Оля родилась с отклонениями. Насколько я поняла, там был целый веер неврологических диагнозов. Папа из семьи ушел – не выдержал нагрузки, а мама поняла, что это ее крест, и терпеливо несла этот крест шестнадцать лет.
Оля благополучно закончила девять классов коррекционной школы. А потом их принесло к нам в десятый класс – коррекционная была девятилеткой.
Кому и сколько заплатила мама-медик, чтобы ребенку из коррекции дали справку для зачисления в обычную школу - это отдельная история.
Ответ на вопрос «зачем вам десятый класс?» был очевиден. Отдавать Олю в техникум или училище было страшно – ребенок по поведению напоминал не шестнадцати-, а шестилетнюю девочку. Дома сидеть, видимо, совсем невыносимо, а тут какое-никакое развитие и общение - ребенок приходил после уроков и работал один на один с учителем - домашнее обучение такое позволяет.
Других детей Оля боялась. Она боялась подниматься по лестнице. Боялась заходить в класс.
Перед каждым уроком шестнадцатилетнюю Олю надо было забирать на первом этаже у мамы и вести за ручку в кабинет – Оля могла заблудиться в квадратном пустом холле. После урока точно также Олю за руку нужно было отвести на следующий урок в другой кабинет или обратно к маме. Иначе в нашей абсолютно простой по логистике квадратной школе, где все коридоры ведут к выходу, Оля бродила бы несколько дней, напоминая персонажа из фильма «Чародеи»: Лююююдиииии! Аууууу!
Внизу мама, нежно и устало улыбаясь, говорила:
- Она у меня такая беспомощная! Ничего не может – ни в магазин сходить, ни в библиотеку. Везде вместе, везде за ручку. А что делать? Таков уж мой крест.
- А вы пробовали? В смысле в магазин ее отпустить одну? Хотя бы в тот, что в доме? – осторожно спрашивали мы.
- Нет, ну что вы! Она же даже до первого этажа не дойдет! Мы же с рождения все время вместе! Она и по дому ничего не может. Тарелку начнет мыть – разобьет. Цветы поливает – воду разольет. Я у нее всегда все отнимаю – самой все приходится делать, - вздыхала мама, - а, что делать? Это мой крест.
Занимаясь с Олей, я все чаще замечала, что девочка не такая уж беспомощная, какой кажется. Начитанная девочка. Рассуждает разумно. Мнение свое может и сформулировать, и аргументировать. Все чаще мне казалось, что если бы ее с первого класса потихоньку приучали бы быть среди других детей, ориентироваться хотя бы в собственном дворе, делать что-то по дому, может быть, все сложилось бы по-другому?
Но из разговоров с мамой становилось понятно, что Оля – это крест. И мама готова нести этот крест до самой смерти. И крест этот должен быть тяжелым – ничегошеньки сам не должен уметь, в трех соснах должен блуждать - иначе какой же это крест?
С мамой все понятно. Олю только жалко.
источник: яндекс-картинки