Глава 56
– И всё-таки, почему ты считаешь, что стоит брать модель подороже?
Противный ветер задувал мне за шиворот, и я натянул капюшон. Со встречи мы с отцом направились в очень неожиданное место – в пивную. Конечно, это была вполне приличная пивная, и отец заявил, что покажет мне, неопытному младенцу, что такое настоящее пиво. Ну что ж, уже приятно, что не повёл разглядывать какой-нибудь памятник архитектуры.
– Я его потрогал, – ответил я, имея в виду станок.
– Я его тоже потрогал, – хмыкнул отец, – и тоже, как и ты, просмотрел чертежи и техническую документацию. Кстати, не ври, будто ты что-то понимаешь в этих чертежах.
– Почти ничего, – согласился я.
Наконец мы зашли с улицы в тёплое уютное помещение. За столиком можно было согреться и расслабиться. А заодно обосновать свою точку зрения. Странно, что отец сам не понимал таких очевидных вещей.
– Дело не в чертеже, дело в банальной логике. Существуют виды металла и способы скрепить несколько деталей из него. И по барабану – будешь ты на этом металле потом пахать целину, шить брезентовые рукавицы или участвовать в заездах. При максимальной нагрузке на крепления у дешёвого станка они быстрее полетят.
– Это все знают и без тебя, – кивнул отец, – поэтому у дешёвых станков недорогие доступные запчасти. Разве не выгоднее купить такой? Сломается он, не сломается – вопрос, а сломается – ремонт нас не испугает. Конечно, я не имею в виду модели, где всё держится на соплях. Средний ценовой сегмент.
– Запомни, родитель. Никогда отремонтированная вещь не выйдет на ту нагрузку, которую предполагает родная сборка. Те, кто будет чинить твой станок, не поставят себе задачу его улучшить. И с каждой следующей заменой детали он будет всё больше держаться именно на соплях. Выхода с любым механизмом всегда только два – или покупать максимально качественный, или апгрейдить самому. Как и с машинами: или ты имеешь деньги на немецкую сборку, или способности и энтузиазм заставить бегать наше корыто, как немецкое. Всё. Ты будешь это делать с каждым станком?
– Заставлять его бегать? Не буду.
– Вот он и не побежит.
Симпатичная девушка принесла нам огромные кружки, и пиво в них оказалось и правда великолепным.
– Иногда мне кажется, что у тебя очень светлая голова, – вздохнул отец, – беда, что ты абсолютно не желаешь ей пользоваться. А ведь мог бы…
– Сидеть в офисе? – перебил я его. – Посадить меня в офис – это как начать забивать гвозди микроскопом или выпустить охранника на подиум. Не помню, чтобы ты так промахивался в бизнесе.
– Ладно, я и сам склонялся к той модели. Пусть будет подороже и понадёжней, – точка в этой теме была поставлена. – А вот что мне делать с тобой?
– Заведи модель понадёжней, – предложил я. – Ах, пардон, я забыл – поздно. Хотя… если от другой женщины…
– Стоп. Я не собираюсь слушать подобный бред. Ты хочешь меня оскорбить? Не выйдет.
– Со мной ничего делать не нужно. Со мной всё наконец-то в полном порядке. Летом я женюсь.
– И прекрасно. Женись. И начни относиться к жизни ответственно.
Всё, что он скажет дальше, я знал. О том, что он делал в моём возрасте, как ответственно подошёл к созданию семьи, как успешно выполнял то, что называется «кормить семью», и так далее и тому подобное. Всё было ожидаемо, кроме того, на что он вывернул с темы финансового благополучия моей будущей ячейки общества.
– Хорошо. Вы постоянно ругаетесь с мамой. Ко мне-то у тебя какие претензии? Я готов дать вам с Надей работу. Обоим, хоть сейчас. Стабильную высокооплачиваемую работу. Я действительно хочу, чтобы у вас с Надей всё сложилось. Чтобы ты не развёлся через год-другой, чтобы Надя тебя не бросила. Чтобы когда-нибудь у меня появились внуки. Всё-таки пойми, фамилия – это важно, она должна продолжаться. Чем ты ещё недоволен?
Таким вопросом отец задался при мне впервые в жизни. Неужели ему и правда хотелось услышать ответ?
– Ты позволил маме меня ненавидеть.
Наверное, я должен был разволноваться. Такой важный разговор. О претензиях, которые раньше никого не беспокоили. Что-то изменилось, и папа, сначала просто отправлявший меня с глаз долой, а год после школы замечавший только ради того, чтобы поинтересоваться – когда я уже начну готовиться к поступлению или хотя бы переберусь из гаража в офис, – вдруг решил узнать моё мнение. Но я неожиданно для себя был спокоен. Зачем переживать, если у меня всё в полном порядке? Отец хочет знать? Пусть знает.
– Это сложно, – начал он, – когда-нибудь…
Но объяснений, что ещё подрасту и всё пойму, я слушать не стал.
– Это просто. Моя жена будет любить моих детей. Иначе быть не может. Пойду погуляю. Пиво и правда класс. Встретимся потом в гостинице.
Я вышел на улицу, там всё ещё отвратительно дуло. И я пошёл наугад – просто так. В конце концов, я только второй раз за границей в сознательном возрасте. Хотя возможностей у моих родителей и с моими школами было хоть отбавляй, но я почти никуда не ездил. До школы – на море. Тогда с нами каталась няня. Везти с няней школьника было уже дико, и до шестого класса я попадал только в летние лагеря. В шестом отец решил, что я подрос для поездки с классом по Золотому кольцу. А может, то была матушкина идея – окультурить маловоспитанного хулигана. Привить любовь к прекрасному. Началась поездка терпимо – в поезде почти все встали на уши, отдельно меня никто не ругал, огребали все группой. А потом началась программа. Очень плотная – в первый же день нас сводили в церковь и два музея. В церкви я до этого дня не был, и мне там даже понравилось. В одном музее нам показывали всякие фигурки, вырезанные из камня. Каменные шахматы, каменную миниатюрную мебель, каменные пушки и крепости. А третий музей был набит гжелью – посуда и предметы с синими картинками на белом фоне мелькали перед глазами, почему-то вызывая головокружение.
Когда я вышел из помещения, меня тошнило. В тот вечер я долго не мог уснуть – мелькали перед глазами то иконы, то каменные пешки и ладьи, то бело-синие птички. Проснулся будто больным. Даже вставать с кровати не хотелось, не то чтобы ехать ещё в пару-тройку музеев. Я и не поехал, закрылся в комнате, когда все собирались, и сказал – не выйду ни за что. Руководители не могли бросить группу из-за меня одного и разделились – двое поехали по музеям, один остался сторожить меня. Просидев на кровати чуть больше часа, я понял – всё, пришёл в себя. Могу пойти гулять. Но только на улицу. Вся эта культура не для меня. Меня от неё тошнит. Комната нам досталась на втором этаже, а дело было в осенние каникулы. Окна уже заклеены на зиму, балконы наглухо закрыты. Я оторвал клейкую ленту, открыл балкон и вылез через него, спрыгнув на крышу черного входа. Руководитель торчал где-то в коридоре, а я теперь мог гулять свободно, идти куда хочу, что я и сделал – пошлялся по улицам, покатался на местном троллейбусе, промок под снегом, повалившим в полдень... Меня искали, был скандал, и остаток времени руководительница водила меня чуть ли не за руку. Зато больше трёх музеев подряд нам уже не показывали, и остальное можно было пережить. После этой поездки меня уже никуда не брали. Только в последней школе, в выпускном классе, зимой мы отправились в Германию. Спасибо тем каникулам, благодаря им у меня появился свежий загранпаспорт, так пригодившийся теперь. В Германии нас тоже водили по достопримечательностям, но меня уже не тошнило – просто было немного скучно…
Подписывайтесь на канал. Ставьте лайки. Спасибо!