Одна из героинь моих прошлых репортажей, когда мы обсуждали с ней трудоустройство людей с инвалидностью и их интеграцию в общество, обронила такую фразу: «Труднее всего тем, кто стал инвалидом уже в осознанном возрасте, например, после аварии». Тогда я призадумался над этим, но не стал развивать тему дальше: нам надо было еще о многом поговорить. После череды новых знакомств я вновь вспомнил об этом разговоре и, все обдумав, пришел к выводу, что принять нового себя после беззаботного детства или бурной молодости — невероятно сложно.
К счастью, среди моих знакомых оказалось много сильных примеров. Оказавшись в коляске, они и на самом деле долгое время думали, что все, — пожалуй, жизнь на этом закончилась. Кто-то стыдился себя и избегал общества, не решаясь вернуться к прежней жизни, которая в миг стала для них новым и неизведанным, словно затаившим опасности, миром. От кого-то отвернулись старые друзья и любимые, и, наверное, это стало ударом посильнее любой травмы. Но, пройдя через эту мясорубку испытаний, они все-таки осознали: жизнь продолжается, надо просто принять новые условия игры... или придумать свои правила. Теперь они называют себя людьми не с ограниченными возможностями, а с неограниченными способностями. И сейчас я расскажу об одном из таких примеров — это инвалид-колясочник из Солигорска Андрей Чечет.
Мы встречаемся с Андреем в ста метрах от его дома: здесь, на площадке около магазина, уже восемь лет стоит его киоск — любимое место работы. Андрей — мастер по ремонту обуви. Он оказался в коляске в далеком 1993 году — время трудностей для всего белорусского общества.
— Хулиганили с мальчишками, залез куда не надо и попал под высокое напряжение, меня ударило током, я упал и сломал позвоночник, —вспоминает он. — Переживалось очень тяжело. В то время и ситуация в стране такая была: 1993-й год — ничего нет, кругом непонятно что, непонятно, как жить.
Сейчас Андрей рассказывает эту историю с улыбкой, параллельно ловко подбрасывая в руках женские сапожки, где вскоре появятся новые каблуки. Но в те годы мысли были совсем другие, признается парень:
— Я, когда «сломался», шесть лет сидел дома и никуда не выходил: мне так было стыдно, что я инвалид… Начал тренироваться, делать растяжки: думал, что получится поставить себя на ноги. Но через несколько лет понял, что уже ничего не изменить и надо думать, чем заниматься дальше. Постоянно хотелось что-то делать. Все книги дома перечитал, и время шло впустую.
Вначале Андрей Чечет увлекся узелковым плетением — так называемым макраме, а после решил заняться резьбой по дереву и столярничеством. Это дело кормило его несколько лет. В 2008 году местные органы власти предложили парню пройти курсы обувщика — подобные программы по реабилитации людей с инвалидностью существуют и сейчас. Поразмыслив, Андрей согласился и сейчас понимает — не зря.
— Я подумал, что этим трудом всегда можно будет заработать, и поехал учиться на сапожника. Как таковую работу мне тоже предлагали, но всегда хотелось работать именно на себя, — продолжает мужчина.
В итоге Андрей занялся своим делом, а государство выделило ему безвозвратную субсидию — более тысячи евро ушли на закупку нужного оборудования. Первую мастерскую парень открыл в родной деревне Весея в Слуцком районе.
— Я так удивился: народ пошел! Я заматерел, подучился и потом решил открыть мастерскую в Солигорске. Это было уже в 2012 году. С площадкой помогли местные власти, сказали: «Где парень покажет, там и сделайте». Киоск я уже искал и покупал сам. Все накопления, что у нас с супругой были на тот момент, пошли на этот киоск. Обошелся он нам в пять тысяч долларов. Конечно, сегодня я бы все делал уже по-другому, и купил бы такой киоск, пусть и «бэушный», за 700 долларов. Поначалу было сложно: рядом несколько конкурентов. Но через полгода пошел поток, говорю: «Все, супруга, сегодня я на работе задержусь». Я пришел к такому мнению: делай хорошо и люди к тебе пойдут, все получится. И цены не надо задирать.
Кстати, с будущей женой, Ириной Макейчик, Андрей познакомился в Вилейке, где они вместе учились в автошколе. У нее тоже инвалидность. Девушка занимается спортивными танцами на колясках, двукратная чемпионка мира.
— Я тоже танцами в свое время увлекался. Вещь достаточно интересная. Это хорошая возможность для реабилитации и интеграции в общество: танцы раскрепощают человека. Когда выходишь на паркет, и на тебя смотрят тысячи глаз, а ты выдаешь с начупыренным чубом все что умеешь — весь страх и неприятие себя раз, и уходят, — на секунду отвлекшись от ремонта, рассказывает собеседник.
Сейчас Андрей восстанавливает не только обувь. Со временем, изучив потребности местных жителей, он занялся ремонтом кожаных изделий и бегунков, заточкой разнообразного режущего инструмента. Собственное дело, признается Андрей, приносит ему неплохой заработок — выходит примерно средняя зарплата по стране. Но останавливаться мужчина на этом не намерен: в планах заняться еще и изготовлением ключей.
— Хотелось бы объять необъятное. Но для этого нужны большие финансовые вложения. Надо как-то настроиться, подготовиться и средства необходимые изыскать. Чтобы запустить все это, нужно около пяти тысяч долларов, — подсчитывает в уме предприниматель.
Замечая, что я внимательно рассматриваю оборудование в киоске-мастерской, Андрей поясняет, что все станки переделаны так, чтобы на них было удобно работать в коляске. Финишер, машинка для вставки замков, точильный станок — он показывает их в деле, а я в этот момент переживаю, что не захватил с собой ножи: «Вот жена была бы довольна!»
— Работа пыльная, но я парень деревенский, поэтому грязи не боюсь, — прерывает мои мысли мастер. — Мне нравится сам процесс, и с людьми я люблю общаться. Кажется, грязная работа. Но когда тебе приносят обувь в таком состоянии, что ее проще выбросить, а ты делаешь из нее конфетку, человек забирает и удивляется: "Это не моя!"… Твоей работой довольны, и это подбадривает, подстегивает.
Автор статьи: Михаил Матиевский
Автор фото: Михаил Матиевский
Автор видео: Михаил Матиевский