1220 год. От имени вельмож и эмиров Хорезма по всем дорогам разносятся подложные письма. Отправители жалуются Чингисхану на султанские притеснения, выражая желание служить.
Письма попадают в руки хорезмшаха, навсегда лишив его доверия к своим. Хотя они уже давно были таковыми отчасти
Продолжение. Предыдущая часть и оборона хорезмийцев на Амударье, покоятся ЗДЕСЬ
Музыка на дорожку
В столицу Хорезма - Гургандж, направился проверенный Данишменд-Хаджиб. От имени монголов царице Туркан-Хатун (матери султана) предложили вечный мир и разделение государства по Джейхуну (Аму-Дарья).
Едва заслушав посланника – султанша подобрала полы платья, помчавшись куда глаза глядят.
Роковой союз
Свою жизнь, султан Мухаммед провел в военных походах, расширяя подвластные земли. При нем Хорезм увеличился более чем вдвое, успев прирасти Мавераннахром, Хорасаном, Афганистаном и большей частью персидских земель.
Но как часто бывает
в погоне за чужим, человек упускает свое.
Пока сын воевал, сердцевина Хорезма со столицей в Гургандже безраздельно контролировалась матерью.
Женщина принадлежала к кипчакскому роду Байавут и шире к племени Канглы, что доминировало в Западном Туркестане.
Новоявленные семейные узы значительно увеличили военный потенциал державы Хорезмшахов.
Союз с кипчаками позволил на равных соперничать с Гуридским султанатом и проклятыми кара-китаями. Столетием ранее каракитайские удары по исламским землям предвосхитили монгольский ужас, как дым и искры предвосхищают пожар.
Для того Господь попускает нападение собак, чтобы укрепить человека перед встречей с гиенами.
Крупные контингенты степняков усилили хорезмийское войско, но они же сделали его рыхлым. Как и всю землю.
Старый Хорезм был страной цельной, объединенной и кровью и духом. Преобладали здесь туркменские роды и оседлое население Гурганджа с окрестностями. Столица играла такую же роль как Рим в Аппенинах и Москва в Северо-Восточной Руси. Консолидируя силы, она же бросала их в экспансию.
Союз с кипчаками давал хорезмшахам тактические преимущества, оказавшись ошибкой стратегической.
Вместе с Туркан – хатун в государство хлынула степная знать, увенчанная жаждой власти и ощущением превосходства.
Полноценный конкордат не вышел. Кипчаки не скрывали презрения к оседлому населению, местные платили им той же монетой.
Особенные притеснения терпели туркмены, составлявшие базис государства ранее. Их восприняли соперниками, и не зря. Собственно сам основатель хорезмийской династии Ануш-Тегин имел туркменское происхождение.
Человек этот являлся последовательно рабом, воином-мамлюком, банщиком сельджукского султана Мелика, наместником области и отцом царей. Предприимчивость и ловкость подняли его из низов к вершинам власти. Нехватка оных качеств низвела его несчастного потомка до смерти на необитаемом острове в Каспийском море.
Так бывает, что первый в роду банщика становится львом, а последний в роду львов годится лишь в банщики.
Хорезмийская кукушка
Обычно кукушки подкидывают яйца, чтобы выкинуть чужих птенцов. Туркан-хатун действовала наоборот. Благодетельствуя чужим она притесняла своих.
Больше всего от действий шахини пострадал собственный сын и внуки.
Да и родня из племени канглы, о благополучии которой царица так пеклась, раздавая должности неспособным, в конце-концов осталась ни с чем.
Если оседлое население монголы пограбив облагали десятиной, если степняков (как тех же карлуков и кара-китаев) они присоединяли к своим войскам, то канглийцам пощады не было.
Собственно те ужасы Чингизова опустошения Средней Азии, когда людей резали целенаправленно, большей частью связаны именно с племенем канглы.
Видя в них предыдущих властителей Хорезма, монгольский владыка зачищал пространство для своих внуков.
Десятилетием ранее, схожая участь постигла племя татар. По иронии судьбы, вырубленные почти полностью, они оставили свое имя и погубителям и их жертвам.
С племенем канглы такого не случилось, хотя погибло оно не полностью, составив несколько казахских, киргизских и башкирских родов.
Расположившись в Хорезме Туркан-хатун, принялась за дело. Первым делом царица завела себе печать
Добродетель мира и веры Улуг-Теркен, царица женщин обоих миров
Печать ставилась на большинство указов Хорезмшаха. Если они противоречили друг другу, выполнялся датированный более поздним числом, независимо от того кто утвердил решение Султан или его Мать.
В стране установилось двоевластие, что сразу же почуяли временщики и проходимцы.
Открытое неповиновение
Долгое время фактическая диархия скрывалась покрывалом приличия.
Мухаммед сам назначил преемником Узлаг – шаха, одного из своих сыновей от кипчакских принцесс. Тем самым был обойден первенец Джалаль-ад-Дин и другой сын Рукн-ад-Дин, юноша не менее славный.
Мужество и благородство не изменят ему и в монгольском плену, где он предпочтет смерть бесчестью фамилии.
Сам же Мухаммед не решался вернуться в Гургандж, выбрав себе в качестве столицы Самарканд. Этот город был присоединен недавно и теплых чувств к хорезмшаху не питал.
Но это было лишь прелюдией.
Открытый мятеж случился накануне монгольского вторжения, совпавшего с потерей управляемости страной.
Вообще под крыло Туркан-хатун стекались все изменники и негодяи государства. Стекались и вели себя дерзко.
Так бывший визирь Низам-ал-Мулк (человек приговоренный шахом к смерти), не только избежал казни, но и упрочил положение.
Низам-ал-Мулк происходил от гуляма, принадлежавшего к свите шахини и сам долгое время ошивался среди ее приближенных. По настоянию матери Мухаммед сделал его визирем, чьи злоупотребления и алчность взяток смутили даже жителей Ирака и Хорасана. А эти люди знавали всякое… и всяких.
Предупрежденный Низам-ал-Мулк рванул в Гургандж, где шахиня не только приняла опального, но и сделала его… своим визирем. Посланцев Хорезмшаха, явившихся было за головой корыстолюбца, заставили петь ему здравицу.
Произошло это при всех, окончательно подрывая то, что на Западе называют авторитет власти, а на Востоке не называют никак, но помнят всегда .
С властью перестали считаться даже местные царедворцы, не говоря уже об эмирах кипчакских степей. Эти люди, выросшие в дикой простоте степей, где все решает сила, а о человеке говорят как поступки, так и их отсутствие, и вовсе перестали стесняться.
Теперь никто не мог ручаться за жизнь инородных (не кипчакских) царевичей, да и сам Мухаммед потерял ореол неприкасаемости.
НО!
Интригуя против сына, Хатун не понимала что играет против себя. Что своеволие к которому она старательно приучала эмиров и вельмож, бьет каждого властителя на троне
Что приученный к непослушанию пес, кусает любые руки. Что грань между забвением покорности и бешенством условна. Что потерявшие страх собаки лезут на хозяйскую постель.
Невдомек ей было, сколь просто выпустить джинна безвластия из лампы государственного устроения. Сколько силы и ума нужно, чтобы загнать своеволие обратно.
Ни тем ни другим шахиня не обладала, поступив так как велит природа. Когда искры пожара в лице монгольских посланцев достигли Гурганджа Туркан-хатун бросила город на произвол судьбы и ударилась в бегство.
Напоследок она успеет совершить мерзости, чья чернота заставляет бесстыдных смущаться, а бездушных плакать.
Подписывайтесь на канал. Продолжение ЗДЕСЬ