Мужчины в Сибири удивительные.
Я сейчас не об эвенках, что представляют коренной народ Эвенкии. И даже не о потомках первых переселенцев с Большой Земли. Под сибиряками я подразумеваю русских, что приехали покорять тайгу, и полюбили её всей душой так сильно, что остались здесь жить и трудиться. И неважно родились они тут или прибыли сюда уже с семьями. Они бросили вызов тайге, и доказали мужеством, силой и знаниями, что достойны быть частью этого края!
Иногда мне кажется, что сибиряки умеют абсолютно всё и выживут в любых экстремальных условиях. Они регулярно проверяют себя на прочность, отправляясь в тайгу на несколько недель или даже месяцев. Берутся за любое дело, без колебаний и сомнений, но с какой-то природной прозорливостью. Всегда приходят друг другу на помощь и выручку, не оставляя друзей в беде.
В тайге, где зачастую деньги не играют никакой роли, куда важнее быть и охотником, и рыбаком, и крестьянином, и сварщиком, и плотником, и сантехником в одном лице. Отработав смену, городские мужчины обычно едут домой отдохнуть. А сибиряки после работы спешат по хозяйству дела сделать: привезти лёд зимой, летом дом поставить или новый парник, курятник, весной огород вскопать, осенью урожай убрать. Да в тайге, как и в других деревнях, дел немало. А ведь зимой в Эвенкии зимняя температура воздуха может опускаться до минус 60˚C. И переждать морозы нельзя, невозможно отсидеться в теплых уютных домах, пока не потеплеет на улице. Каждый день сибиряка полон дел по хозяйству.
Например, питьевую воду зимой добывают, выпиливая на реке лёд. Речная вода из-за вечной мерзлоты зимой насыщается солями и на вкус не хороша. Лёд дома складируют в чистые бочки, где он тает и превращается в питьевую воду. Экстрим? Нет, привычные будни сибиряков.
Помимо хозяйства в посёлках, почти у каждого сибиряка своё собственное хозяйство и в тайге. Там у них и избушки, и запасы, и путики. Путики – это лесные тропы, на которых ставят ловушки. К центральной избушке стараются пристроить баню и небольшой гараж. В тайге охотники зачастую один на один с природой, хотя с напарником, конечно, надежнее. В тайге ведь всякое случиться может, а сотовой связи там нет. Участок моего мужа, например, в 100 км от нашего посёлка. И когда он в тайге по 2-3 недели, связи с ним нет.
Работы у охотников и промысловиков много, а зимний световой день короток. Надо рано встать, объехать все путики и проверить ловушки. К ночи вернутся в остывшую избушку, растопить печь, согреться, приготовить ужин. А потом до самой ночи обрабатывать шкурки соболя, готовится к новому дню. Да и ночью иной раз приходится вставать, чтобы подкинуть в печь дров. А на рассвете всё заново.
Нет, я не буду врать, что охотники не получают удовольствие от охоты. Но непосредственная добыча пушного зверя – это малая часть от всего того, что в Сибири принято понимать под словом охота. У любого охотника в тайге немало дел даже летом. Взять те же избушки. В них по весне, как проснутся, наведываются медведи. Охотники, зная это, двери в избушки не запирают – бесполезно. Проще летом приехать и навести порядок, иначе медведь не только разгромит всё внутри, но и ещё и двери выломает. А у каждого охотника не по одной избушке в тайге. Пожар летом – ещё одна напасть для охотника и угроза для его хозяйства в лесу.
И выходит, что для сибиряков, удовольствие не в том, чтобы добыть зверя. Зверь – это своего рода награда, отдача, показатель того, что всё, что делает охотник – имеет смысл. Вся соль в самом процессе, когда идёт проверка на прочность и мужество. И тут уж кто кого. Только цель не одержать вверх над природой, а доказать ей, что и человек не лыком шит. Слабость тайга не прощает, как и подлость.