Наш город когда-то неспроста в народе называли отдаленным районом ссыльных каторжников. Здесь, еще в крепости, отбывали наказание знаменитые люди. А уж в годы сталинских репрессий Орск и вовсе представлял собой практически один большой лагерь, о нахождении многочисленных участков которого и сегодня, увы, достоверно неизвестно.
«С тяжелыми мыслями поехал я на окраину Орска, в район Форштадта, где в 1942 году располагался лагерь заключенных. В автобусе стал вспоминать, как я, голодный доходяга, добывал камень в огромном карьере и как зимой на тридцатиградусном морозе разгружал медеплавильный шлак с дункаров»… Так пишет о своих испытаниях в системе ГУЛАГа Николай Соболев, который в середине шестидесятых побывал в нашем городе уже в качестве начальника строительного участка нового газопровода.
Сегодня трудно представить, что где-то здесь находился целый карьер, неподалеку от которого возвышались входные ворота отдельного лагпункта, стояли вышки, заборы и здание вахты. А все это было. И еще в шестидесятых годах, по словам Соболева, в некоторых местах виднелись скособоченные ветхие деревянные бараки. Значительная часть заключенных, осужденных в том числе по политической пятьдесят восьмой статье, занималась добычей камня на карьере, который располагался в двух километрах от Орска.
«Каждый день в карьер и обратно водили пешком, строем по четыре человека в ряд в колонне под усиленной охраной, – вспоминал Николай Павлович. – К своим рабочим местам мы спускались, как горные козлы, по уступам и тропам. Наши конвоиры, держа автоматы наперевес, занимали места наверху карьера. А мы, зэки, копошились внизу, как муравьи. Основным нашим инструментом были увесистая кувалда, несколько металлических клиньев и тяжелый лом. Тут работали более четырехсот человек. Камень шел как строительный материал на фундаменты и для кладок стен небольших строений. Норма каждого арестанта – по два кубометра».
За день ее никто не выполнял, поэтому многие осужденные перетаскивали из уже готовых штабелей добытый и невывезенный камень в свои кучи. Всего в этом лагпункте номер 1 Орска, как писал Соболев, было больше тысячи человек, всем не более сорока лет. Столько же трудилось и в лагпункте номер 2, который располагался, по словам автора, «на другом конце города, ближе к комбинату, но был сильно запущенным». Речь, видимо, идет о никелькомбинате, неподалеку от него действительно существовал один из участков колонии. Здесь заключенные работали на железнодорожных отвальных тупиках на очистке металлических вагонов от медеплавильного шлака, поступавшего с комбината. Сюда ежедневно привозили десятки вагонов. А когда старый тупик заполнялся до отказа, строили новый.
«Тут кормили и одевали прескверно, – отмечал Николай Соболев. – А морозы, на удивление, держались устойчивые, в бараках всегда было холодно. Я носил латаную-перелатаную телогрейку, на голове кепчонка, а сверху – шапка на вате лагерного пошива, на ногах же ватные чуни, сшитые в мастерских лагеря»…
Всего в Орских лагпунктах Соболев провел шесть месяцев до суда. Это время он вспоминал с ужасом: «Борьба за жизнь тут не имела границ и предела. Я ежеминутно видел голодные хмурые лица лагерников и, как все заключенные, которые меня окружали, становился черствым, суровым, нелюдимым и злым. Наверное, до конца своих дней я не очищусь от этих человеческих пороков, хотя хочу от них избавиться», – подытожил Николай Павлович.
Полный текст: https://hron.ru/news/read/64945