Десятки, если не сотни тысяч наших соотечественников время от времени слышат в телефонной трубке металлический голос робота или вкрадчивый женский голосок, который сообщает: «Вам уже одобрен заём. Не хотите немного денег? Совсем небольшой процент. Всего один в день»
Так ростовщики нагло и бесцеремонно вторгаются в наше личное пространство. И никто их не остановит — ни Центробанк, ни депутаты, ни полиция. Никому нет дела, что это прямое искушение для не слишком финансово подготовленных сограждан, чистый соблазн для «малых сих», кажущийся сиюминутной выгодой. Но это не просто толкает людей в долговую кабалу к ростовщикам — будем называть вещи своими именами — но и разрушает семьи, судьбы, плодит несчастье и ощущение жизненного тупика. Собственно, ростовщик таким всегда и был, на протяжении всей человеческой истории он нёс порабощение и горе, и практически во всех культурах, в памяти всех народов его тип — один из самых омерзительных человеческих типов. Хуже разве что палач, да и то не всегда…
А как мерзко звучат названия всех этих нескончаемых «микрофинансовых организаций» — всё больше по-английски, а если уж по-русски, то с предельной откровенностью зла: «Е-капуста», «Вива деньги», «Миг кредит», «Возьми деньги», «Отличные наличные», ну и так далее…
«Социальное государство» на стороне ростовщика?
Самое удивительное во всей этой истории, что наше государство, которое провозглашает себя социальным, почти до последнего предела стоит не на стороне людей, а на стороне ростовщика. Для того чтобы «бизнесмены» этого рода могли вышибать из людей свои грабительские проценты (Как вам 365 процентов годовых? А бывает ведь и больше.), на их стороне стоит закон, вся система судебных приставов и пр. В итоге человек, занявший 30 000 рублей в непростой для себя час, может получить заблокированные счета, потерять имущество, а по существу, и личную свободу. Да, конечно, у нас нет и не может быть долгового рабства юридически, но уместно ли считать свободным человека, который вынужден работать с утра до ночи только для того, чтобы справиться с последствиями одного опрометчивого финансового решения? И ведь страдает не только он сам. В кабалу несчастный попадает вместе с чадами и домочадцами, оказывается связанным финансовыми обязательствами по рукам и ногам и фактически понижен в правах. Всё, что он официально зарабатывает, автоматически переходит в лапы ростовщика.
И так до бесконечности.
Остановить ростовщика!
Как известно, в европейском мире существовал жесточайший запрет на ростовщический процент для христиан. Ростовщиками на Западе могли быть только иудеи, и эти два образа намертво слились в массовом сознании и культуре.
На протяжении веков само это занятие — одалживать под процент — считалось откровенным злодеянием. И тот факт, что ныне подобное злодеяние воспринимается как нечто естественное, более того, имеет легальную возможность себя рекламировать, многое говорит о социуме, в котором мы живём.
Не менее однозначно ростовщический процент запрещается и в исламе. Но здесь существует одно очень существенное отличие. Если западный мир капитулировал перед «экономикой ростовщика», то на Востоке банковская система выстраивается без банковского процента, на совершенно иных, не ростовщических, а партнёрских основаниях.
Значит, остановить ростовщика и развивать экономику всё же возможно? Не так ли?
Что мешает создать русский, православный банк, где главным будет не процент, а помощь предпринимателям и людям?
Деятельность МФО — национальный позор
Но, как бы то ни было, от осуждения банковского процента в принципе до агрессивной рекламы наших МФО — дистанция огромного размера. В ситуации с этими займами, которые выдаются под астрономический процент, мы видим беззастенчивую и самую циничную эксплуатацию народа. Остановить её и поставить под безусловный запрет — одна из важнейших политических задач, которую надо было решать ещё вчера и необходимо решить сегодня.
Речь здесь даже не об экономических проблемах, о бедности населения и пр. Речь идёт о разложении общества и каждого отдельного человека, когда откровенное зло становится элементом повседневного обихода и рассматривается как естественная часть социального пейзажа. Эта кажущееся «общечеловеческое» приобретение из «цивилизованного мира» идёт вразрез с русским укладом жизни, а котором упор делался на взаимовыручку, взаимопомощь и решение проблем всем миром.
Ростовщик как персонаж, наживающийся на бедах и трудностях соотечественников, не может быть членом приличного общества и чьим-либо согражданином. Он, по существу, не «финансист», как это теперь куртуазно именуется, даже не преступник, а паразит. Деятельность его должна быть поставлена вне закона, а презрение окружающих — стать его естественным и неизбежным уделом.