В XIII веке двое известных путешественников, оба - монахи-францисканцы, отправились из Западной Европы в далёкие и опасные монгольские земли. Конечно, шли они не в одиночку, а небольшой компанией; но известны эти путешествия по именам тех, кто составил подробные записи об этих посланнических миссиях.
Первый из них, итальянец Джованни дель Плано Карпини, был послан к монгольскому хану с письмом Папы Иннокентия IV. Карпини отправился в долгий путь в 1245-м году; летом 1247-го года он благополучно возвратился домой, собрав множество ценных сведений о виденных им землях и людях, и подробно изложил их в своём труде «История монгалов, именуемых нами Татарами».
Вторым был фламандец Гильом де Рубрук, посланник французского короля Людовика IX, автор «Путешествия в восточные страны». Тот самый Рубрук, которому посвятил свои строки Николай Заболоцкий (поэма «Рубрук в Монголии» - рекомендую!). Странствие Рубрука началось в 1252-м году и продлилось на год дольше, чем путь Карпини – домой Рубрук возвратился только в 1255-ом.
Множество опасностей подстерегало послов в их пути, хоть их охраняли грамоты и документы, удостоверяющие их дипломатическую миссию. Им пришлось преодолеть множество трудностей и тягот в стремлении исполнить свой долг. Как писал Карпини, странники «не щадили себя самих, чтобы иметь возможность исполнить волю Божию согласно поручению Господина Папы…». Конечно, вполне допустимо, что часто авторы путевых заметок «приукрашали» (насколько это слово уместно в данном случае) пережитое и преувеличивали опасности, которым подвергались… Но даже если делать скидку на субъективность, трудно представить, чтобы кому-то совершённое ими странствие могло показаться лёгким мероприятием!
Мне вспоминается доныне,
Как с небольшой командой слуг.
Блуждая в северной пустыне,
Въезжал в Монголию Рубрук.
«Вернись, Рубрук!» — кричали птицы.
«Очнись, Рубрук! — скрипела ель. —
Слепил мороз твои ресницы,
Сковала бороду метель.
Тебе ль, монах, идти к монголам
По гребням голым, по степям,
По разоренным этим селам,
По непроложенным путям?
Николай Заболоцкий
Вероятность разбойного нападения, грабежа, воровства всегда была высока. Избежать их было сложно. Гильом де Рубрук жалуется в своих заметках на вороватых спутников, тайком уносящим имущество посланников, и уверяет, что таким образом «потерял много». Немало стоили и поборы, и дары власть имущим. В начале пути купцы предупредили Рубрука, что «милостивым оком» взирают лишь на того, кто принёс подарки. За проезд по каждой территории надо было уплатить пошлины и/или принести дары властителю или наместнику. Паломники и странствующие монахи пошлин не платили, однако дары приносили и они, хотя не особо дорогие – так, Рубрук отмечает как дары вино, сухари и фрукты, что вызывает у адресата даров недовольство отсутствием «драгоценной ткани».
Впрочем, не всегда «дарение» было добровольным. Нежелание путешественников расставаться со своими вещами сталкивалось с желанием монгольских представителей власти получать дары – иногда это столкновение было не слишком тихим. Рубрук описывает ситуацию, когда ему и его спутников пришлось лишиться ценных вещей, приглянувшихся хану Койяку. Отправляя посланников к Батыю, Койяк говорит, что повозки с книгами и облачениями нужно оставить, чтобы их «осмотрели». Рубрук, конечно, пытался спорить с Койякаом, но – какой смысл!.. Ведь за чужеземцев никто не вступится. Алчный Койяк лишь грозно сообщил Рубруку, что ему стоит быть смиренным и покладистым, если он собирается пробыть в этих краях какое-то время. К счастью, предусмотрительный францисканец успел перепрятать самые ценные вещи в другие повозки – этим и утешался…
Не только высокопоставленные монголы проявляли интерес к имуществу путешественников. Хотя Рубрук и признаёт, что простые люди ничего не отнимали силой, он всё же жалуется, что они «надоедливо и бесстыдно» выпрашивают всё, что увидят. Впрочем, с подобной печальной традицией и сейчас сталкиваются туристы, забредшие в бедные страны…
Доступный средневековому путешественнику «транспорт» не отличался особым многообразием и повышенной комфортностью. Когда Рубрук и его спутники покидали Солдаию (нынешний Судак) и начинали путь по суше, им предоставили выбор: отправляться в путь с вьючными лошадьми или же с кибитками, запряжёнными быками.
Послушав совета повстречавшихся ему константинопольских купцов, Рубрук выбрал для поклажи телеги, а точнее, крытые повозки. Впоследствии францисканец пожалеет, что послушался купеческих рекомендаций. По его словам, из-за быков он потратил на путь в два раза больше времени, чем мог бы, избери он вьючных лошадей.
Сами же посланники большую часть пути ехали верхом, и это порождало некоторые трудности. Для сохранения скорости передвижения уставших лошадей необходимо было постоянно менять на других. Часто животные утомлялись раньше, чем путники добирались до поселений, что значительно замедляло странствие. Кроме того, авторы путевых заметок не раз отмечают, что им выдавали худших лошадей – лучшие, конечно, доставались местным.
Тяготы пути в восточные стране заключались ещё и в больших расстояниях, лишённых поселений, когда путешественникам негде было устроиться на ночлег. Гильом де Рубрук, описывая отрезок пути из Солдаии до ставки хана Сартаха, говорит, что на протяжении всего этого маршрута (а это заняло два месяца) он и его спутники ни разу не останавливались под крышей какого-либо дома, поскольку вокруг не было совершенно никакого жилья; странники обходились своими припасами и спали под открытым небом или под повозками.
Краткое замечание Рубрука дополняют куда более выразительно печальные сообщения Плано Карпини, также надолго лишённого крова над головой. Итальянский путешественник вторит Рубруку, жалуясь на длительный путь вдали от человеческих селений, но ему добавляет впечатлений непогода. Странники, совсем недавно покинувшие южную Италию с её мягким климатом, ночевали посреди зимней степи, где не было и деревьев, защищавших от ледяных порывов ветра, зарываясь ногами в снег, пытаясь укрыться тюфяками от холода, идя сквозь метель…
Недружелюбная погода преследовала Карпини и дальше, уже в ставке Мангу-хана. Нагрянули лютые морозы. От сильной стужи многие теряли пальцы на руках и ногах, а иные и вовсе умирали… Карпини и его спутников спасла милость хана – по его указу посланников поселили в хороший дом и выдали тёплые шубы. Но отнюдь не все монголы были столь же внимательны к забредшим чужеземцам – до самого Мангу европейцы добрались практически чудом. От ставки Батыя их провожали вовсе не дружелюбно. Сопровождавший сообщил, что впереди ждёт непростой путь, и честно предупредил: если дипломаты не смогут совладать с тяготами пути и преодолеть расстояние без проблем, он просто бросит их на дороге… К счастью, Карпини и его товарищи всё же справились с суровой задачей и добрались до места назначения, где, как мы уже знаем, их ждало тёплое жильё и пожалованные ханом шубы.
Посланнические цели Карпини и Рубрука пересекались с религиозными интересами, что, в общем-то, естественно для монахов, забредших в край иноверцев. Кроме передачи посланий, они вели весьма активную миссионерскую деятельность, и в разговорах со встретившимися им людьми пытались донести основы христианства, «научая и наставляя их в вере».
Миссионеры, судя по записям Рубрука, проповедовали в основном в среде язычников. Гильом де Рубрук рассказывает в своём сочинении о словесных прениях между собравшимися вместе христианами, мусульманами и многобожниками-«туинами». Он сообщает и о проповедниках-несторианах, также добравшихся в эти края, и пишет:
«Они (несториане – прим. А.Б.) сказали, что сначала хотят вести рассуждение с сарацинами. Я сказал им, что это не хорошо, так как сарацины согласуются с нами в том, что признают единого Бога: «Поэтому вы имеете в них помощников против туинов». И они согласились с этим».
Непосредственно же на самом сборе в ходе споров мусульмане поддерживали христиан против туинов. Вообще попытка завести спор с сарацинами не удалась, поскольку те ответили, что признают истинность записанного в Евангелии и вовсе «не хотят ни в чём иметь прение». Впрочем, как огорчённо замечает Рубрук, никто из них при этом не сказал: «Верую, хочу стать христианином».
Расхождения в вере и традициях тоже оказывали своё немалое влияние на трудность такого путешествия. У Рубрука есть очень интересный отрывок, повествующий как раз о столкновении культур.
Когда Рубрук со своими спутниками прибыл ко двору хана Бату, им велели, по местной традиции, преклонить перед ханом колени. Мог ли убеждённый христианин, монах, сделать подобное? Не желая ни вызвать гнев хана, грозящий весьма печальными последствиями, ни гнев Божий, тоже не обещающий францисканцу ничего приятного, Рубрук, казалось, нашёл компромисс и опустился на одно колено – как перед очень уважаемым, но всё же смертным человеком. Но эта хитрость не сработала – хан был предельно возмущён подобной дерзостью.
Но стоит отдать должное и сообразительности посланника (всё же не зря французский король доверил эту миссию именно ему!), и верности своим убеждениям и религии – Рубрук всё же нашёл выход из положения! Он опустился на колени посреди шатра… для молитвы своему Богу, призывающей благословение для хана.
И Рубрук, и Карпини отмечают, и неоднократно, необходимость быть осторожными при входе в шатёр, так как по местному обычаю того, кто наступит на порог, умерщвляют. Как удачно, что их об этом предупредили! Было бы не слишком приятно закончить путешествие таким образом.
Дипломатия, как, впрочем, и проповедничество, страдала от не самого высокого уровня переводчиков. Посольству Рубрука пришлось переезжать от Сартаха к Бату, чтобы письмо, которое он доставил, смогли перевести. Карпини также сталкивался с этой проблемой. По его словам, преподнесённая хану грамота Папы так и осталась непонятой, так как им не встретилось ни одного «пригодного толмача». Увы.
Дипломатические миссии обоих путешественников были не самыми успешными. Гильом де Рубрук получил в ответ на письмо со «словами христианской веры» послание хана Мунке. Мунке в этом послании называл себя владыкой мира и требовал от французов подчинения монгольским ханам и присяги на верность, если они хотят быть в хороших отношениях с монголами.
Путешествие Плано Карпини также не привело к заключению договоров и союзов, однако в своей работе он изучил и осмыслил многие аспекты военной мощи монголов, и эта информация могла быть очень важна в случае конфликта с монголами.
Таким образов, конкретных положительных результатов посланническая деятельность обоих странников не принесла, однако в ходе путешествий ими были получены важнейшие сведения о состоянии монгольского государства, о настроениях его правителей, что также входило в задачи Карпини и Рубрука, так что цели путешествий можно считать по большей части выполненными.
В следующей части статьи рассмотрим другие источники - «Книгу о разнообразии мира» Марко Поло, одного из самых известных путешественников мира (XIV век) и две книги Иосафата Барбаро и Амброджо Контарини, венецианских путешественников XV века – «Путешествие в Персию» и «Путешествие в Тану».
Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить! Будет ещё много интересного!;)
Источники:
1. Плано Карпини. История монгалов
В 1245 году францисканский монах Плано Карпини отправился в путешествие ко двору монгольского великого хана с посланнической миссией – он должен был оставить хану письмо римского папы. Его путешествие заняло в целом два года, вплоть до лета 1247 года. За время этого путешествия Карпини собрал ценные сведения о виденных им странах и подробно изложил их в своём сочинении «История монгалов».
2. Гильом де Рубрук. Путешествие в восточные страны
Гильом де Рубрук, автор «Путешествия в восточные страны», был послом французского короля Людовика IX. Рубрук отправился в путь с посланием короля тому же монгольскому хану в 1252 году и вернулся оттуда в 1255 году. Его сочинение не так красочно, как «История монгалов», но содержит не меньшее количество информации и во многом дополняет предыдущий источник.
