Добро пожаловать на нашу страницу Школы Великих Книг (ШВК)
Копибара много лет живет на Рублевке. И вот однажды вернулась в дом родителей. В свою чужую квартиру. Что случилось?
Как же быстро “наше” становится “чужим”. Неважно сколько прошло, несколько, 5 или 10 лет, даже самые памятные сердцу места теряют наше “Я”.
Ваша Копибара много лет живёт в доме на Рублевке. Но иногда ездит в далекий подмосковный город. Там её первая квартира, там тепло - сама рисовала мебель, сама делала фото на стены, сама строила, сама жила 10 лет. Через улицу живут мама и брат.
Представьте, вчера она снова приехала туда. Вошла, ожидая безмятежность. Рука сама легла на выключатель, зажегся свет и Копибара немедленно захотела уехать. Она вошла в свою чужую квартиру.
Что случилось?
Копибара села на маленькую скамеечку у двери не снимая обувь. Копибара не привыкла оставлять в душе полуфабрикаты чувств.
Ничего особенного. «Я» Копибары, которое построило эту квартиру, «Я» которое рождалось здесь, «Я» которое этой квартирой себя украсило, как украшают «Я» мерседесом или бриллиантами, «Я» покупавшее сюда раритетный «Meissen” и хайэндовый «Audionote” больше не было. Квартира стала светом потухшего «я».
Копибара выключила свет и вышла.
Перешла через улицу и зашла к матери. Дверь открыл брат. Снова стало тепло. Копибара снова на мгновение остановилась. Всмотрелась в брата. Это был отец. Именно так он отступал назад, чтобы дать пройти входящему, так же была склонена голова - сочетание роста и хрущевских потолков. Это был брат, но это был отец - его поза, манера говорить, поведение, запах сигарет, смешанный с запахом не часто стираемой куртки. Это был идущий сквозь время отец, и его отец, и её отец.
Копибара села на диван рядом с матерью. Такой же до сих пор высокой, как она сама. Она положила руку пятерней на диван и положила рядом руку матери. Это были одинаковые руки, но прожившие разную жизнь. То что в них было непохожего - было обучением, было возрастом. Но рука Копибары была отпечатком руки матери. Это была порода над которой теряло власть время.
Она впервые села на диван и не вспомнила, что ей надо о себе думать. Какая сторона лица «рабочая». Втягивать ли живот. Вставать на «невидимые туфли». Любой, взглянувший на них сейчас, теперь увидел бы дочь и мать. Никто не выпендривался. Их пара, пара женщин, сидящих на диване была великой находкой человечества - дочь и мать - это одно, не два. Так они и сидели и тысячу и две тысячи лет назад.
Посидели. Погладили Алису. Уже неприлично толстую дворнягу, прибившуюся много лет назад. Посмотрели «Пусть говорят» и Копибара вышла.
Шёл дождь. Копибара шла по улицам детства и многое было на местах. Обувной, так и остался обувным, в котором никогда ничего нельзя было купить. Канцтовары. Странный и безнадежный «продуктовый», только в витрине больше не видно трехлитровых «Сок сливовый с мякотью». Прачечная. Темный парк, где орудовали маньяки.
Она шла сквозь фотоальбом и некоторые страницы были вечны, как отец, парк, маньяки и бесплодные намерения, а другие были скоротечны, как «рабочая сторона», как слово «Meissen», как графа «фамилия» в паспорте.
В её жизни не было полуфабрикатов чувств. Квартиры, люди, места, воспоминания переставали быть значимыми, теряли свою видимую вещественную природу и власть, раскристаллизовывались и отпускали душу Копибары.
Она свернула за угол. Зашла в агентство недвижимости. Раньше здесь была булочная «Три поросёнка»
- Я хотела бы продать квартиру, - сказала она.
Автор, телеграм источник Копибара
Расскажите нам в комментариях об этом чувстве: чувстве полуфабрикатов от места, которое потеряло наше “я”. Какое оно? И почему так происходит?
Заходите, чтобы узнать о нас больше: https://shvk.ru/
Пишите, чтобы вопросов стало меньше: shvk.dzen@yandex.ru
Приобретайте Великие Книги: shvk.store
Также читайте:
1. Председатель "Совета матерей" предлагает брать с женщин налог на бездетность
2. Сидят красивые блондинки. Говорят о ядерной физике... Подслушано в Кузнецке.