Сравнение подушевого ВВП России и Турции вызвало у людей довольно живую реакцию. По прогнозу, в 2020 ВВП per capita в Турции будет на треть выше, чем в России: $13,600 против $10,500. На первый взгляд, цифры как цифры, вроде не такая уж и большая разница. На самом деле — огромная. Чтобы сравняться по ВВП на человека всего лишь с Турцией, России нужен экономический рост 30%. Это при текущем положении дел недостижимая мечта. Если ничего фундаментально в российской политике и экономике не изменится, то неплохим результатом для 2030 года будет сохранить текущее соотношение. Без тяжёлого обвала турецкой экономики России наверстать даже половину отставания, обогнав темпы турецкого роста за 10 лет на 15% не светит.
Вот и получается, что даже небольшой, на вид, разрыв в подушевом ВВП двух не самых богатых стран, объективно, в текущем положении России, оказывается непреодолимой, практически цивилизационной пропастью.
То, что это кого-то зацепило — очень хорошо. Оно и должно. У кого-то это вызвало недоумение: «ну как же так, мы были в Турции, она выглядит гораздо беднее России».
Действительно, заметить, как транслируется четырёхкратная разница в ВВП с Францией, допустим, несложно. Оценить, каким образом 30% разницы с Турцией транслируются в реальность, немного сложнее. И всё-таки это не оторванная от реальности статистика. Нужно просто знать, куда смотреть: не на лица, дома и одежду, то есть, сравнивать турок и россиян — на бытовом уровне разница в 30% ВВП, действительно, может оказаться смазанной. То есть, если вы пытаетесь оценить богатство страны по лицам жителей, то вам всегда будет тяжело. Смотреть надо в государственном масштабе. Там действительно появляется представление, что турецкая экономика динамичнее российской.
И дело уже не в цифрах, а в том, чем каждое правительство занято у себя на родине. Хорошим индикатором будут проекты, которые только на уровне государства и возможно реализовать. Это в первую очередь инфраструктура. Если страна масштабно развивает инфраструктуру — она уже богатая, либо имеет амбиции богатеть. Турки подобные амбиции имеют: строят масштабные инфраструктурные проекты, включая новый гигантский международный аэропорт под Стамбулом.
На фоне амбиций турок, Россией словно управляет нищеброд: всё, что не уходит на текущие расходы — откладываются в «кубышку». Между этими двумя направлениями — зияющая стратегическая пустота.
20 лет оперативного управления государством
Годы пройдут, текущие расходы протекут, а что останется? Разумеется, Россия изменилась за 20 лет. Но есть изменения бытовые, есть изменения, которые по силу коммерческим предприятиям, есть вклад региональных властей. А есть проекты, которые по силам только государству. Их либо осуществит государство — либо они не будут осуществлены вообще. И по их возникновению — или их отсутствию — можно судить, чем, в целом, занималось государство в стране за определённый период.
Что построено за 20 лет в России? Два моста на разных концах страны: на остров Русский во Владивостоке — и в Крыму. Сочи превратили во что-то среднее между международным курортом и потёмкинской деревней.
Сколько при этом в самой большой стране мира построено новых аэропортов? Ни одного нового международного, только парочка региональных долгостроев, как в Перми. Сколько в самой большой стране мира проложено скоростного железнодорожного полотна? Нисколько. Даже между Москвой и Питером Сапсаны ходят по советским рельсам.
Города, застроенные ипотечными многоэтажками? Помимо сомнительности градостроительных решений городской застройки последних 25 лет — это не рынок и региональная политика. Государственным следом был бы государственный подход: например, переселить всех до последнего россиянина из советских квартир в российские. Это был бы государственный масштаб: самым вещественно значимым наследием хрущёвского и брежневского периодами в истории СССР стала именно жилищная застройка: при Хрущёве целая страна впервые переехала в отдельные квартиры, при Брежневе произошёл апгрейд до панельных многоэтажек.
2000–2020. Московское метро может служить подтверждением того, что у Москвы был мэр. Магазины и супермаркеты — что в России была частная торговля, Рунет — что в России был IT-сектор, районы новостроек — что в России были строительные компании и региональные власти тоже чем-то занимались эти двадцать лет. Ничего, что служило бы свидетельством существования в России в эти же годы Государства оно после себя не оставило. Ничего, что имело бы национальное значение. Кроме пары мостов на окраинах да нескольких трубопроводов от государства в России за первые 20 лет века не осталось ничего нового, улучшенного, модернизированного или созданного — только, в лучшем случае, модернизированное, а по большей части — деградировавшее, «оптимизированное» (как здравоохранение), протекающее (как Норникель и на Камчатке), горящее, обваливающееся, тонущее.
Стратегическое управление государством
2020 год Россия завершает в состоянии, словно все эти двадцать лет она развивалась без государства. Страна жила и росла, как могла, на всех остальных уровнях: бытовом, коммерческом, региональном, на всех этих уровнях люди делали, что могли и что должны, с той или иной степенью успеха — и все они внесли какой-то свой вклад. И только на уровне государственных возможностей и государственной ответственности все свидетельства указывают, скорее, на отсутствие в ней государства эти 20 лет.
Как будто полноценное государство в России заканчивалось на уровне региональных властей, а выше шла усечённая триальная версия государства, с ограниченным функционалом: сторож, вахтёр, бухгалтер и один из трёх завхозов. Этого было достаточно для текущих задач, выполнения необходимых функций и даже накопления кубышки. Всё это исчезнет, не оставив после себя и следа — и в первую очередь, кубышка.
Удивительное дело: в России принято считать, что государства слишком много — и везде от него проблемы. Но сравнение с Турцией показывает дефицит стратегического управления государством в России. 20 лет государство в России функционирует исключительно в режиме оперативного управления. Текущее управление в стратегическом вакууме подобно работе мозга с одним функционирующим полушарием: этого достаточно для выживания. Завхозно-вахтёрско-охранные функции государства в России выполняются, но такого качества, что раздражение и разочарование от них перевешивает всякое понимание их необходимости.
Проблема бессмысленности российской бюрократии — это отсутствие стратегического измерения в государстве. Мастерство бюрократии — это владение государством как инструментом. Однако представление как что-то делается переходить в работу с определением, что делать, и обретает смысл с пониманием зачем. Стратегическое управление государством — это управление государством в контексте «зачем»: наличие цели является основным образующим элементом, осью государственной машины, вдоль которой организуются и согласуются бюрократические процессы. Чем яснее понимание «зачем» — тем слаженнее может работать государство. В отсутствие стратегии вакуум единого организующего мотива стихийно заполняется самыми разными мотивами. Коррупционные — очевиднейшие из них, но проблема неффэективности государственного управления не то же самое, что проблема коррупции: даже за вычетом личного обогащения и других коррупционных мотивов, остаётся ряд отличающихся представлений о смысле и задачах госслужбы — несколько разных философий госслужбы, можно сказать. Государство, которое не знает, что делать, превращается в лебедя, рака и щуку — его становится много не потому, что оно разрастается само по себе, а потому, что его тянет во все стороны, а люди, сталкиваясь с разными сторонами государства, ощущают себя словно это государство их окружает.
Государство без цели и стратегического измерения, существующее в режиме оперативного управления ради оперативного управления, неизбежно коррумпируется и обретает многовекторность приоритетов, которые со стороны воспринимаются как триединство противоречивости, коррупции и бессмысленности.
Цель позволяет государству проявить свои лучшие качества в выполнении задач государственного масштаба — для которых оно и существует, и которые за государство никто не выполнит.
Приведу пару примеров стратегических задач из тех, которые были актуальны для России в последние 20 лет, но остались несделанными.
- Связать страну скоростными железными дорогами.
- Развитие регионального авиасообщения.
- Переселить каждого из советских квартир в современное жильё.
- Расширять, а не «оптимизировать» здравоохранение (настоящая цена мнимой «оптимизации расходов» стала очевидна во время пандемии).
- Привести каждое производство, каждую трубу, из которой идёт дым, каждую трубу, по которой текут отходы, к экологическим стандартам 2020 года.
- Подготовить инфраструктуру к идущему глобальному потеплению (таянию вечной мерзлоты, пожарам, наводнениям) — а не наблюдать беспомощно, как тонет и трещит по швам инфраструктура, различваются токсичные отходы, а в топках по-прежнему сжигают уголь, ядовитый дым которого отравляет целые районы, города и поколения людей.
Многие россияне не знают или забыли, что государство может и должно быть осмысленным и эффективным, и не думают, что в России оно возможно или нужно.
Взгляд на стратегические интересы России показывает цену отсутствия стратегического измерения в государственном управлении. Каждый из этих и многих других важнейших вопросов был актуален и в 2000, и в 2010 — и ни по одному из этих направлений в России ничего не было сделано.
Стратегические задачи отличаются от обычных приоритетов тем, что имееют свойство с течением времени становиться только важнее. Всё, что не было сделано за последние 20 лет, в 2020 стало только нужнее.
Государство может перейти к стратегическому управлению, может ограничиваться и дальше только оперативным, но стратегические проблемы, интересы и задачи не исчезнут сейчас и не пройдут со временем. Последствия отсутствия стратегического управления накапливаются уже 20 лет, ощущаются с каждым годом всё сильнее и будут только возрастать.
P.S. Ещё в копилку сравнения с Турцией. В Турции уже есть скоростные железные дороги, по которым ходят поезда со скоростью выше 300 км/ч и строится много новых.
В России за 20 лет не было построено ни одного километра скоростных путей. Есть только Сапсаны между Москвой, Питером и Нижним, которые ходят по модернизированным советским путям с ограничением 250 км/ч.
Очевидное-невероятное: Путин опережает Эрдогана только по числу президентских сроков. Как государство Турция обходит РФ по всем направлениям. Власть в России, безусловно, есть. Самого государства последние 20 лет в России как будто вообще не было.
По крайней мере, я не могу найти его следов. Только следы власти — она много где наследила, с ней не разминёшься. В отношении государства, наоборот, вижу следы только его отсутствия.
0 км скоростных железных дорог за 20 лет — ещё один такой след. Строчка в эпитафии потерянного двадцатилетия. Плейсхолдер на будущее: «здесь могло бы быть ваше государство».
Подписывайтесь на канал в Телеграме: t.me/moralpolitics