В 1976 году Андрей Макаревич сочинил ряд песен, которые стали классикой русского рока – «День рожденья», «Песня о капитане», «Белый день» и другие. А в марте в биографии «Машины Времени» случилось событие, которое открыло перед группой новые неведомые горизонты: «машинисты» с успехом выступили на «Днях популярной музыки» в Таллине, в ходе которого познакомились с «Аквариумом» и его лидером Борисом Гребенщиковым.
Вот как об этой встрече вспоминал Борис Гребенщиков: «Выступление «машинистов» на Таллиннском фестивале, где я впервые с ними встретился, меня поразило. Они были на два уровня выше всего, что я тогда видел в Петербурге, и смотрелись абсолютными профессионалами. «Машина» прекрасно вела себя сцене, играла впечатляющую музыку и даже имела некое подобие светового шоу. Их «Туманные поля», помнится, снесли мне крышу. Это была настоящая психоделика».
«Аквариум» тоже выступал на Таллинском фестивале и даже получил приз «За самую разнообразную программу». «Нас туда никто особо не звал, - рассказывал Борис Гребенщиков в «Правдивой автобиографии «Аквариума», - но приняли охотно в качестве гостей и зрителей. При попытке прослушаться для участия после первой же песни кто-то из неавторской комиссии сказал: «Да это же символизм какой-то, ахматовщина!» И нам было отказано. Однако когда у организаторов кончились желающие играть, то они попросили сыграть и нас. Мы поломались для виду, съездили в гостиницу за инструментами и сыграли четыре вещи, вызвав неожиданную реакцию зала. Играли акустику. Где-то через полгода из случайно попавшей ко мне газеты «Молодежь Эстонии» мы узнали, что получили приз, кажется за самую интересную (или разнообразную) программу. Хотел бы я знать, где он теперь?»
По приглашению БГ «Машина» отправилась в Ленинград, где дала несколько концертов.
Питерский рок-продюсер Андрей Тропилло вспоминал, что впервые услышал «Машину Времени на подпольном фестивале, который проходил в клубе вагоностроительного завода имени 25-летия Октября: «Поначалу выступала группа «Лотос», потом – «Мифы» (они тогда еще играли с Ильченко, который после этого концерта стал играть в «Машине Времени»), потом был «Аквариум», а после того, как «Аквариум» выступил, ко мне подошел Боря Гребенщиков и сказал: «Владимирыч, мы только что вернулись из Таллина, где заняли четвертое место, а группа «Машина Времени» - первое. Но у них совсем нет денег, им не на что ехать домой! Если бы собрать сейчас деньги хотя бы на железнодорожный билет, то они сыграли бы на вашем фестивале совершенно бесплатно...» – «Ну, конечно!» - говорю я. У меня было в кармане 10 рублей, которые я протянул Боре. Рядом был мой товарищ, он поискал по карманам деньги. Нашел рубль. Больше никто, сколько я ни опрашивал, денег давать не захотел, поскольку это был уже конец фестиваля и все уже изрядно попили портвейну...
Кстати, концерты проходили очень интересно. Кроме того, что была освещена сцена, на которой стоял какой-то аппарат, в конце зала всегда горел свет и там любители читали самиздатовские журналы, которых было достаточно много, и пили портвейн. Этот концерт шел, как обычно: хотя играли очень интересные группы, часть публики читала самиздатовские журналы, другая часть пила портвейн, молдавский, розовый, короче, в зале было достаточно спокойно.
Но вот на сцену вышли трое «машинистов». Они запели про марионеток, потом – песню про гонца. И настолько это было мощно и энергично, что чтение прекратилось, распитие портвейна прекратилось, а на третьей песне все в зале встали. Интересно, что когда они закончили играть, все продолжали стоять. Тут открылись двери...
А я на этот концерт позвал своего отца. Отец у меня был изобретателем первого в России радиолокатора, он сделал его еще в 1932 году, а потом, как положено, посидел в тюрьме, то есть он не понаслышке знал, что можно делать, а что – нельзя, так как он сидел по 57-й статье (за то, что он не донес на кого-то). И после того, как «Машина Времени» отыграла программу, отец сказал: «Я думал, что сейчас двери откроются и там будут стоять «воронки», в которые нас всех аккуратно загрузят». То есть на самом деле выступление «Машины Времени» было чем-то иным, чем тогда играли питерские группы.
Благодаря «Машине Времени» я услышал, какой эффект может производить песня... Я уже знал это ощущение, когда впервые услышал группу «Фламинго» в 1969 году в политехническом институте. Это было состояние некоей недозволенности. Оно меня второй раз зацепило именно на Макаревиче, и я понял, что это что-то очень важное, и что этим надо заниматься. Я вдруг понял, что нужно сделать студию, чтобы на ней записывать подобную музыку и распространять ее...
С этого момента в Ленинграде началась массовая «машиномания». «Машина» стала выступать здесь каждые 2-3 месяца, и ее концерты пользовались неизменным успехом.
Тогда же Макаревич познакомился с питерской группой «Мифы», в результате чего в «Машину Времени» на некоторое время перешел лидер «Мифов» Юрий Ильченко.
Завоевав популярность в Ленинграде, «Машина времени» добилась признания и в родной Москве. Администратор Московской рок-лаборатории Александр Агеев вспоминает, что «Машину Времени» он в первый раз увидел в МГУ на концерте в Первом гуманитарном корпусе: «Они играли в коридоре, между лестницами, и пели только на русском языке - такие маленькие клевенькие песенки. Я смотрю - никто не танцует, все слушают. И это мне, конечно, запало. До них концерты были развлечением: танцы - и ничего больше. А на концертах «Машины» надо было присесть и послушать. Мне кажется, они и подтолкнули сидячие концерты. Устроители уже поняли, что «Машину Времени» нельзя приглашать на обычные танцульки. И тогда начались концерты в залах ДК - а это уже был поворот на 180 градусов. Причем на танцы народу стало ходить меньше...»