"Сны Михаэля"
Сказка
- Когда фея влюбляется, она сбрасывает крылья. Потому как, если она полюбила кого, то только ему одному приносит радость, а не всем, как ей положено, - он потёр глаза, сняв очки, надел их снова и спросил. – А ты чего не спишь?
- У Карла зубки лезут, он беспокойно спит! Просыпается каждые десять минут, то плачет, то смеётся, то играет сам с собой! Кошмар какой-то! Я уже не помню, когда спала целую ночь.
Я действительно не могла вспомнить ни одной спокойной ночи с тех пор, как Карлу исполнилось полгода. Эти зубы сводили нас с ума. Переехать в деревню к дедушке и бабушке – казалось мне лучшим решением для ребёнка. Я надеялась, что здесь, набегавшись в лесу и надышавшись свежим воздухом, он будет спать без задних ног. Но ничего не изменилось. Карл гонялся весь день на улице, гулял в лесу, пил много молока с мёдом. Я, набегавшись с ним, уставала безумно и готова была спать, хоть сидя. Но едва я заканчивала петь колыбельную, Карл вновь затевал свои ночные хождения и лазанья по кроватке. Через полчаса после того, как уснул, он вскакивал и просился на руки, потом пить, потом играть. То он вдруг беспричинно хохотал, то вдруг начинал плакать. И так почти год.
Все матери знают эти «зубные» проблемы. И лекарство здесь одно – ждать! Я сдалась, перестала психовать и просто плыла по течению. Ходила целыми днями, как зомби. Иногда забывала умываться и причесаться. Благо, здесь в деревне всем было плевать, как я выгляжу. Бабушка была круглосуточно занята заботами о нас. А дедушка выглядел так же, как я.
Он сильно сдал в последние годы. Ещё одной причиной переезда в деревню был он. Мне хотелось побыть с ним в его последние дни. Послушать его придуманные сказки, поиграть в самодельные игрушки. Они с бабушкой сохранили всех моих кукол, лошадок и солдатиков. Дедушка мне их сделал из дерева, когда я была такой же крохой, как Карл. Когда я держала их в руках, по всему телу разливалось тёплое молоко, в волосах запутывался свежий вечерний ветер, перед глазами расстилался изумрудный волшебный лес, и я вновь была той самой маленькой Анной, обожаемой, беззаботной, счастливой…
Мой дом. Мои воспоминания. Мой лес. Только здесь я могла не думать о том, что произошло. А если и вспоминала, то только, как дурной сон. Дурной сон, который трудно вспомнить прекрасным добрым утром. Ты помнишь, что снилось что-то плохое, тревожное. А что именно снилось, не помнишь. Его скорбное лицо, твои слёзы, комок, который не получается проглотить. Всё это сон. Просто сон.
- А без крыльев ей нельзя?
- Кому?
- Фее. Ей нельзя, что ли без крыльев?
- Без крыльев? – он уже забыл, что рассказывал. – Нет, без крыльев, что за фея? Они парят с цветка на цветок. Пьют нектар, словно бабочки. А на закате выбирают самое красивое дерево, на которые слетаются все феи и болтают, пока не выйдет луна.
- А потом?
Карл истошно завопил в соседней комнате. Я подбежала к кроватке. Нет, не упал. Приснилось что-то. Малыш, не проснувшись, стоял в темноте и тянул ко мне ручки. Мой сладкий ангел. Я взяла его на руки и вернулась к деду.
Он сидел так же у открытого окна. Сегодня была просто волшебная ночь. В бабушкином саду распустились яблони, и запах, божественный дурманящий запах, окутывал всю комнату. Было полнолуние, и в момент, когда я вошла в комнату, луна стояла ровно по центру в окне. Она светила так ярко, что мы погасили ночник. Сверчки и лягушки, перебивая друг другу, стрекотали, квакали, щёлкали и трещали. Но их нескладный хор не раздражал, а, напротив, убаюкивал.
Усевшись на тахту, я укачивала Карла на руках и любовалась на дедушку. В молодости он был очень красив. Я обожала рассматривать его старые фотографии и мечтала, когда вырасту, выйти за него замуж. Теперь он с трудом ходил, почти ничего не мог удержать в руках и голове. Память совсем оставила его. Врачи говорили, что это следствие болезни, а также дедушкиного пристрастия к выпивке. Лишь иногда он вспоминал что-то из своей жизни, и тогда торопился мне рассказать своё воспоминание, будто я могла его сохранить. Так было и сегодня вечером.
- Знаешь, - продолжил дедушка. – Фея выбирает себе ребёнка. Да, да! Она баюкает его по ночам. Но всю ночь ей скучно баюкать, и она принимается с ним шалить да баловаться. Иногда пугать, но это только для смеху. Фей видят лишь дети. Причём мальчики чаще девочек. Я свою увидел первый раз, когда мне было семь лет…
В комнату вошла бабушка, и он вдруг резко смолк.
- Серьёзно? Дед, ты видел фею? - я, конечно, не поверила в эту чушь, но дедушка так воодушевился, начиная этот свой рассказ, что мне захотелось сделать ему приятное и дослушать до конца.
- Анна, идите спать! Пока Карл, наконец, уснул. Тебе надо отдохнуть, и дед устал, - бабушка настойчиво меня отправляла спать. И я не сильно сопротивлялась.
- Спокойной ночи, дедушка, - я поцеловала дедушку в щёку. Поймав его взгляд, я увидела глаза, как никогда полные ясности. Понятно было, что он не хочет спать, он хочет мне ЭТО рассказать.
- Спокойной ночи! – бабушка демонстративно начала стелить дедушке постель.
Выходя из комнаты, я ещё раз посмотрела на деда. Он кивнул мне и приложил палец к губам.
***
На следующее утро мне не терпелось увидеть деда и узнать, что же он мне хотел рассказать. Я нашла его в саду, сидящем под цветущей яблонею. Он дремал, подняв лицо к солнцу.
- Дедушка, доброе утро, - я крепко его обняла и уловила фрутовый запах кальвадоса. Ммм, действительно доброе утро.
- Ааа, милая. Ну, как ты? Поспала?
- Немного.
- Какое прекрасное утро сегодня. В такое утро меньше всего хочется умирать.
-Ну, дедушка. Опять ты за своё.
- Всё-всё, молчу.
Он вздохнул и посмотрел мне прямо в глаза.
- Анна, я хочу тебе сказать кое-что очень важное! Обещай выслушать меня до конца!
- Конечно. Я тебя слушаю.
Он полез в карман брюк и вытащил оттуда маленькую деревянную коробочку.
- Вот. Открывай, - он аккуратно вложил мне её в руки.
Я открыла. В коробочке на подушке изо мха лежали крохотные крылья. Как у бабочки, только меньше. Они были совершенно прозрачные. Я аккуратно дотронулась до них пальцем. Не смотря на кажущуюся хрупкость, они были твёрдые как стекло.
- Она отдала мне их. Я нашёл их тогда утром на подоконнике и сразу всё понял. Они выгнали её, изгнали из семьи за то, что она полюбила меня. Это я виноват.
Я ничего не говорила, просто смотрела на него. Не похоже было, что он собирается мне рассказать очередную свою сказку. Но и на правду это было не похоже. Я молчала и смотрела на него. А он начал свой рассказ:
- Как я и сказал, я впервые её увидел, когда мне было семь лет. Я рос озорным непоседливым мальчуганом. Целыми днями носился по улице, лазал по деревьям. Я любил фантазировать – то я был пиратом, то солдатом. Обычный мальчишка, но мать, помнится, с ума от меня сходила. Я ведь на месте устоять не мог. Постоянно двигался. А по ночам мне снились сказочные сны. Вот тут-то моя фантазия разгуливалась не на шутку, и я уже настоящим пиратом бороздил океан и сражался за острова с сокровищами. Я так заигрывался иногда, что просыпался ночью посреди улицы. Оказывается, я в пылу «драки» выскакивал на улицу. Мама возвращала меня в постель, отчитывала, но на следующую ночь всё повторялось, И я вновь, кричал, хохотал и иногда даже ходил во сне.
И вот как-то весной, я, как это уже бывало, проснулся глубокой ночью не в постели, а на улице. Я забрёл в наш лес, и стоял у огромного дерева. Ночь была лунная, и мне почему-то было не страшно, я понимал, как вернуться домой, какой дорогой. И в тот момент, когда я решил уже поворачивать в сторону дома, я заметил яркий огонёк на ветке этого дерева. Таких здоровых светляков я никогда не видел. Я подошёл поближе, чтоб рассмотреть его и вдруг увидел, что это не светлячок, а крохотная фея. Она стояла на веточке, смотрела на меня и улыбалась. Я отпрянул, и хотел было закричать, но она замотала головой и замахала на меня руками. Я сдержался. В тот момент я чётко понимал, что это никакой не сон. Вот дует ветер, вот я трогаю зелёный хрустящий лист. Я даже ущипнул себя для верности. Точно не сплю! Я решил, перебороть свой страх и рассмотреть её.
Это была очень красивая фея! Как водится, нагая и вся святящаяся. У неё были длинные золотистые волосы до колен, и она куталась в них, то ли от ночной прохлады, то ли от стеснения. На голове у неё были крошечные усики, как у пчелы, а за спиной удивительные, красивейшие прозрачные крылья. Она слегка поддергивала ими, и в тот момент, когда они шевелились, с них сыпалась серебристая пыльца, и раздавался лёгкий звон колокольчиков. Это была очень красивая фея!
Дед замолчал. Глаза его увлажнились. Он тяжело и горько сглотнул, откашлялся и продолжил:
- С тех пор мы были неразлучны с ней! Днём я проживал обычную жизнь, помогал матери по хозяйству, пас скот. А по ночам приходила она и дарила мне настоящие приключения! Анна, я побывал во всех странах мира! Я видел сказочных чудовищ! Я пробовал всевозможные яства, какие только есть на свете! И всё благодаря ей. Её голос! Он и сейчас звучит в моей голове. Когда она говорила со мной, она рта не открывала, просто смотрела на меня, и я её понимал. Волшебница! Она рассказала мне, что её зовут Мелисса, и что таких фей, как она, тысячи. Они летают по всему свету и дарят людям сказочные сны. А ещё они могут вылечить от хвори, если надо, и помочь в беде. Больше всего на свете феи любят цветы и маленьких детей! Самое большое удовольствие для феи – пощекотать младенца во сне. Она сказала, что рядом со мной с самого моего рождения, это она дарила мне мои яркие сны. А ещё она сказала, что я лучший мальчик на свете!
Она прилетала ко мне каждую ночь. И каждый день я с нетерпением ждал, когда же свечереет. А когда наступили холода, она сказала, что останется в моём доме, чтобы не замёрзнуть. Это ничего, ведь её никто не увидит. Зато она будет рядом со мной.
Так проходили годы. Я привязался к Мелиссе всей душой и не представлял без неё жизни. Жизнь реальная, та, что днём, окончательно меня перестала интересовать. Я даже не понимал толком, что вокруг происходит. Мать даже боялась, не спятил ли я? Но я не спятил! Я был влюблён!
Когда мне исполнилось семнадцать лет, сны от Мелиссы стали особенными. Мы всё меньше путешествовали и больше проводили время в моей спальне. Она являлась мне во сне настоящей девушкой. И, ох, Анна, я не могу тебе такое говорить, но после этих снов, я просыпался в горячем поту и в сладкой неге. И я думать не мог, что ночи с девушками могут быть такими, такими…, - он густо покраснел. – Такими жаркими!
Дедушка достал из-под кресла свою верную старую фляжку, отхлебнул и протянул мне. Что ж, от каких рассказов хочется выпить, чего уж там.
- И вот однажды, спустя десять лет волшебство закончилось. Я ждал её, как обычно, ночью у окна. Она прилетела. Как всегда лёгкая и красивая, но лицо её было печальное. Я спросил, что не так? А она вмиг усыпила меня, явившись девушкой. Это была наша последняя с ней ночь. На рассвете, я сквозь сон услышал колокольчики от её крыльев и едва различимый голос. Она сказала что-то про то, что феям нельзя любить и нельзя прислуживать одному человеку. Но она видела, что я люблю её тоже и не могла уйти, а теперь ей придётся. И что она будет наказана. И что больше она не сможет летать, и мы никогда больше не увидимся. Но она ни о чём не жалеет. И ещё сказала, что любит меня больше всего на свете…
В то утро я плохо разбирал её слова. То ли так устал после прощальной ночи, то ли она наслала на меня какое-то забытьё. Только потом, прокручивая в голове миллионы раз её последние слова, я понимал, что натворил!
Проснувшись, я сразу побежал в лес, к огромному дубу. Но, конечно никого там не увидел. Я дождался ночи, но и тогда никто не появился. Когда рассвело, я облазил каждую ветку, каждый листик. А потом ещё ждал её ночью. И ещё. И ещё. Не помню, кто и как меня нашёл, только очнулся я уже дома, в своей кровати. И увидел на подоконнике её крылья.
Дедушка закрыл лицо руками и зарыдал. Зарыдал, как мальчишка. Невозможно было выдумать такую боль. С того дня он не проронил ни слова и больше не вставал с постели.
***
Попрощаться с дедушкой пришло немного людей. В деревне почти никого не осталось. А те, что остались, были заняты уборкой урожая. Обед был скромный, и все сидели молча, иногда только кто-то вздыхал.
Бабушка перенесла утрату стоически, она была готова. Она не печалилась и даже как будто немного сердилась на него за то, что он оставил её одну. Сразу после похорон она задумала сделать уборку. Выкинуть весь его хлам, чтоб понапрасну память не тревожить, говорила она.
Мы начали с его сарайчика. Там было полно вещей из дерева, железа, стекла. У деда были золотые руки, и он для всех детей в деревне мастерил забавные вещицы и игрушки. Взрослым помогал с ремонтом – платы никакой не требовал, разве что на выпивку. Бабушка ужасно сердилась на него и переругалась со всеми соседями из-за этого!
На самой высокой полке стеллажа лежало полно пыльного хлама. Нам даже понадобилась стремянка. И вот, когда я потянула за один из ящиков сверху, на нас посыпались десятки маленьких коробочек. Падая на пол, они со звоном разбивались, как стекло. Я подняла одну уцелевшую. Она была точь-в-точь такой, какую дал мне дедушка. И в ней лежали такие же крохотные крылья.
- Оооо, навыдувал опять, стеклодув упрямый! – застонала бабушка. – Я таких у него полсотни штук разбила! А он всё дул и дул, ненормальный. Всё никак не мог успокоиться со своей феей!
- Ты знаешь про фею? – удивилась я.
- Конечно, знаю! Вся деревня знает. По молодости он доставал всех своими рассказами. А ведь я пожалела дурака, замуж за него вышла. Михаэля у нас все дурачком считали. Особенно после того случая в лесу. Он и так-то был пришибленный, а как в лесу под дубом пролежал три дня и три ночи, так совсем тронулся. Все его стороной обходили, а он, как заговорённый, всё какую-то фею под каждым кустом искал. Но знаешь, Анна, после войны выбирать не приходилось! Нормальный – не нормальный, других мужиков не было. Вот мы и сосватались. Со временем всё забылось. Почти. Так и прожила с ним всю жизнь. Пусть с таким. Сама знаешь, как тяжело найти хорошего мужа!
Я знала…
Гости после ужина начали расходиться. Я пошла на кухню – мыть посуду. Карл спал уже почти час, он мог проснуться в любую минуту, так что я торопилась. Но как назло, как только я взяла губку в руки, услышала его гулюкание – он опять разговаривал сам собой.
Подходя попрощаться, одна женщина из гостей участливо спросила:
- А отчего же Карл у вас так тревожно спит?
Я знала отчего, но почему-то ответила:
- Это зубки!