НАЧАЛО ЗДЕСЬ
Часть 6
Дима подвез меня к моему дому.
- Может, куда-нибудь еще сходим? Давай обменяемся номерами?
Я продиктовала ему свой. Он мне перезвонил.
- Ну что, до связи?
- Я кивнула и потупила взгляд.
Несколько помявшись, Дима чмокнул меня в щеку.
Долго ждать мне не пришлось. Дима перезвонил мне уже вечером следующего дня, пригласил в кино. Через день мы уже гуляли по загородному лесопарку, кормили белок и много-много смеялись. Дима любил пошутить, и мне нравились его шутки. Мы некоторое время не встречались, у Димы снова была, как он выразился - спонсорское дело. В студию он снова не показывался.
Где-то через две недели, все же он снова появился на пороге нашей учебной комнаты. Он снова опоздал, а место рядом со мной было занято.
После занятий он подошел ко мне.
- Приглашаю тебя в одно интересное местечко.
- Я есть хочу, - призналась я. – Давай сначала где-нибудь перекусим.
Дмитрий только кивнул.
Где-то с полчаса моя машинка-«лапушка» вихляла в лабиринте улиц и проулков.
Наконец, Дмитрий указал мне, свободное место на парковке, взял меня за руку и повел за собой. Мы остановились у входа милого одноэтажного домика, казавшемуся игрушкой рядом с высоткой-чудовищем застройки девяностых. Преодолев преграду в виде пяти кафельных ступенек, мы вошли в полутемное помещение. Пахло свежесмолотым кофе, сдобными булочками и домашним уютом. Никто не курил. Играл ненавязчивый сентиментальный блюз.
— Как хорошо, — только и сказала я, когда мы уселись за столик в глубине небольшого зальчика. — Здесь уютно, — добавила я, разглядывая картину, висящую на стене. Картина представляла собой нагромождение ярких геометрический фигур, но все равно мне понравилась.
— Нравится тебе здесь? – немного смущаясь, спросил Дима.
- Уютно, - повторила я. – Да, нравится, - уверенно подтвердила я, еще раз окинув зал внимательным взглядом.
Помещение было небольшим. Высокие столики на двоих, четверых со стульями довольно изящной формы. Там, где предполагалось разместить целую компанию – мягкие диваны и низенькие столики.
— Это я эскизы разрабатывал. Мебель выбирал. Присматривал за рабочими. Хозяин кафе – мой одноклассник. Я ему пока бесплатно всю работу сделал, отдаст, когда немного раскрутится. На все это, - он развел руками, - ему пришлось и так кредит брать.
— А ты добрый, - умилилась я.
— Не все ж ради денег пуп рвать. — Он заелозил на стуле, расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. — Не все время только руками, ногами, спиной. Хочется и свою фантазию проявить. Мне уж скоро тридцатник…
— Мне тоже скоро тридцать, — выпалила я и тут же свернула в сторону .— Того… Это… — замялась я. — Тоже хочется нормальной работы. Я понимаю, с моим незаконченным, сложно что-то стоящее найти. Я даже начфак не закончила.
— Я тоже бросил. На мехмате был…
— Мехмат – это круто. А что бросил? Не справился с программой?
— Справлялся, хоть и скучновато было… Тут другое дело.
В это время нам принесли заказ. Дима тут же уткнулся в тарелку.
— Люблю морскую капусту, — сказала я, последовав его примеру. — И креветки здесь есть.
Дима только мотнул головой, не отрываясь от тарелки. Немного погодя он все же расправил плечи и, придвинув к себе высокие стаканы, разлил светлое пиво.
— Спасибо, — сказала я, принимая стакан из его рук, и тут же, не удержавшись, спросила: — Так все же отчего ты универ бросил? Несчастная любовь?
Его глаза потемнели, а щеки, наоборот, мгновенно побелели.
— Прости, — сказала я и, потупясь, продолжила ковырять вилкой в тарелке.
Повисла тяжелая пауза. Даже обволакивающе-теплый голос чернокожей певицы в динамике не мог согреть наше холодное молчание.
— Отгадала, очень я тогда одну девочку любил. — Дима поднял голову. — Ушел, убежал, все бросил…
И тут я почувствовала укол ревности. Противной, вязкой и жгучей, а самое главное — глупой до абсурдности. К глазам подступили слезы. Дима потянулся ко мне, поправил прядь волос, упавшую на лицо.
— Ты чего? — осторожно спросил он. — У тебя такая же история?
Не поднимая глаз, я кивнула. Слеза-предательница потекла по щеке.
— Да, ранило нас сильно, — только и сказал Дима и, осторожно взяв мои ладони в свои, поднес к губам, словно хотел согреть. -
- Ага, как острым ножом полоснуло, - кивнула я, незаметно для себя входя в роль женщины с разбитым сердцем.
— Я тоже любил без памяти… Только все уже перегорело. А у тебя? — Он отпустил мои руки, и я поспешно спрятала их под стол. — Неужто до сих пор любишь?..
Я оторвалась от созерцания своей пустой тарелки и посмотрела на Диму. Его карие глаза смотрели участливо. Похоже, с ним можно быть откровенной, — подумала я, а вслух сказала:
— История вполне банальная. Мы были молоды. Были глупыми. Вот я и, не разобравшись, кинулась на шею первому, кто оказал знак внимания.
— Ой ли?
Взгляд Димы был настолько теплым, что я опять не смогла соврать.
— Не правда, — со вздохом ответила я. — Я любила. Он, похоже, тоже. А потом вроде испугался. Ушел к другой. Ничего не сказал. Вернее, сказал… — Я замялась, не решаясь поведать правду. Но так как врать я не умела, то замолчала.
— И?..
Я взяла бокал с пивом и сделала несколько больших глотков. Дима сидел напротив меня, положив согнутые в локтях руки на стол.
— Ладно, — наконец сказала я, отодвигая бокал. — Только давай баш на баш. Я тебе свою историю, ты мне — свою.
— Договорились, — спокойно ответил Дима и откинулся на спинку стула. Вся его поза говорила об ожидании. — Итак, вы любили друг друга?
— Ага, — кивнула я и вкратце рассказала историю моей первой любви. — Главное не то, что он ушел к другой, — заключила я, — а то, потом по всем углам трепался. Не понимал, что сам дураком себя выставил. Неужто нельзя было уйти по-хорошему, чтоб светлая память осталась?
Дима только усмехнулся.
— Не смешно, — обиделась я. — Мы все наполовину состоим из воспоминаний. Если много хорошего в прошлом, и будущее не пугает.
Дима посмотрел на меня с удивлением:
— Ты говоришь так, как будто сто лет прожила.
— Ну не сто, а чуть меньше, — улыбнулась я и напомнила: — Теперь ты.
— Значит, ты уже закончила? Больше ни о чем не хочешь рассказать? — удивился Дима.
Я опустила глаза и кивнула. Мне действительно не хотелось рассказывать ему о моей многолетней и пустой связи с женатым Женькой, но я не стала. Некрасивая история, пустая.
— У меня история похожая, — сказал Дима, не замечая моего замешательства. — Я тебе сказал, что в универе учился…
Я кивнула, обрадованная, что мне не придется рассказывать, с кем и как я провела последние несколько лет.
— Ну вот… — Дима ненадолго задумался, словно вытаскивая воспоминания из дальнего угла памяти. — Так все это давно было, словно в другой жизни… — Он снова наклонился и снова положил руки на стол. — Мы были молодыми. Где-то лет по семнадцать-восемнадцать. Ты про школу ничего не сказала, а у меня еще в девятом случилось… На юге, куда мы с матерью и отцом ездили. Соблазнила там меня одна старушка… Я думаю, что ей всего лет тридцать — тридцать пять было, но тогда она мне очень взрослой казалась. В общем, это не в счет. — Дима взял бокал, он был пуст. — Ты пиво еще будешь? — спросил он.
— Спасибо, не хочу, — отказалась я. — Рассказывай.
— Рассказывать-то особенно нечего, — ответил он. — Все почти как у тебя. Мы учились на одном курсе. Красивых мехматовок в принципе не бывает, но она была красивой. Встречались мы почти два года, даже в стройотряде две недели вместе работали. На третьем курсе, после каникул, она сказала, что беременна. Я знал, что не от меня. Она тоже знала. Я сказал, что готов жениться. Она отказалась и сделала аборт.
Дима замолчал и сделал знак официантке.
— Кофе будешь? — спросил он меня.
Я кивнула.
— Черный? С молоком? Капуччино?
Я снова наклонила голову, но тут же спохватилась: как китайский болванчик только и делаю, что киваю и киваю.
— Я буду несладкий черный кофе с булочкой.
— Два двойных кофе без сахара, две булочки и четыре рогалика, — сказал Дима подошедшей официантке.
— Четыре-то зачем? — удивилась я.
— С собой возьмем. Утром позавтракаем.
Я буквально застыла. Что он имел в виду? Может, он хочет пригласить меня к себе? Или я должна позвать его с собой? Или его слова вообще ничего не значат, просто он такой заботливый? — рой вопросов вился у меня в голове. Но, отбросив ненужные мысли, я напомнила:
— Рассказывай дальше.
— Особенно нечего рассказывать, — сказал Дима чуть погодя. — Она стала встречаться с другим. Он на историческом учился, в номенклатуру метил. У него был мотоцикл… Они попали в аварию.
— Погибли? — выдохнула я в ужасе.
— Нет. У него сейчас крутая фирма, метил в местные депутаты, но пока провалился. Она — чуть ли не доктор наук. Что-то там повредила, с палочкой ходит… и по-прежнему очень красивая.
— Они поженились?
— О нем — не знаю, вроде. Она точно замужем за каким-то физиком, мне один сокурсник сказал. Только детей у них нет.
Подошла официантка, расставила чашки с блюдцами. Дима пододвинул ко мне тарелку с выпечкой. Сладко запахло ванилью.
— Боль проходит, — пристально рассматривая кофейную чашку, сказал он, когда официантка удалилась. — Все проходит… рано или поздно.
— У тебя прошло? — робко спросила я.
Дима приподнял свою густую бровь и ухмыльнулся:
— Я все сделал для этого.
— И что? Поделись? — спросила я, и холодные металлические нотки прозвучали в моем голосе. — Клин клином? Качество количеством?
— Кофе здесь шикарный, а булочки… — вместо ответа сказал Дима и надкусил облитый шоколадом рогалик.
Я осторожно потянула с тарелки булочку с марципаном. Мои пальцы, казалось, схватили липкий воздух.
— Действительно, вкусно, — сказала я, прожевав. — Ты один живешь? — вдруг помимо моей воли вылетело у меня.
— С родителями, но они на даче. Ко мне хочешь?
Я вспыхнула. От смущения заерзала руками по столу, зачем-то полезла в сумку.
— Я заплачу, — сказал Дима и сделал рукой знак официантке.
Пошарив в сумке, я вытащила косметичку, украдкой посмотрела на себя в зеркальце. Выглядела я странно: лихорадочно горящие глаза, пунцовые губы, как будто мы только и делали, что целовались.
— Ты готова? — Дима отвлек меня от критического созерцания собственного лица. — Пошли. — Он взял меня за руку, и, пройдя между столиками, мы вышли на улицу и нырнули в мою «лапушку». Очутившись за рулем, я снова пришла в себя.
— Значит, тебя подбросить? — осторожно спросила я.
Дима несколько секунд пристально изучал мое лицо, потом наклонился и поцеловал. Я знала, что это может произойти, и все же не успела приготовиться. Поэтому я так и не разжала губ.
— Что-то не так? — отстранился он.
— Нет-нет, все хорошо, — поторопилась заверить его я и, обхватив за шею, сама впилась в его губы. Первое мгновение Дима напрягся, но вскоре взял инициативу на себя. Его губы стали мягкими и нежными. Я почувствовала жар его дыхания, смешанный с горчинкой кофе. Его чувственный, горячий язык проник в мой рот. «Свершилось! Наконец-то свершилось! — запульсировало у меня в голове. — Меня целует молодой мужчина! Настоящим поцелуем, без дураков. Я уже и забыла, кто и когда меня так страстно и горячо целовал. Уж явно не мой многодетный любовник».
Невольно отстранившись, я заметила, что кофточка на мне расстегнулась, а Дима, обняв меня за плечи, пытается найти застежку на спине. Я улыбнулась — на мне был бюстгальтер, застегивающийся спереди.
— Погоди… Потерпи чуточку, — остановила я Диму. Крутанув руль, я вывела машину на шоссе, и уже через полчаса мы были у меня дома.
Как только за нами закрылась дверь, мы буквально набросились друг на друга. Пока Дима покрывал поцелуями мою макушку, уши, нос, щеки и другие попадавшие под его горячке губы места, я расстегивала пуговицы его рубашки, льнула к его пахнущей почему-то тмином груди и даже сломала ноготь, наткнувшись на уже расстегнутую ширинку. Дима поднял меня на руки и легко, как тряпичную куклу (а именно так я себя и ощущала) положил на матрас, покрытый пледом. Я ловко щелкнула застежкой бюстгальтера, и моя грудь обрела наконец свободу, выскользнув из поролоновых чашечек. Произошедшее было встречено с восторгом…
Я чувствовала, как пульсирует мое тело, и в то же время словно растворилась, отдала себя во власть другого, столь же горячего и живого чужого тела. Никогда прежде я не ощущала ничего подобного. Я была уже не я, ибо я растворилась, растаяла, как Снегурочка…
………………………………………………
БЛАГОДАРЮ за вашу ПОДДЕРЖКУ канала
