Моя первая беременность завершилась стремительными и незапланированными домашними родами. Оказавшись вновь дома, спустя несколько часов, которые мы с дочкой провели в инфекционном отделении роддома из-за домашних родов, я наконец-то расслабилась. Мне казалось, что больше сюрпризов ждать уже не приходится.
Своя кровать, своя ванная, своя одежда, своя еда — всё это начинаешь ценить только тогда, когда вдруг лишаешься. Рядом муж, который взял неделю отпуска, чтобы помочь мне привыкнуть к новой жизни. И дочка, которая первые сутки только спала и ела. "Ну просто идеальный младенец", — подумала я.
Первый день дома подходил к концу. Около 23 часов, когда мы с мужем собрались лечь спать, дочка вдруг проснулась и начала плакать. Мы перепробовали все возможные и невозможные способы, чтобы успокоить её, но всё было тщетно. Дочка засыпала минут на 10, и только мы с мужем тоже ложились спать и начинали проваливаться в сон, как она снова просыпалась и всё начиналось сначала.
Ночь была просто бесконечной. К утру у меня случился нервный срыв: я рыдала в голос, что я самая ужасная мать на свете, ребёнок плачет всю ночь, а я не могу понять, в чём дело, и не могу ей помочь. Около шести часов утра дочь вдруг заснула на целых четыре часа. Мы с мужем даже выспались за это время.
Следующий день прошёл вполне спокойно. Дочка спала, ела, временами плакала, но мы могли довольно быстро её успокоить. Но примерно в 23.30 история стала повторяться. "Она голодная, покорми её", — от этой фразы мужа меня бросало в дрожь. Ибо молоко ещё не пришло, а от частых прикладываний ощущения стали весьма болезненные.
К тому же её поведение во время кормления по ночам становилось очень странным. Она не присасывалась, как это делают голодные младенцы. А приоткрыв рот и прислонившись, дергала головой из одной стороны в другую. Я была просто в ступоре, и не понимала, что значит такое поведение.
Основным нашим предположением было, что она всё же голодная и не наедается молозивом. Эта ночь снова прошла как в бреду. И лишь под утро дочка уснула на несколько часов, дав нам с мужем тоже немного отдохнуть и восстановить силы.
На четвёртый день после родов, наконец, пришло молоко, и мы думали, что ночь пройдёт гладко. Ведь теперь дочка точно будет сыта. Но нет. Впереди нас ждала очередная бессонная ночь, когда плакала и дочка, и я от беспомощности и отчаяния. Мне казалось, что я сойду с ума. Но патронажный педиатр никаких проблем не увидел.
На пятый день я решила сфотографировать мужа с дочкой. Вдруг она широко открыла рот, собираясь чихнуть, и я обомлела. На нижней десне красовался кончик маленького белого проклюнувшегося зубика.
Я сразу вспомнила то, что сказала мне педиатр в отделении обсервации, которая проводила осмотр дочки. "Вот, мама, во рту у неё видимо киста. Пойдёте потом к хирургу в поликлинике, будете решать вопрос с удалением", — сказала врач, показывая на сильно припухшую нижнюю десну дочки. Но, оказавшись дома, я совершенно забыла об этом.
С этого дня нам стало существенно легче: ночные истерики прекратились. Хотя спать всю ночь дочка, конечно же, не начала.
Спустя пару недель зубик подрос. И я увидела на обратной стороне языка дочери большую язву. Оказалось, что во время кормления она натирает себе язык об этот зубик. Мы были очень растеряны и не понимали, что в такой ситуации надо делать. Но вердикт педиатра был однозначен: зуб надо удалять, такая большая глубокая рана во рту новорожденного — это ненормально и очень опасно.
И вот на 23-ий день своей жизни дочка осталась без своего первого молочного зубика, такого неожиданного и несвоевременно вылезшего. Теперь об этом напоминает только небольшой шрам под языком, который у неё остался от той язвы, и зубик, который мы сохранили на память.
Читайте далее:
3. "У вашего ребёнка высокий риск синдрома Дауна": моя беременность с риском трисомии 21