В сражении при Ляояне, длившемся с 11 по 21 августа, силы русской Манчжурской армии, подкрепленные из России, и собранные под командование генерала Куропатки превышали силы маршала Оямы. По численности войск незначительно (128 против 120 тысяч), а вот по артиллерии существенно. Русские имели более чем на сотню орудий больше четырехсот японских стволов. Кроме того, русские войска занимали заранее подготовленные и укрепленные позиции. Сражение имело три этапа. И каждый раз, отбивая атаки противника с большими для него потерями, генерал Куропаткин оставлял позиции и отступал. Это кажется непостижимым, если не знать о полном провале хваленого русского казачества. Имея подавляющее превосходство в кавалерии, русское командование не знало точно сил противника. Куропаткин же считал силы японцев значительно его превосходящими. В этом его убеждала и агрессивная манера ведения боя японцами, которые постоянно пытались обойти русские фланги, а на третьем этапе и вовсе окружить русскую армию. В результате, не смотря на меньшие потери, русская армия оставила Ляоян, предоставив итоговую победу японцам.
После Ляояна война вновь и надолго затихла. Активность проявляла лишь осадная армия генерала Ноги под Порт-Артуром. И причина этого была уважительной. Артурская эскадра, не спеша, ремонтировала повреждения, а на суше дал знать о себе технический прогресс, к которому оказались не совсем готовы обе стороны. Дело в том, что под Ляояном японская артиллерия, формально уступающая русской по числу стволов и скорострельности пушек, выпустила по русским позициям сто тысяч снарядов. Русские пушки, традиционно, в стиле «скупого рыцаря», бить редко, но метко, отвечали с меньшей интенсивностью, но, в итоге, артиллерийские магазины обеих армий опустели, и нужно было время для того, чтобы подготовить достаточное количество снарядов для «продолжения банкета». Таким образом, под Ляояном впервые возник призрак «снарядного голода», за который пришлось во время Первой мировой заплатить сотнями тысяч жизней русских пехотинцев, атакующих и обороняющихся без поддержки оставшейся без боеприпасов артиллерии. Проблему накопления боеприпасов удалось решить только к октябрю. Но японцы после мясорубки Ляояна, где они потеряли 40 тысяч человек, и в виду все усиливающего противника, предпочитали сидеть тихо. Поэтому инициатива обострения на реке Шахэ принадлежала Куропаткну, который попытался перехватить у японцев инициативу. Судя по всему, разведке, наконец-то, удалось дать командующему более-менее точные данные о силах противника. Но слишком осторожный Куропатким им не особо верил, и поэтому держал позади фронта мощные резервы. На случай, если Ояма проснется и вновь начнет свои маневры на окружение. В результате атаки, предпринимаемые боле слабыми силами, естественно, привели только лишь к большим потерям и довольно локальным успехам, ликвидированным японскими контрударами. Впрочем, и в попытке ответного наступления (не вынесла самурайская душа) японцы добились лишь того, что потери русской стороны перестали выглядеть катастрофическими по сравнению с потерями противника.
Следующей «оживляж» боевых действий произошел после падения Порт-Артура. Нужно сказать, что крепость, конечно же, была далеко не в лучшей форме. Половина гарнизона находилась в госпиталях с ранениями, либо цингой, боеприпасов для тяжелой артиллерии оставалось на отражение одного полноценного штурма, японцам удалось вклиниться в линию основного обвода крепости, выйдя к поясу тыловых батарей, а эскадра, которую крепость защищала, была расстреляна осадной артиллерией после падения горы Высокой. Единственный корабль, который решил погибнуть в бою, а не затонуть в "артурской луже" - броненосец "Севастополь", под командованием будущего знаменитого адмирала Н. О. фон Эссена. Но и он не ушел дальше внешнего рейда. В ходе подготовки к прорыву, он подвергся атакам японских миноносцев и, в результате повреждений, был вынужден выброситься на берег, а перед падением крепости, был выведен на глубокое место и затоплен,
Но на проблему ведь можно смотреть как глазами пессимиста, так и оптимиста. Вклинение было достигнуто только на одном фронте и обороняться можно было как на долговременных батареях, так и на укрепленной «Центральной ограде» - китайском валу. С падением части укреплений сократился фронт обвода крепости, а моряки с потонувших кораблей пополнили поредевшие роты морской пехоты. В мастерских Артура в день производили отливку до 60 снарядов для шестидюймовок, являющихся основой артиллерии крепости и запасы чугуна и пороха в Артуре, судя по реляциям японцев, были далеко не исчерпаны. Также на сухопутный фронт могли пойти и уже выгруженные боеприпасы кораблей, тем более, что морских пушек на укреплениях Порт-Артура было очень много. С продовольствием, кроме мяса, тоже особых проблем не было. Тем более, что незадолго до падения крепости, в Артур прорвались два блокадопрорывателя, доставивших как раз продовольствие, которое благополучно и попало японцам. Также и после уничтожения эскадры цинготный гарнизон Артура явно становился для японцев менее важен, чем набирающая мощь Манчжурская армия, против которой Ояма уже, что называется, поджимал хвост, и сильно нуждался в помощи осадной армии Ноги. Так что я очень сомневаюсь, что японцы продолжали бы столь активные штурмы. В такой ситуации крепость действительно еще могла держаться весьма длительное время, как и решило общее собрание командования гарнизона. Тем не менее, Стессель крепость сдал, сделав очень больно своему командующему – генералу Куропаткину. В ожидании полсотни тысяч окрыленных успехом самураев Ноги, которые позволили бы Ояме вновь начать домогаться от русских «Седана», генерал Куропаткин начал нервничать и предпринял две попытки хоть что-то сделать до появления новых гостей.
Во-первых, он попытался повторить успех генерала Шермана, который со своей кавалерией огнем и мечем прошелся по тылам Южан и, во многом, предопределил исход гражданского противостояния в Америке. Впрочем, и Куропаткин не обладал таким креативом, как мясник-Грант, и генералу Мищенко было далеко до генерала Шермана. Да и количество и качество русской кавалерии, основой которой являлись хваленые казаки, оставляли желать много лучшего. В итоге 7 тысяч казаков, драгун, пограничников и охотников стрелковых полков совершили рейд до порта Инкоу. Впрочем, результаты оказались достаточно скромными. Несколько уничтоженных мостов, два состава и несколько команд, общей численностью в шестьсот человек, не замедлили сильно переброску осадной армии с Квантуна в Манчжурию. Наибольшим успехом Мищенко можно считать уничтожение военных складов в Инкоу. Но и тут не все, как говорится, слава Богу. Инкоу оборонялся усиленным батальоном японцев, без артиллерии. Казалось, что превосходящему в 5 раз и имеющему пушки Мищенко без труда удастся расправиться с тыловыми японскими крысами. Однако его казаки отнюдь не желали слезать со своих скакунов, а, будучи, все-таки, спешены, повалили в атаку такой кучей-малой, что завидно стало бы, наверное, даже артурским морпехам. Естественно, что японцы не упустили случая предметно поучить знаменитого на весь мир противника азам пехотного боя, а стрелков-охотников и драгун было слишком мало, чтобы исправить оплошность казаков. Да и тех Мищенко, почему-то, удержал «в резерве», ожидая всяких пакостей от главных японских сил. В итоге пришлось, потеряв 400 человек, начать обстрел складов из орудий. С этим артиллерист Мищенко справился гораздо лучше, и склады жарко горели несколько дней. Собственно говоря, на этом пришлось и закончить, так как маршал Ояма на казачий разбой у себя в тылу, почему-то, очень обиделся и, за неимением в товарном количестве кавалерии, начал ловить разбойников своей пехотой. При чем, самое интересное, что, достаточно успешно. Японцам даже удалось окружить часть русского отряда, но только для того, чтобы дать возможность донским казакам частично реабилитироваться. В конной атаке они прорвали кольцо окружения и спасли ситуацию с довольно небольшими потерями. Вот когда надо было бы Куропаткину наступать на разбросавшего свои силы противника. Но о результатах рейда он узнал только от самого Мищенко после его возращения.
После неудачной попытки рейда кавалерии, генерал Куропаткин предпринял еще одну попытку нанести удар японцам до подхода подкреплений. Двухсоттысячная армия генерала Оямы чинно и благородно, в соответствии со всеми законами военного искусства, зимовала в теплых китайских фанзах, посносив головы их прежним обитателям, когда усатые и бородатые русские варвары из 1-го Сибирского корпуса, в очередной раз, нарушив все законы войны, атаковали их в самые морозные дни января. При чем, атаковали достаточно удачно, выбив японцев из нескольких деревень и почти обустроив японцам в Сандепу столь любимый ими мини-Седан. К сожалению, сибиряки небыли поддержаны своими соседями, потому что прямая атака на Сандепу, успех которой был назван Куропаткиным необходимым условием для наступления соседей, была японцами отражена, и Куропаткин не решился бросить на развитие успеха резервы, не смотря на то, что общее превосходство русской армии в этот момент было уже почти подавляющим 270 тысяч против двухсот. В итоге японцы смогли оттеснить русские войска в исходное положение, а 1-ый Сибирский понес большие потери.