Бориска заметил самородок величиной с таракана. Второй, третий, четвертый. Когда растают реки, они промоют породу и поймают счастье.
Намыть им удалось всего лишь два фунта. Дальнейшую работу сдерживала нехватка продуктов. Старателям пришлось вновь ехать в Олу. Но — знаменательный факт — они закупили припасы на добытое золото! Драгоценный металл дал им возможность впроголодь кормиться.
В январе 1917 года после нечеловеческих усилий Бориска понял, что нашел наконец то, чего искал долгие пять лет. Он опробовал пески. Золото было богатое. В начале февраля подсчитали остатки провианта и решили, что, пополнив их оставшимся в Оле грузом, можно спокойно доработать до осени.
— Иди один,— предложил Бориска. — Дорога знакомая. Дойдешь на лыжах до Элекчана, а оттуда с эвенами или проезжими якутами доберешься до Олы. На Армани подрядишь оленей и в апреле вернешься домой.
— Как один в тайге останешься? — возразил Сафи.
— Зато дело будет продвигаться, а то мы с тобой больше ездим, чем работаем. НуЖно разделить силы. Возьми золото, покажи золото в Оле, зови народ. Больше людей будет — меньше времени на перевозку груза тратить будем. Один сможет обеспечить целую артель.
Сафи уехал. Бориска остался работать и не дождался друга— умер голодной смертью.
Сафи похоронил Бориску в шурфе.
Золото, открытое Бориской на Среднекане, было очень богатое. Источник мощного золотоносного потока был найден.
Журналист И. Гехтман, или Бен-Гали, как он шутливо подписывал свои фельетоны, иначе трактует историю открытия колымского золота. Он пишет, что Бориской звали Шайфигуллу Гайфуллина, а Сафи имел ту же фамилию. Однофамильцы были «царские дезертиры», то есть скрывались в тайге от охотского исправника. О золоте на Колыме они узнали от якутов. Тунгусы из него чуть ли не пули отливали.
Бен-Гали не окружал героев своего очерка романтическим ореолом. Бориска, говорит он, не нашел богатого золота, не дорыл шурф и был похоронен в нем якутами. А Сафи продолжил поиски. В двадцать шестом году в Среднекане, где умер Бориска, Сафи нашел богатый металл. Но скрыл его от Советской власти, припрятал несколько десятков килограммов. Золото было конфисковано у Сафи по закону. Его должны были наказать, но, приняв во внимание возраст Сафи и его изыскательскую работу на Колыме, предоставили возможность доживать свой век на свободе. В таких случаях говорят — сам себя наказал. Откуда было знать неграмотному старику, что новые люди, которые пришли в тайгу, в общем-то ни в грош не ставят золото.
Сафи долгие годы сторожил здание Ольской почты и умер в 1940 году. Он многое стал видеть в ином свете.
— Недобрый человек,— говорил Сафи,— кто роет золото для себя. Не будет ему счастья. Вот и я убил свое здоровье, закопал свою жизнь в тайге. Нет у меня ни жены, ни детей, ни доброго человека — друга.