Мазохизм чудовищно извращает прямое движение от желания до удовлетворения.
Детей, которые будут формироваться как личности мазохистического типа, замечают только если они страдают достаточно сильно. Это страдание становится потом тем способом, которым мазохисты взаимодействуют с миром: получать внимание, страдая, заботу, страдая, принятие и уважение, страдая, любовь, отдых, даже развитие. В самом ярком примере, который я знаю, мучающийся от одиночества мужчина ездит женщине, практикующей порку, чтобы его потом обняли.
Но он хотя бы получает то, что нужно. Повседневный, а не сексуальный мазохизм вызывает противоположные реакции: вместо внимания и любви мазохист вызывает раздражение и отторжение. Это естественно - так реагировать на человека, который создает проблемы из ничего и не хочет утешаться, поскольку смысл его страдания не в утешении, а в получении бенефитов.
Несколько месяцев назад я наблюдала такую динамику у моей соседки Кати, которая поселилась в одном из домов нашего резорта (небольшой деревни, в которой все дома принадлежат одному хозяину и предназначены для сдачи в аренду) на Самуи. В этом резорте живет кот, которого все давние жильцы считают общим и о котором понемногу заботятся: кормят, лечат по необходимости, разрешают ему быть под крышей во время дождей. Его прежняя хозяйка переехала, но кот не захотел жить на новом месте и нашел дорогу обратно. С тех пор он живет на свежем воздухе и считает резорт своим домом и охотничьими угодьями: прогоняет чужих котов и собак, охотится на мелкую живность вроде белок и ящериц. Это упитанный, здоровый кот, который вполне доволен своим положением. Его зовут Ной.
Катя выяснила это все в первые дни своего пребывания в доме, расспросив соседей о том, что за кот приходит спать к ней на крыльцо. Узнав, что он ничей, Катя решила, что ее обязанность – это позаботиться об этом коте, раз уж он ее выбрал. Она купила плошки для его еды и стала заботиться о том, чтобы у кота всегда было налито свежее молоко и порезано свежее мясо. Соседям она начала рассказывать о том, что не может отлучиться надолго, например – поехать на другой остров, поскольку тогда кто же будет присматривать за Ноюшкой, ее любимцем?
Однажды Ной заболел, и его пришлось отвезти к ветеринару, который диагностировал пищевое отравление. Катя решила, что это ее вина: что-то не так с курицей, которую она дает, наверное, она была недостаточно свежей, а значит, нужно давать ему порцию меньше, чтобы он съедал ее полностью и чтобы мясо не залеживалось и в нем не скапливались вредные вещества. С этих пор она стала кормить кота не три раза в день, а семь раз, но маленькими порциями.
Ной жирел. Соседи стали прятаться в дома при приближении Кати, которая много дней сетовала на свою вину, плакала и жаловалась на то, сколько времени ей теперь приходится тратить на его кормление – ведь эту курицу нужно еще купить, нарезать, заморозить, достать правильное количество для разморозки, помыть его плошки. Ей советовали покупать готовый корм – Катя говорила «Нет, я его один раз уже отравила, второй раз не хочу». Ей говорили, что кот отравился, сожрав какую-нибудь крысу или змею, а не катину курицу, Катя говорила «Нет, это из-за меня, я это чувствую». Ей предлагали расслабиться, говоря, что кот без Кати как-то жил и дальше будет, но Катя готовила справки, чтобы забрать его с собой в маленькую квартиру в России, поскольку не могла бросить его с равнодушными к его судьбе людьми.
Потом к счастью оказалось, что на вывозные рейсы животных не берут, и Катя улетела одна. Все вернулись к обычной жизни. Катя некоторое время писала соседям, спрашивая, как там ее Ной, и жалуясь, как она плачет без тайских моря и пальм, но ей не особенно отвечали, и видимо, она переключилась на что-то следующее. Кот не заметил ее отъезда, но получил прозвище «доминант», потому что страдать можно и от кота.
С Катей лично у меня был еще один момент. После бури в резорте подрезали деревья, чтобы их ветки не упали на крыши домов. Выглядело все как апокалипсис: двор был завален спиленными ветками, в небо торчали голые стволы, жарило солнце. Посреди безумия стояла Катя и говорила «Боже мой, мне так не нравится, как здесь теперь жить». Я подошла к ней и сказала, что растительность здесь восстанавливается очень быстро и через несколько недель резорт будет прежним. Катя не посмотрела на меня и повторила «Боже мой, мне так не нравится, как здесь теперь жить». Я поняла, что катино страдание интересует ее больше, чем моя поддержка, и ушла к себе.
И я хотела бы сказать, что почувствовала бессилие и жалость, но их я испытываю только сейчас, когда Катя далеко. Вообще-то моими чувствами были раздражение и желание держаться подальше.
