Станислав Львович натурально расклеился.
Как и в прошлый раз нас выкинуло назад в бар. Старик так и остался на коленях, только теперь его руки обнимали не Анну, а пустоту. Поняв, что произошло, он захныкал и размяк.
С трудом мы с Александром Александровичем подняли его на ноги и усадили на стул.
- А ведь у нас могли быть дети, внуки, - бубнил он сквозь всхлипывания, - и ради чего всего? Ради чего?
Даже Светка растаяла и начала его утешать:
- Ну ладно, Львович. Если б ты там остался… Там же ненастоящее всё было. Выговорись, в общем, полегчает, - сказала она.
Старик начал рассказывать свою печальную историю про мечты и надежды, но я, к своему стыду, отвлекся и не слушал.
Моё внимание привлекли, во-первых: бутылка, которая опять оказалось на прежнем месте, с пробкой и запиской внутри, а во-вторых: земля в дверном проёме.
Я подошёл поближе. Точно! Углубление в земляной стене, которое выгреб Александр Александрович, опустилось. Либо грунт оседает, либо бар постепенно поднимается.
- Эй… - прервал я стенания Станислава Львовича, - мы, кажется, поднимаемся.
- Однозначно, могу поклясться, что эта… как называется вертикальная яма в стене? В общем, однозначно, она стала ниже! – сразу возбудился Александр Александрович. – Мы поднимаемся! Читаем эти записки! Что-то происходит, и мы поднимаемся!
Не успел я похвалить за сообразительность нашего землекопа, как тот подскочил к бутылке.
- Куда? Стой! – дернулась Светка, но было поздно.
Александр Александрович выдернул пробку, достал записку и прочитал:
- Вы ходили по мирам,
Ну а нынче гости к вам…
- Мудак ты, Саныч… - бессильно ругнулась Светка.
Со стороны дамской комнаты и подсобки донесся характерный дверной скрип, потом еще раз. А потом тяжелые шаркающие шаги. В нос ударила ужасная помоечно-сортирная вонь.
Из-за угла вырулил натуральный бомж. В грязном драном плаще, трениках с пятнами в характерных местах, в порванном и прожженном свитере. На ногах столетние кроссовки, оба перевязаны веревками, чтоб не развалились. Рожа опухшая, в синяках, так что глаз почти не видно, борода, как мочалка, которой КАМАЗы мыли, еще и с застывшими в ней соплями. Но самое главное, на шеё у него висели круглые настенные часы на веревочке.
Не знаю, о чём можно подумать в такой момент, но мой разум зацепился за них: 12:00 ровно, и стрелки идут в обратную сторону, причем быстрее, чем положено.
- Любезные, - прохрипел бомж таким голосом, как будто только что выпил литр ацетона, - вы уже допили? Можно бутылочку.
- Ты откуда тут взялся? – прогундосила Светка, заткнув нос.
- Любезные, вы уже допили? Можно бутылочку? – ответил Бомж и, протянув руку, как зомби пошел к бутылке.
Дверь подсобки опять скрипнула, и оттуда вышел точно такой же бомж. С такими же часам на груди, которые показывали столько же времени.
- Это что происходит вообще? – Александр Александрович прижал бутылку к груди и попятился.
- Любезные… можно, - перебивая друг друга бомжи шли к заветной стеклотаре, а дверь за углом снова скрипнула.
- Что происходит? – закричала Светка, - Бутылку им не отдавай, вот что происходит!
- Валите отсюда! – крикнул я и по привычке бросился за битой к стойке. Но на месте моего грозного оружия не оказалось, ведь я сам его оттуда уже забрал, чтоб обороняться от Саныча. Искать биту было некогда, в баре уже толкались пять или шесть совершенно идентичных бомжей.
- Можно буты… Любезные… Уже Допили… Можно… - галдели они наперебой.
Пришлось взять барный стул, но лупить им немощных и вроде как безобидных бомжей рука не поднималась. А между тем Александра Александровича уже зажимали в угол. Светка со Стариком вообще оказались отрезанными потоком бомжей у сцены, а я в нерешительности обжимался со стулом у барной стойки.
Первым активные действия предпринял Александр Александрович. Один из бомжей вцепился в бутылку, но Саныч вырвал её и второй рукой толкнул обидчика в грудь. Тот отлетел на других бомжей, которые толклись у него за спиной, все они попадали как костяшки домино.
Самое дикое, что бомжей становилось всё больше. Те, что упали, как жуки лежали на спине и неуклюже пытались подняться, но те, что прибывали сзади, просто шли по своим павшим товарищам.
- Э-э! Полегче, урр-од! – раздался голос Светки. – Эй. А-а-а! Помогите, нас тут сейчас раздавят нахрен!
Я уже её не видел за кучей тел. Копошащаяся человеческая масса тянула руки, воняла и ползла к бутылке. Повернув стул боком и выставив его вперед, я протаранил бомжей. Ощущение, как будто сражаюсь с мешками, набитыми дерьмом. Я толкал, налегал всем телом на стул, пинал ногами. Ужасно страдая от вони, едва сдерживая тошноту, под неумолкающее «Любезные… бутылочку… вы уже допили», я кое как пробил себе дорогу к Светке и старику. Буквально стоя на вяло копошащихся телах, я выдернул их из-за столика и потащил к барной стойке, где легче было защищаться.
К тому моменту, как мы добрались, Александр Александрович был уже по пояс в бомжах. Бутылку он поставил в угол и оборонял её как сарацины гроб Господень. То есть, бился на смерть. Он встал в свою идиотскую стойку и разил бомжей наповал мощными боксерскими ударами. Те отлетали, как тряпичные куклы, но их место тут же занимали другие.
- Посмотрите, на их часы, - старик с трудом перекрикивал общий гвалт. – Время! Время идёт назад! Это отсчет!
- Чего? – не поняла Светка.
- Надо продержаться… пока стрелки не сделают полный круг! Не отдать им бутылку!
- Чего? Откуда ты знаешь?
- Я не знаю! Я надеюсь! Иначе нас раздавят или мы задохнемся.
Рассуждать было некогда, я бросился на помощь к Александру Александровичу.
- Пожарный выход! – крикнул я ему. – У тебя за спиной!
Но Саныч в пылу сражения ничего не слышал. Тогда я, разбежавшись, врезался в бомжей с фланга. Окончательно забыв о брезгливости и человеколюбии, прямо по ним я пробрался сначала к Александру Александровичу, а потом, нырнув за его мощную спину, – к пожарному выходу.
Я распахнул дверь и увидел черноту. Настоящая чёрная дыра вместо пожарного выхода. Рефлексировать, правда, на эту тему было некогда.
- Александр Александрович! – крикнул я изо всех сил. – Передайте сюда одного!
К счастью, в этот раз, он меня услышал. Вместо того, чтобы нокаутировать следующего бомжа, он весьма ловко крутанул его и толкнул в мою сторону. Я поймал живой снаряд и перенаправил в дверь.
Как будто в мультике, он исчез в темноте. Тут же, в противоположном конце бара, со стороны подсобки грохнула распахнувшаяся дверь. Жаль, я этого не видел, но, судя по всему, бомж вылетел с другой стороны и врезался в собратьев, еще и создал пробку. Почти как Светка, когда ходила разбираться со съемочной группой, которая якобы пряталась за секретной дверью. Только наоборот.
Происходившее дальше сложно описать. Бомжи накатывали волнами, ужасный смрад заполнил воздух. Бубнёж про «бутылочку» и «вы уже допили», окончательно заглушил все остальные звуки. Александр Александрович бился как лев, не помня о милосердии. Хотя, бомжи больше всего напоминали заводных кукол, а не живых людей. Словно манекенов из библиотеки, где мы только что побывали, включили какой-то секретной кнопкой. Периодически он мне подкидывал жертву, и я закидывал её в пожарный выход. Так, поток бомжей схлынул из-за затора на другой стороне. Светка носилась за стойкой и отмахивалась моей битой от желающих к ней подобраться. Где она её умудрилась найти непонятно. Станислав Львович, в основном, прикрывал нос платочком. Как будто это помогало…
Не знаю, сколько продолжалась неравная битва, но в какой-то момент я увидел, что стрелки на часах одного из бомжей вернулась на 12. Бомжи моментально остановились.
- Нет так нет. Прощения просим. Извините за беспокойство. - сказали они уныло в один голос и потянулись туда, откуда пришли.
- Ну это, конечно, не в какие… - обессиливший Александр Александрович осел на пол.
Купить роман автора «Эфир» на ЛитРес