29.04.2012 г.
Наша беседа с легендарным гроссмейстером состоялась в Цюрихе незадолго до начала решающей шестой партии товарищеского матча Крамник - Аронян.
Е.СУРОВ: Виктор Львович, как получилось так, что вы поселились в Швейцарии? Ведь вы изначально просили политического убежища в Голландии.
В.КОРЧНОЙ: Мне не дали убежища в Голландии. Дали только вид на жительство, что представляет большую разницу по сравнению с политическим убежищем. И я переселился в Швейцарию, благодаря Петре, которая оформила мои документы.
Е.СУРОВ: То есть это была инициатива вашей супруги – переехать в Швейцарию?
В.КОРЧНОЙ: Да.
Е.СУРОВ: И как вам понравилась эта страна?
В.КОРЧНОЙ: Человек, который переезжает на Запад, особенно не может выбирать: я поеду туда потому-то и потому-то. Скорее обстоятельства над ним властвуют. В Швейцарии к тому времени уже был интерес к шахматам. В 1971 году чемпионом мира среди юношей стал Вернер Хуг, обыгравший в решающей партии Ваганяна. И нельзя сказать, что благодаря моему переезду в Швейцарии развился шахматный бум. Не было такого. Они с удовольствием приняли меня, долгое время я был, скажем так, сильнейшим шахматистом в стране без конкуренции.
Е.СУРОВ: Но тем не менее, довольно долго, около пятнадцати лет вам не давали гражданство.
В.КОРЧНОЙ: Это правда. Но дело было не в шахматистах, которые тормозили это. В Швейцарии вообще нелегко устроиться простому человеку. Конечно, есть какие-то люди с большим кошельком, которые раздвигают эти границы. Но в целом очень непросто.
Е.СУРОВ: Вы до сих пор лидер в сборной Швейцарии. Как вам удается настраивать на игру партнеров по команде, которые в большинстве своем уступают вам в классе?
В.КОРЧНОЙ: А я уже не на первой доске играю в олимпийской команде Швейцарии. На первой играет Пеллетье. Как мне удается настраивать... Я не очень хорош. Позволил себе недавно проиграть партию Васюкову в ветеранском чемпионате Европы. За 59 лет он не выиграл у меня ни одной партии, и вдруг выиграл. Не сказать, что позор. Позор – не позор, а вот жалко, что он выиграл...
Е.СУРОВ: У вас с Евгением Андреевичем принципиальный спор?
В.КОРЧНОЙ: Да нет... Мы немножко разного класса в понимании жизни, а также... Как вам сказать... Есть люди, которые считают шахматистов очень умными людьми. Это не совсем правильно.
Е.СУРОВ: Мне рассказывали, что на этом чемпионате вы, помимо своей команды, очень болели за сборную ветеранов Санкт-Петербурга. Это правда?
В.КОРЧНОЙ: Я болел за женскую сборную России – надеялся, что она окажется в итоге выше, чем мужская. Этого не получилось. Что касается команды Санкт-Петербурга, то там очень хорошо играл Карасев. Я увидел одну его партию и стал болеть за него. Файбисовича я знаю многие годы. Знаю даже историю, что он вроде выучил голландский язык в связи с тем, что его друг Сосонко переехал в Голландию. Даже так. Но ничего больше сказать не могу.
Е.СУРОВ: Вашу супругу мы постоянно видим вместе с вами, и когда вы играете партии, она решает кроссворды. А вы сами любите решать кроссворды?
В.КОРЧНОЙ: Я кроссворды не решаю, у меня хватает, что ли, шахматных проблем. Поскольку моя жена в шахматных проблемах не очень участвует, она решает кроссворды.
Е.СУРОВ: А вы сейчас следите за шахматной теорией?
В.КОРЧНОЙ: Стараюсь. Но вот, скажем, недавно мы поменяли место жительства. То есть, остались в том же городе Волене, но фактически из одного здания переехали в другое. И в связи с переездом я потерял некоторые свои записи, книги, какие-то одежды, много чего потерял. Поэтому скажу так: сейчас у меня меньше возможностей изучать теорию, чем в том доме, в котором я жил тридцать с лишним лет. Кстати, еще и поэтому я уже не отношу себя к профессионалам.
Е.СУРОВ: А мне кажется, профессионализм определяется отношением к своему делу. Поэтому зря вы себя не относите к этой категории.
В.КОРЧНОЙ: Возможно.
Е.СУРОВ: Более того, признаюсь, я в очередной раз восхитился, когда следил за вашими поединками со спонсором матча Крамник – Аронян Олегом Скворцовым. Даже в «дружеских» партиях вы не позволили себе ни одного хода, который шел бы вразрез с вашим пониманием игры.
В.КОРЧНОЙ: Я так и сказал Олегу после одной из партий: «есть мнение, что шахматы – игра логичная». Слабые шахматисты тем и отличаются, что могут сделать ход, «а дальше видно будет». А вот сделать ход, вытекающий из предшествующих замыслов, и в то же время представлять себе будущее, связанное с этим ходом – это и есть игра в шахматы.
Е.СУРОВ: Что скажете о матче Крамника с Ароняном? Вы следили за ходом борьбы?
В.КОРЧНОЙ: Я в хороших отношениях с обоими партнерами, и я признаю колоссальный талант обоих. Крамник мне как-то ближе – и по возрасту, и по профилю своего таланта. Аронян – да, тоже колоссальный талант. Но как-то так получается, что мне бы хотелось, чтобы Крамник нанес ему поражение. Это не удалось.
Е.СУРОВ: Как, по-вашему, должен в наши дни определяться чемпион мира?
В.КОРЧНОЙ: Мне кажется, сейчас он определяется правильно: турнир претендентов, затем победитель играет матч с чемпионом мира.
Е.СУРОВ: А есть такое мнение, что система не совсем справедливая, потому что сильнейший шахматист мира – Магнус Карлсен, который выигрывает все турниры.
В.КОРЧНОЙ: Вот это для меня удивительно совершенно... Не так давно я написал в одной из своих книг, что в истории было три шахматиста, которые умели (или умеют) читать мысли соперников: Таль, Мекинг и Карлсен. Вот это, мне кажется, и есть объяснение феномена норвежца. Читает мысли. Кто-то с этим не согласится. Наверняка Каспаров не будет согласен, ну так что ж... У Каспарова свои сильные стороны. Но черт возьми, как же он мог после всех своих матчей с Карповым поддерживать его на выборах президента ФИДЕ? Каким надо быть беспринципным человеком? Я этого никогда не пойму.
Е.СУРОВ: Вы, значит, были на стороне Илюмжинова в той истории?
В.КОРЧНОЙ: Да при чем здесь Илюмжинов... Что бы ни происходило – я против Карпова!
Е.СУРОВ: А со стороны казалось, что ваши с ним отношения в последние лет пятнадцать обрели, скажем так, цивилизованный характер.
В.КОРЧНОЙ: Мы с ним можем быть дипломатами тогда, когда ситуация требует. Но... Но с ним же даже разговаривать невозможно! После позорного матча в Мерано, где были попраны вообще любые этические нормы, я сказал, что больше с Карповым играть не буду.
Е.СУРОВ: Тем не менее, вы с ним после этого играли, и много раз.
Корчной ответил длинным молчанием, во время которого с лица его не сходила не описуемая словами гримаса. Е.С
Через три года у нас с Виктором Львовичем состоялось ещё одно интервью. Последнее.
* * *
Спасибо за уделённое время. Если понравилась публикация, не забудьте поставить лайк и подписаться на наш канал.