Итак, мы с вами пополнили нашу оккультную библиотеку тремя книгами. Это книга А. Панчина "Защита от темных искусств", которая поможет нам критично относиться к различным одиозным шизотерикам и не воспринимать все за чистую монету. Вторая книга Носачева П. Г. "Отреченное знание. Изучение маргинальной религиозности в XX и начале XXI века", которая вводит нас в проблематику изучения эзотеризма, дает нам необходимые маркеры к различным подходам по данной теме. И третья книга, это работа Фрэнсис Йейтс "Джордано Бруно и герметическая традиция" из которой мы узнали о многих представителях, столпах современного эзотеризма: Марсилио Фичино, Пико делла Мирандола, Корнелиус Агриппа, Иоганн Рейхлин, Джордано Бруно, Джон Ди, Томмазо Кампанелла, Роберт Фладд и многих других гениев эпохи Ренессанса. Из этой книги нам становиться понятным, что для изучения высшей, божественной магии необходимы познания в иудейской каббале или как ее называли в те времена кабале, и учитывая что этот момент не мало важен, попробуем обратиться к нему.
Каббала, при попытке прикупить себе книгу с данным названием, вам непременно в книжном или в интернет-магазине фтюхают что-то от авторов М. Лайтмана или И. Берга. Берите книгу и лупите продавца по голове, это не-каббала, а современное непонятно что...
Продавец понял, после экзекуции, что вы эстет в этом деле, и красную каббалистическую нить вам не продать с кучей макулатуры в придачу, и он вам достает потертую книжечку:
Она то и пополнит нашу оккультную библиотеку, являясь чем-то вроде путеводителя по различным направлениям иудейского мистицизма, в котором как и в книге Ф. Йейтс мы познакомимся с первоисточниками и учителями данной науки, чтобы не заплутать в массе каббалистической литературы.
Гершом Герхард Шолем (1897 - 1982), один из наиболее значительных еврейских мыслителей и исследователей иудаики XX века, первым дерзнул представить еврейскую мистику критическому взгляду академической науки. Книга «Основные течения...», впервые представившая хотя и не исчерпывающую, но целостную картину главных направлений в еврейской мистике и во многом определившая академический профиль науки о каббале, — труд настолько значительный, что последствия появления его перед широкой публикой не ограничились чисто научным резонансом. В известной степени выход в свет книги Шолема стал важным событием как для заинтересованной в новом осмыслении мистического наследия мировой интеллектуальной элиты, так и для еврейского общества в целом, ибо впервые наиболее потаенный и сакральный пласт традиции был в рационализированной оболочке предложен взыскательному вниманию читающей аудитории.
С самых первых страниц своей книги Шолем отрезвляет упоенных оккультизмом, для которых авторитетами в каббале являлись Элифас Леви или Артур Уэйт:
Нет у нас причины гордиться и тем, что большинство идей и взглядов, свидетельствовавших об истинном проникновении в мир каббалы, остававшийся закрытым для рационализма, господствовавшего в иудаизме XIX века, принадлежало христианским ученым со склонностью к мистике, в частности нашему современнику англичанину Артуру Эдварду Уэйту и жившему за столетие до него немцу Францу Йозефу Молитору. Достойно сожаления, что эти христианские ученые не смогли сполна воспользоваться своей тонкой философской интуицией и своим естественным пониманием вещей, поскольку не обладали критическим чувством в отношении исторических и лингвистических данных в этой области, и поэтому совершенно не преуспели в рассмотрении проблем, предполагавших знание фактов.
Естественным и очевидным последствием антагонизма, испытываемого великими еврейскими учеными к мистике, было то, что место полноправных хранителей иудаизма, забросивших это поле, заняли всевозможные шарлатаны и фантазеры, которые стали распоряжаться здесь как у себя дома. От блистательной путаницы Альфонса Луи Констана, снискавшего известность под псевдонимом Элифаса Леви, до весьма живописного вздора, нагроможденного Алистером Кроули и его учениками, выдвигались самые странные и фантастические гипотезы, претендующие на истинное толкование каббалы.
В первой главе своего труда Шолем обобщенно показывает чем на самом деле является еврейская мистика. Еврейская мистика в своих различных формах представляет собой попытку истолковать религиозные ценности иудаизма в качестве мистических ценностей. Она сосредоточивается на идее живого Бога, раскрывающего Себя в актах Творения, Откровения и Избавления. Доведенная до крайности медитация о живом Боге порождает представление о сфере, о целом мире Божества, которому подвластен мир наших чувственных впечатлений и который присутствует и действует во всем сущем. Таков смысл того, что каббалисты называют миром сфирот.
Эти сферы, часто изображаемые с помощью мифических метафор, которые служат ключом к своего рода мистической топографии Царства Небесного, сами по себе являются лишь стадиями в раскрытии творческой силы Бога. Каждый атрибут соответствует определенной стадии, в том числе атрибут Строгости и Суда, который мистическая спекуляция связывала с источником зла в Боге. Мистик, стремящийся постигнуть тайну абсолютного единства Бога, сталкивается с самого начала с бесконечной сложностью небесных миров и стадий, описанных в каббалистических текстах. От созерцания этих сфирот он переходит к концепции Бога как единства и корня всех этих противоположностей. В общем же мистики представляют себе Бога не как абсолютное Бытие или абсолютное Становление, но как единство этих двух начал, так же как сокрытый Бог, совершенно неведомый нам, и живой Бог религиозного опыта и откровения - это один и тот же Бог. Другими словами, каббалисты не были дуалистами, хотя с исторической точки зрения существует тесная связь между их воззрениями и воззрениями гностиков, утверждавших, что сокрытый Бог противостоит Творцу. Напротив, вся энергия «ортодоксального» каббалистического умозрения направлена на то, чтобы избежать дуалистических выводов, ибо в противном случае ее адепты не смогли бы оставаться в лоне еврейской общины.
Продолжение следует...