Образование в исконном значении слова - это система образов, созданная у подрастающего человека на основе увиденного, прочитанного, освоенного, познанного разными способами.
Между прочим, "школа" - это "просвещённый досуг".
Представляете, современный ребёнок в свободное от других (каких?) занятий время бежит в школу просвещаться?! И погружается в мир образов, позволяющих ему лучше, полнее, действеннее освоить реальный окружающий мир.
До встречи с Димой и необходимости организовать образование ребёнка без обязательного ежедневного посещения школы особо и специально не задумывалась о смыслах понятия "образование" равно как и "социализация". Хотя и то, и другое составляло основное содержание моей профессиональной деятельности.
Общение с Димой ещё на этапе гостевого режима обнаружило, что у ребёнка на пятом году жизни не сформированы базовые понятия и стёрты образы, которые у "домашних" детей формируются по сопричастности, без специальной работы над ними, в разных видах совместной с другими членами семьи деятельности и жизни.
Дима не различал "дом", "квартира", "семья" и многих других понятий, связанных с ежедневной жизнью в семье.
Все эти понятия и образы размывались его жизненным опытом, обусловленным пребыванием в детском доме и длительными лечениями в больницах.
Наш дом ассоциировался у него с детским домом, в котором должны, по его представлениям, жить дети, распределённые по группам-семьям. С ними "живут"-работают взрослые. Воспитатели, они же все "мамы", директор детского дома, к ней можно обращаться только по имени отчеству, и разный другой персонал, "дяди" и "тёти".
Проходя по подъезду к нашей квартире, Дима долго не мог освободиться от вопроса и любопытства, какие же группы-семьи других детей живут за каждой из дверей.
По вечерам перед сном мы любили стоять с ним, Дима у меня на "учках", обняв за шею, у окна, наблюдая за жизнью в доме напротив. "Вот и ещё семья закончила все свои дела и дети, мамы-папы ложатся спать", - произношу я, наблюдая за гаснущими окнами. "А почему не все гуппы(группы) ложатся спать сейчас?" - спрашивает Дима, привыкший к "группе-семье"...
Пошли по гостям. В каждой семье, куда мы приходили в гости, Дима убеждался, что семья, квартира, дом - это совсем не то, к чему он привык в детском доме. В семье совсем не обязательно много детей. И мама - одна. А остальные взрослые, сколько бы их ни было, НЕ мамы. Дома у нас мамой Дима на первых порах называл всех взрослых, кроме меня. Меня он выделил из всех сразу и на первых порах называл так, как я и представилась ему - "баба Таня". "Мам, помоти(посмотри)!"- мог обратиться к любому взрослому, в том числе и к мужчине, если тот оказывался рядом.
Все эти сложности устройства семьи и отношений между её членами Дима разбирал долго, уже придя к нам в семью насовсем. Походы по гостям и особенно наблюдения за отношениями взрослых и детей в детском садике хорошо помогли расставить всех по местам в его сознании.
Вот за Полиной пришла мама. И только её Полина называет мамой. А за Богданом почти всегда приходит папа. Катю приводит в садик и забирает вечером мама, а иногда бабушка... И так с сентября, когда Дима пришёл в группу, по декабрь он познакомился со всеми детьми и взрослыми членами их семей. Понял, что к воспитателям надо обращаться только по имени-отчеству и никто из детей не называет их мамами.
Задумался о том, кого же он сам-то может и должен называть мамой. Он хорошо помнит, что у него была семья (в детский дом Дима попал от усыновителей, у которых жил с рождения). В той семье были мама (обязательно с именем) и папа (тоже с именем), много рассказывал о них. Мы не запрещали ему этого, часто вместе рассматривали в альбомчике фото из той его жизни. Альбомчик нам отдали в детском доме наряду с его другими личными вещами, когда он перебирался к нам. Но те мама и папа уже давно не приходят к нему. На все его вопросы в этой связи пришлось ссылаться на "тётю из опеки, не разрешавшую им встречаться".
В общем, во всём этом порядке, постепенно организовавшемся для Димы, в двусмысленном положении оказалась я. Всё решилось после первого нашего совместного Нового года и большой поездки в гости в Красноярск.
Дети, вернувшиеся в садик после праздников, как-то особо настойчиво стали расспрашивать Диму про маму, просили рассказать, где она у него, когда придёт за ним. И однажды, придя вечером за ним в группу, я увидела несущегося навстречу Димку с отчаянно-молящими глазами и радостными возгласами:" Мама! Моя мама за мной пришла!"...
Обратилась к психологу, мне посоветовали довериться Диме и стать для него мамой не только по отношениям с ним, но и по названию, т.е. названной мамой. Посоветовали вечерами играть почаще в настольные игры втроем, в ходе которых Вера сама бы почаще обращалась ко мне "мама!" и поощряла такое обращение со стороны Димы. Так самый ближний круг Димы сложился не без труда и вопросов, но довольно быстро и надёжно.
Параллельно с формированием этого образа семьи Дима научился воспринимать квартиру в соответствии с её назначением. Приезжая из детского дома на выходные в период гостевого режима, Дима поначалу воспринимал квартиру как "больницу".
Комнаты в его представлении - это палаты или процедурные кабинеты. И играл он только "в больницу". Долго и со знанием дела ставил нам диагнозы, назначал лечения, проводил процедуры, используя игрушечный набор доктора, купленный нами для этого...
Но после нескольких совместных готовок на завтрак (особенно Диме нравилось печь блины, сидя у меня на руке и помогая заливать тесто в сковороду), он начал всех "коймить" из игрушечного набора посуды пищей, приготовленной им из воды, круп, обрывков разноцветной бумаги и ещё много чего, что можно было выдать за "блюдо". Эта игра позволила использовать по назначению гостиную. Мягкие игрушки - "дети" Димы - укладывались спать в комнате, где стоял диванчик для него, в спальне.
Долго непонятным для него было слово "соседи". "А кто они?", "А почему они каждый день встречаются нам во дворе или подъезде?", "А как к ним можно обращаться?"
После ответов на все эти вопросы Дима начал приветливо и вежливо первым здороваться с ними, делает это и сейчас, в подростковом возрасте. Терпеливо и бодро отвечать на их вопросы "Как дела?", обращаться к ним так, как они представились - к кому-то "баба Галя", к кому-то "тётя ...", к кому-то по имени-отчеству.
В декабре, накануне первого дня рождения Димы, который он праздновал у нас (пять лет), психолог в садике предложила ему рассадить вокруг стола (круг на листочке бумаги) на чётко заданное количество стульев (маленькие кружочки вокруг круга-стола). На стулья могли попасть только самые значимые для Димы люди. Имела значение близость-удалённость от виновника торжества представителей и этого узкого круга гостей.
У нас до сих пор хранится этот листок. Рядом с Димой по обе руки сидим мы с Верой. Рядом с Верой её друг Кирилл, много времени уделявший Диме. Потом шли обе воспитательницы и няня в детском саду, хватило места трём соседкам, с которыми у Димы сложились наиболее дружеские отношения... И, главное!, за столом нашлось место Клёпе. Нашей первой собачке, с которой у него сложились не совсем простые отношения, но которую он воспринимал как члена семьи.
Детей из садиковской группы за тем столиком не было. Это ни хорошо, ни плохо. Мне это говорило только о том, что в садике самого близкого друга у Димы к тому времени не появилось, что он начал понимать, что группа (будь она в детском садике или детском доме) - это не семья. И будь мест достаточно, можно и надо было пригласить всю группу, как на утренниках праздник - это дело всей группы. А поскольку надо было назвать избранных гостей, обошёлся без одногруппников.