- Исламова-а! Не есть, не пить! - вихрем врываясь в утренний сон, крикнула в палату медсестра.
Мозг лихорадочно пробуждаясь, мечется в попытках осознать, чтобы это могло значить. Где-то в закоулках подсознания зарождается мысль: "Не едят перед операцией!"
Прошло уже 6 лет с тех пор. В памяти только то, что сижу в кабинете перед начмедом, взади толпится ординатура. И слова доктора: "Ребенок будет длинным и узким. Ваше давление нестабильно, кровоток нулевой, плод страдает. Нужно извлекать!"
Мои скомканные сквозь слезы слова о том, что может нужно подождать, может все наладится, пусть подрастет, ведь крошка совсем, зависли в воздухе, встретив категоричный взгляд доктора.
Да, было страшно, как будто все это не со мной, и я уже не хозяйка своему телу, внутри меня бьётся маленькая жизнь, которую нужно спасать.
Вот так на 32-й неделе первой и очень долгожданной беременности я попала на операционный стол. Молодой анестезиолог постоянно разговаривая и отвлекая меня от самой себя, профессионально ввел между позвонками спинальную анестезию. Я, видимо под действием препарата, несла всякую чепуху о приписках урожаев в сельском хозяйстве (я же агроном). Девочки ловко орудовали ножницами. И через 15 минут начала операции, услышала слабенький голосок малышки.
-Кило пятьсот сорок! 44 см! Вот ваша девочка! - тыкая "пирожком" крошки в нос - Можете поцеловать!
- Какая маленькая! Вот и встретились с тобой... - целуя в теплый височек свою крошечку, думала я.
Операционная разделила уютно созданный мирок в моей голове на до и после.
Положили в палату к другим роженицам с детками. Тяжело смотреть на мамочек, возящихся с лялями, слышать постоянный плач пятерых здоровых малышей. Потом вдруг разболелась спина и шея, я не могла лежать из-за резкой боли. Осложнение от анестезии. Спала сидя урывками. Ноги распухли и превратились в 2 столбика. Было тревожно, что за фокусы выделывает мой собственный организм. Это был мой персональный ад.
Дочку я смогла увидеть только через два дня в реанимации. Окутанная проводами, в огромном подгузнике до шеи и смешной шапочке. Она могла уместиться на ладонях. Жалость и страх, любовь и негодование текли слезами по щекам.
Неонатолог, молодой парень, с осторожными глазами был молчалив.
- Но мы прорвёмся - думала я - полтора килограмма - это не 600 гр, и таких выхаживают. Все будет хорошо!
Так я ходила 3 дня в реанимацию, а потом ее увезли в другую больницу. Мой материнский инстинкт, бушующие гормоны вылились в единственную цель - выбраться из этого чертова роддома и найти врачиху, которая вела беременность.
Продолжение следует...