Выпроводив Олю, Денис думал, что никогда не сможет её простить и вычеркнет из своей жизни. Слишком глубокую рану он получил. Перестал общаться и с Иваном, хотя и знал, что его вины нет. Бывший закадычный друг врагом не стал, но и другом оставаться не мог. Иван также не стремился к общению, видимо, чувствовал неловкость перед Денисом. Они оба понимали, что их дружба уже в прошлом.
Не думал, что сможет просить Олю. Никогда! Никогда! Никогда!
Но спустя месяц он понял, как ему не хватает ее. Он думал об Оле постоянно, стал равнодушен к учебе, перестал общаться с друзьями. Светлана Ивановна догадывалась о причине такой перемены в сыне, и, видя, что время шло, а его рана не лечилась, решила поговорить с ним. Сначала Денис не шел ни на какие разговоры. Он замкнулся, и не признавался в том, что причиной его страданий является Оля. Но, через какое-то время он сам заговорил о ней с матерью.
- Я не хочу на тебя давить, и влиять на твое решение. Думай сам, как поступить, - сказала Светлана Ивановна, узнав, что сын хочет поехать в Харьков, - И мешать тебе не буду. Любишь, и готов простить? Тогда прощать надо так, чтобы и не вспоминать об этом, как будто ничего и не было.
Прибыв в Харьков, он узнал, что Оли давно там уже нет. Но, тетя Клава охотно дала ему ее адрес.
- Я помолюсь за вас в церкви, - сказала она, - пусть у вас все получится. Хорошая она девчонка, да только не везет ей.
Радужное найти было совсем не сложно. И на автовокзале ему повезло, единственный рейс как раз туда отправлялся. Но в самом селе не были указаны ни названия улиц, ни номера домов. Надеялся, что спросит об Оле у кого-либо, но никто ему не встретился, улицы были пустынны. Увидев в одном из дворов мужчину, спросил у него и тот, расспросив вначале, кто такой и что надо от Оли, ответил:
- У нас тут всё близко. Видите забор из штакетника? Так это бабы Мани дом, а Оля живёт аккурат напротив бабы Мани. Вот туда и идите. .
Оля сначала и слушать его не хотела. Казалось, что была она очень недовольна его визитом. А что можно было ожидать? Свалился как снег на голову, застал ее в неприглядном виде, привел назойливую соседку, которая с любопытством слушала каждое их слово, и думал, что Оля кинется ему на шею? Конечно, этого не надо было ждать, и Денис это понимал. И только оставшись одни, они смогли поговорить серьезно. У Оли нет никакого жениха, о котором говорила соседка, и она была также рада его видеть, как и он ее.
Оставшись одни, договорились о том, что Денис приедет за ней через месяц и заберёт в Москву. Денис видел, что родители рады ему, они и не пытались скрыть того, что мечтали, чтобы дочь уехала из села.
- Оно-то и село селу рознь, есть такие, откуда и уезжать не захочется, а наше Радужное гнилое место, совсем не приспособлено для жизни, - говорила только мама, Вера Макаровна, а отец ничего не говорил, сидел молча, только поддакивая жене и кроме задумчивого «кхе-кхе» от него мало кто, что-то слышал. Это был крупный, жилистый мужчина, с заметно замедленными движениями, выглядевший лет на 60, хотя на самом деле ему нет и пятидесяти. Он был полной противоположностью быстрой в движениях, маленькой и словоохотливой Олиной маме.
- Мы с батьком в колхозе работаем, - продолжала Вера Макаровна, - да только что от него осталось? Птичник да свинарник, вот и всё. А земли нет, всю продали.
Они сидели ужинали и разговаривали. Вера Макаровна сетовала на то, что трудно держать скотину в хозяйстве и даже птицу нелегко, а без этого нельзя, не выживешь.
-А Оля нас разбаловала, много домашней работы на себя взяла. И за скотиной ухаживала, и кролей кормила, и во дворе порядок навела. Да ещё и нам кушать готовила. Придём с батькой с птичника, а тут порядок полный. И как нам теперь без неё?
- Мама, так может мне не уезжать? С вами быть? – спросила Оля.
-Да что ты, доча! Я готова в два раза больше работать, лишь бы ты жила по-человечески! И батько тоже. Так же, батько?
- Кхе-кхе, - одобрительно кивнул отец.