, кому я больше всего доверяла. Поэтому – нет, я не верю ни клятвам, ни обещаниям. Я никому не верю вообще. И если ты действительно хочешь, чтобы мы разошлись полюбовно, будь так добр, придумай по-настоящему значимые гарантии твоего молчания.