Федяков решил жениться. Вроде, никому и не говорил об этом, но весть разнеслась по институту мгновенно. Завлаб Федяков ни внешностью, ни особенностями поведения, ни происхождением, ни выдающимися заслугами перед отечественной наукой не отличался. Ровный был во всем. И всем всегда казалось, что с семьей у него полный порядок. Во всяком случае, никто никогда не слышал, чтоб он разводился.
Во время корпоративных вылазок на природу Федяков не был замечен в безобразиях с ночевками в чужих палатках и поцелуями в кустах, из чего был сделан вывод, что завлаб женат всерьез и надолго. И вдруг – женитьба! Эх, погуляем, бывало!
Но Федяков всех отрезвил: женитьба состоится, а свадьбы не будет, потому как с невестой он проживает в гражданском браке вот уже семь с половиной лет, и просто его гражданская жена Таня станет теперь его официальной женой. Но Шампанское и торт по этому случаю Федяков сослуживцам пообещал выкатить.
- Это правильно, что женишься, - одобрила Федякова во время перекура главная бухгалтерша Ольга Тимофеевна Самохвалова – дама с формами крутыми и с крутым нравом.
- Да меня все устраивало, но вот Таня… - промямлил Федяков. Татьяна его вдруг захотела замуж, захотела колечко на пальчик и штамп в паспорт. И фамилию сменить! Правда, она, как и Федяков, не хотела никаких торжественных регистраций, речей и пьяного застолья. У них уже все было распланировано: распишутся, окольцуются и вечером того же дня сядут в поезд, который закачает их к югу в вагоне необычном, дорогом, СВ, где купе на двоих. Туда и обратно! Все путешествие – только вдвоем. Они подобрали уютный частный отельчик в окрестностях Сочи и оплатили свое проживание.
Федяков купил кольца, скромные, но красивые. Кольца – это обязательно, решили они. Татьяна примерила свой, лишь однажды надеванный костюм нежно-персикового цвета, и осталась довольна. Дело было лишь за костюмом для жениха. Из того костюма, что имелся у завлаба Федякова в холостяцком гардеробе, жених вырос. Он в нем женился в первый раз. И разводился тоже в нем. Но не в том дело. Костюм просто был мал. И вытерся изрядно за годы прошлой семейной жизни. Татьяна костюм забраковала. И Федяков подозревал, что не только из-за внешнего вида. Шлейф прошлого. Татьяна ревновала Федякова к тому, что было в его жизни до нее.
Покупать костюм, который нужен лишь на раз?... Не любил их Федяков, отдавая предпочтение джинсам и свитерам. А костюм… Наденешь раз, а потом он будет висеть и моль кормить!
- Слушай, есть у меня костюм… - задумчиво сказала главбух Ольга Тимофеевна, с которой Федяков поделился сомнениями. – От Васи остался. Покупали на юбилей, а Васенька до юбилея и не дожил, так и не надел ни разу… Возьми костюм, Васька рад будет!
Муж Ольги Тимофеевны Василий когда-то работал с ними в одном НИИ. Хороший был мужик, золотой. Несмотря на разницу в возрасте, Федяков и Вася Самохвалов корешились, а когда Вася умер «от сердца», Федяков будто осиротел: оказалось, что Вася был ему лучшим другом.
- Схоронили-то Васю как принца, - в белом. Помнишь?
- Как не помнить…
- А новый тот, серый «в елочку», так и висит в шкафу. Возьми себе, в нем и женишься! Комплекции вы с Васяткой были одной, а уж какими друзьями были – все знают! Не думай ни о чем таком! Васька только в универмаге примерил костюм, и на плечики повесил в шкаф. Не надеван ни разку! Не брезгуй!
- Да ты что, Тимофеевна! Я и не брезгую! Мы ж с Васей из одной кружки пили, одной ложкой ели! Возьму, если отдашь!
Федяков говорил искренне. Он и в самом деле не видел в этом ничего такого. И Васю очень любил. И уважал.
- Ну, и ладушки! Заезжай за костюмом после работы! – предложила Тимофеевна.
«Ну, вот и этот вопрос решился», - удовлетворенно и с облегчением подвел итог предсвадебных сборов Федяков.
На неделе он выкроил время и заехал к Тимофеевне за костюмом. Она налила ему чашку чаю, и пока он шумно прихлебывал, запивая клубничное варенье, удалилась, и через минуту внесла торжественно, как икону, костюм на плечиках в пластиковом пакете, застегнутом на «молнию».
- Вот, Витя, смотри, какая вещь хорошая! Даже пылинки нет на нем!
Федяков вжикнул «молнией», сунул руку внутрь пакета, ощутил приятную шелковистость ткани.
- Мерить не буду, Тимофеевна, - в домашних условиях они общались по-свойски. – И так вижу: в сам раз! Размер у нас с Василием один.
- Один, - хлюпнула носом главбух. Васю своего она любила и холила, а он взял да и помер, едва дожив до пенсии. Мужики порой на такое способные!
Костюм аккуратно сложили пополам, и Федяков устроил его на заднее сиденье своего автомобиля. В этот день он ехал не к Танюше, а в свою коммуналку – холостяцкую берлогу, доставшуюся ему после развода. Впрочем, комната была его бабушки, и прямо в нее, без всяких разъездов-переездов, он отбыл из просторной «трешки» у Московских ворот, которую они вместе с женой выменяли несколько лет назад. А после развода жена осталась в хоромах, в одиночестве и вся при счастье: Федяков был рукастым мужиком, и квартирку довел до совершенства. Хорошо еще, что жене не удалось отжать у него и бабкину норку, не получилось. И Федяков был рад, что в свое время не дал «добро» съехаться им с бабкой, а то б сейчас бомжевал на улице.
В коммуналке своей он появлялся часто. Когда Татьяна уезжала в командировки, ему становилось неуютно в ее большой квартире. К тому же он очень скучал по историческому центру, а Таня обитала в спальном районе.
Со свадьбой, хоть она и была на деле просто регистрацией брака, будущая супруга была суеверна. Кольцо отдала жениху, едва примерив. «В ЗАГС принесешь, да там и наденешь на пальчик!» - сообщила Татьяна Виктору свое решение. И костюм свой персиковый показала Федякову только издалека. Он одобрил. И в свете всех этих суеверий со своей добычей – Васиным костюмчиком серым «в елочку» Федякову дорога была одна – в его коммуналочку!
На следующий день Тимофеевна поинтересовалась, примерил ли он Васенькин костюмчик, в самый ли раз он, и все ли хорошо?
- Все нормально, Тимофеевна! – смущенно наврал Федяков, которому стыдно стало за то, что даже не примерил подаренный ему женихов наряд. – В самый аккурат!
Тимофеевна довольно кивнула. Ей было приятно. Сделала доброе дело сослуживцу, Васиному приятелю. Вася бы такое одобрил!
В день бракосочетания будущая настоящая, а не просто гражданская супруга отправила Федякова в его коммуналку:
- Давай, Вить, хоть почудим малость! Езжай-ка, к себе, и оттуда, как положено, с кольцами и цветами приедешь за невестой!
Федяков кивнул согласно и уехал.
В коммуналке по случаю выходного дня было тихо: бабка Люба Коростылева, обычно гремевшая кастрюлями и тазиками, с утра пораньше укатила к своим на дачу.
День обещался быть жарким. «Не запариться бы в костюме-то!» - подумал Федяков. Правда, костюм не совсем уж шерстяной, тонкий, шелковистый. «Не запарюсь за пару часов!» - подвел итого Виктор, довольный тем, что у него так складно вышло: «запарюсь – за пару»!
Он пристроил на конфорке свой холостяцкий чайник, щелкнул зажигалкой. Синий с оранжевым огонек облизал закопченное дно чайника, когда–то бывшего зеленым в мелкую эмалированную крапинку.
В комнате, заставленной старинной бабушкиной мебелью, Федяков достал из шкафа, почти съеденного жуками, костюм и разложил его на диване. Костюм был что надо. Особенно цвет. Серенький, даже серебристый, будто драночка на крыше деревенского домика после дождей и солнца. Благородный цвет. Да еще и «в елочку». И туфли у Федякова в тон костюму были – серые в дырочку.
- Костюмчик «в елочку», да туфлишки в дырочку! – весело промурчал Федяков, сбрасывая поношенные джинсы и рубашку в клеточку. Рубашка под костюм у него новенькая была, белая, с рисунком в голубую полоску, с рукавом коротким. Жарко станет – он пиджак скинет, на руку-коромысло повесит и в рубашке останется. Нарядно!
Натянув свежие носки, закинул старые за шкаф. Сунул ногу в скользкое прохладное нутро брюк. И в самом деле, ткань замечательная – шелковистая и приятная.
В этот момент раздался звонок телефона. Федяков схватил мобильник.
- Але-але! Виктор Андреевич! Але-але!!! – звонила лаборантка Леночка, «алекая» по привычке. Прощебетала скороговоркой, что из тридцати шести подопечных мышек осталось пять – остальные сдохли.
Федяков замер. Как сдохли? Почему?!
- А ты вчера им колола вакцину?
- Колола!
- И что? Сдохли?
- Сдохли!
- А кроме тебя в лабораторию никто не заходил?
- Никто!
- И контейнер был чистый? И вода была?
- Да-да-да! И контейнер, и вода! Виктор Андреевич, а мне кажется, что все это как раз реакция на вакцину! Ну, помните, вы сами говорили, что она не нужна на этом этапе эксперимента!
- Но ведь пять живы?!
- Живы!
- Ничего не понимаю… Ладно, Леночка, давайте подождем пока. Я буду в понедельник, попробую разобраться…
- Ай, нет! – встрепенулся Федяков. – Не буду я в понедельник. Я … уезжаю. В путешествие св… в отпуск!
Он расстроился. Хана эксперименту, который он так тщательно готовил. А теперь вернуться к нему он сможет только через три недели.
В расстройстве Федяков не сразу понял, что с брюками что-то «не того». Не того было что-то со свадебным костюмом. И «не того» было везде. Брюки были безобразно малы. Не брюки, а брючата. Это при том, что Федяков с покойным Васей Самохваловым были одной комплекции.
«Что за ерунда?!» - спросил жених Федяков у себя самого, глядя в зеркало. Отражение в облупившейся от времени амальгаме радовало глаз: брючины едва достигали «горячей косточки», а в районе гульфика из нарядных брюк выглядывали полосатые трусы.
Федяков стоял у зеркала, и, словно не замечая коротюсеньких снизу брюк, размышлял: можно ли застегнуть молнию старым джинсовым способом – улегшись на спину и втянув в себя живот.
Дверь скрипнула и на пороге возникла соседка – Лидка Борисова, девица не первой молодости. Видать, хотела что-то спросить, да застыла, увидев соседа Витьку в смешном одеянии. Лидка – баба простая, сама порой поутру растелешевшись ходит, так что ее мужицкими полосатыми семейниками не испугаешь.
- Ба, Витюш, ну, ты и разожрался в хорошей-то семейной жизнЕ! В штаны не входишь! И вырос…
- Лидка! Дверь захлопни! – скомандовал Федяков, покраснев.
Лидка в ответ гавкнула что-то из серии «было б на что смотреть!», - и дверь захлопнула с силой.
Брюки, как элемент свадебного костюма, отпадали начисто. Остались пиджак и безрукавка. В рукава пиджака не пролезли совсем не маленькие боксерские руки Федякова. Это его не удивило: Вася боксом не занимался, у него руки, как у девушки, ладошки-рыбки, узюсенькие. А тут – лопата! Не прошла в рукав лопата. Хорошо не сильно застряла. Федяков с остервенением стаскивал вывернувшийся наизнанку рукав.
Пиджак, стало быть, тоже отпадал. Оставалась безрукавка. Вещь, безусловно, симпатичная, но, вроде, такие сейчас уже не носят! Федяков покрутил безрукавку в руках, примерять не стал. Мало того, что не носят нынче мужики такое, так еще и покрой какой-то странный у безрукавки, приталенный какой-то!
В сухом остатке у Федякова от свадебного наряда остались туфли, носки, трусы и рубашка. И час времени на все про все!
Первым на пути ему встретился магазин цветов, где он долго выбирал букет для невесты, а уж в тряпочный магазин влетел пулей: он бессовестно опаздывал на собственное бракосочетание. Брюки прикинул, примерять не стал, заплатил деньги и помчался к невесте.
Татьяна нервничала и едва не плакала. Можно сказать, что на ней лица не было.
- Я уже думала, что ты меня банально бросил, - чуть не плача свалилась ему на грудь. – А почему не в костюме?
- Тань, я в костюм не влез! Мал!
- Разожрался! – фыркнула Татьяна, повторив слова соседки Лидки. – Я предупреждала!
- Да я бы не сказал… - нудно завел Федяков, но Татьяна по-хозяйски оборвала его:
- Так, надевай, что придется! Рубашка приличная. Брюки…
- Брюки я купил! – радостно завопил жених.
Брюки волочились по полу и в них могли влезть жених и невеста вдвоем.
Татьяна хохотала до колик, глядя на то, как Федяков скачет по комнате, освобождаясь от мешковатых штанов, пошитых на Гулливера.
Они чуть не опоздали на регистрацию. Хорошо, что она у них была совсем не торжественная, и никому не пришлось психовать по этому поводу. Зато на поезд они не опоздали, так как Федяков был уже женатым человеком, и за него думала жена. Это большое преимущество женатого перед холостым.
Они ехали в вагоне СВ на юг и мечтали о том, чтоб эта дорога никогда не закончилась! И моря не надо! Только бы ехать и ехать в этом домике на колесах, рассматривая бегущие за окном пейзажи. Им было хорошо и спокойно, и Федяков на время забыл о лабораторных мышках, которые сдохли, и об эксперименте, который еще два дня назад ни на минуту не давал отдыха его голове.
На второй день пути за вагонным окном побежали наперегонки рыжеволосые подсолнухи. Они были похожи на веснушчатых деревенских ребятишек, которые бегают за поездом, безуспешно пытаясь его обогнать. Федяков и сам когда-то вот так вот бегал за проносящимися по деревне грузовиками, в компании с пацанами и собаками, по самые уши в дорожной пыли, которая лезла в рот и в нос. Любуясь подсолнухами, Федяков услышал, как в его мобильнике булькнуло: с таким звуком ему приходили смс-сообщения.
Эсэмэска была от главбуха Самохваловой: «поздравляю бракосочетанием желаю счастья» - без знаков препинания и прочих излишеств русского языка писала Ольга Тимофеевна. Федякин ответил: «Спасибо! Едем к морю!» И неожиданно для себя самого добавил: «Костюм – прелесть! Взял с собой, надену в ресторан!»
Вот так! Зачем огорчать хорошую женщину. Ложь во благо – это как раз тот самый случай. Пусть порадуется Тимофеевна. И Васе «там» приятно будет!
Ответил, и телефон отключил, чтоб не отвлекали на отдыхе по пустякам!
А где-то через недельку примерно Ольга Тимофеевна Самохвалова собралась на ответственное мероприятие. День выдался пасмурным и хмурым, и она решила по такому случаю облачиться в свой практически новенький костюмчик в полоску. «Или «в елочку»?!» - подумала она, шаря в необъятном своем гардеробе.
Костюма не было. Вернее, был синий с юбкой, был белый, в который она уже не влезала, был изумрудный, который ей не нравился, строгий черный был, а вот серого в полоску («или все-таки «в елочку»?!) не было! Дальше шли только Васины: совсем старенький, в мелкую сеточку, поновее, в полоску, свадебный – кремовый, как новый «Мерседес», и … серый «в елочку».
- Е-мое! – всплеснула руками главбухша. – Это ж Васин костюм, который я отдала Витьке!
Она не сразу поняла, что отдала жениху свой, а когда осознала, задумалась. «Как же он в женском костюме бракосочетался? Как он вообще в него влез?!! Да еще и на юг с собой взял!!!»
Когда через две недели окольцованный завлаб появился на работе счастливый и похорошевший, с заметным загаром, с тортом и Шампанским, Ольга Тимофеевна во время обеденного поздравления молодожена тихонько спросила его:
- Вить, ты что это наврал-то мне, а? Про костюм…
- Да, неудобно было, Тимофеевна! Прости! Не примерил костюмчик-то, а ты спросила. Ну, и ляпнул. А потом уж отступать было некуда! Одного понять не могу: как Вася мог купить такой костюм?! Он же на три размера меньше!
- Да ты что, не понял?! – свистящим шепотом, выпучив глаза от изумления, спросила Тимофеевна. – Это ж …мой! Мой костюм! Я тебе по ошибке отдала!
- Твой?!!
- Ну, да! У нас с Васенькой почти одинаковые были прикуплены!
- Вот это да! – Федяков почесал за ухом. – А я думаю, и на фига Васька такой малюсенький костюм купил!
- Ну, ты даешь! Ты что, не увидел, что пуговицы-то у него справа налево застегиваются?!
- Нет! А что, бывает по-другому?
- «Бывает»! У вас, у мужиков, они наоборот! – Тимофеевна показала на себе, как это – наоборот.
Федяков шлепнул себя по лбу. Век живи, век женись, а тонкостей таких можешь и не узнать!
- Приноси костюм завтра! – прошептала доверительно Тимофеевна. – Меняться будем!
- Ага! Принесу! А то мы еще венчаться надумали. А в джинсах венчаться… не комильфо!
- «Не комильфо»! – беззлобно передразнила главбухша. – Ой, чудак ты, Витька! Хотя, мой-то Вася тоже не понимал ничего в пуговицах. Это ж женское дело – мужикам костюмы покупать…
Наталья Труш. Из сборника "Мужские рассказики"