Лариска с мамкой выходят из автобуса в Красном Бору. Сразу же окутывает тишина. Ворчание отъехавшего автобуса быстро замирает вдали. Вокруг плакучие березы стелют свои длинные, поникающие ветви-ленты. Трепещут осиновые листочки на молодых осинках. Где-то без остановки кукует кукушка. Легкие всплески означают, что в Ящерках, под насыпью, бултыхаются лягушки. Солнце клонится к закату, и почти скрылось за Бровиным садом. Скоро его прощальные краски разольются по небу над дальним лесом, где Красное. Все вокруг необыкновенно свежее, сочное, даже песок на дороге в меру влажен и совсем не пылит. Новые голубые сандалики с дырочками в форме цветочков оставляют аккуратные следы.
Знакомый орешник справа. Уже обозначились на его веточках молодые завязи.
Слева — тройная береза. «Как же она такая выросла?» — однажды заинтересовалась Лариска. Она готова была услышать, что взрослые ответят, что, мол, неведомо почему дереву вздумалось так расти, что, дескать, видно, Господь Бог так устроил. Однако неожиданно бабушка Аня рассказала следующее. Когда-то проходил здесь пастух, и понадобилось ему новое кнутовище. Он приглядел молоденькую, подходящей толщины березку и сломил ее, только три нижние веточки остались. Пастух острогал прут ножом, прикрепил к нему длинный ременный кнут и, звонко пощелкивая им, зашагал за стадом. Березка долго «перебаливала» — болела, но не погибла. Со временем три веточки выросли и превратились в три мощных ствола, зашумели своими собственными бесчисленными ветвями. Вот какая необычная судьба у этого дерева!
Лариска бросает мамкину руку и бежит к знакомице, чтобы на мгновение присесть как в кресле в гладкой развилке стволов:
— Здравствуй тройная береза!
Вот и новая калитка уже видна, железная, у сеновала, и бабушка Аня стоит около нее, положив одну руку на приворотный столбик, смотрит, как подходят Лариска с мамкой, улыбается весело и радостно. Платок на ней будничный, простенький, зипун какой-то. А в большой луже, что осталась от половины Ящерок, после того, как через них прошла трасса, плавают великолепные, желтенькие гусята! Хорошенькие! Много-много! Уже вылупились, значит! И гусыни серые, с подбоем из белых перьев щелкают оранжевыми клювами, «гагакают» что-то, довольные. Желтые, пушистые гусята такие яркие среди окружающей зелени! Бегут по короткой молодой травке, — дедушка Володя регулярно подкашивает лужок вдоль забора. Закатное солнце делает все краски еще более теплыми и яркими.
Сквозь забор видно, как через вторую калитку во двор заходит дедушка с косой на плече. Со стороны кажется, что коса сама идет на фоне вечернего неба. Дедушка тащит на плече тяжелую плетуху, набитую свежей, зеленой травой — для кроликов. Он видит, что приехали свои и тоже улыбается. Временно прислоняет косу к забору, ставит плетуху на землю и идет поздороваться. За ним расслабленной походкой бежит Жучок, свесив малиновый язык и виляя хвостом.
Дедушка Володя любит Лариску и, когда она приезжает, всегда старается показать ей что-нибудь интересное — ласточкино гнездо с птенцами, недавно родившихся крольчат, внутренне устройство пчелиного улья, грибные уголки в ближайшей рощице.
Вот сейчас он берет Лариску за руку и ведет во двор. Там странное сооружение. Лежит колесо здоровенное (и что за машины с такими гигантскими колесами? Тоже гигантские должно быть!) На колесе ржавая решетка и большой кусок старой пленки, как для парников. Подходят. Ой! А внутри колеса — цыплята. Уже подросшие. С беленькими и серенькими перышками. Уже видно кто из них курочки, кто петушки, — у петушков на головках пробились гребешки, кустистые, густо вишневого цвета, свежайшие, как июньская природа вокруг.
— Это у меня куриный детский сад!, — гордо говорит дедушка.
— Тут, в колесе цыплята всегда на месте, на виду. Ворона не утащит из-под решетки. И тепло им тут — солнышко попадает. Ночуют в колесе, там же могут от дождика спрятаться. А если сильный ливень пойдет, я их пленкой накрываю!
Лариска одним ухом слушает, а сама во все глаза смотрит на хорошеньких цыплят-подростков, — интересно, что, вот, у них свой, отдельный домик есть, а Лариска тоже любит строить себе домики — и из песка, и шалаши. Цыплята взаперти, не разбегутся, можно всех их спокойно рассмотреть. Лариска обязательно посыплет им зерен и хлебных крошек, и травки принесет — нужны же им витамины! Вот, только, переоденется сейчас в платье для беготни и сразу же посыплет.
От цыплят не хочется уходить. А дедушка тащит дальше, в хату:
— Пойдем, увидишь, кого я тебе сейчас покажу! Пока тебя не было, ко мне тут один парень прибился и живет теперь здесь. Зовут Юркой. Ох, и бедовый! Хулиган! Все бы ему курить, да водку пить.
Это что-то новенькое! Это вам не цыплята-гусята, да ласточкины гнезда!
— Откуда же, дедушка, взялся этот парень? — спрашивает Лариска.
— А с трассы пришел какой-то — сирота-беспризорник, да и остался, теперь никак выгнать не могу. Пойдем, я тебя с ним познакомлю! — торопит дедушка.
Лариске делается жаль парня, у которого нет ни папы, ни мамы. Но, что-то уже не очень хочется знакомиться с ним, хулиганистым, — вдруг еще драться начнет! Пока Лариска так раздумывает, дедушка уже распахивает дверь в зал:
— Смотри, вот он какой — Юрка!
Справа от двери, прислоненная к кровати стоит кукла-мальчик с пышной, вихрастой, белокурой шевелюрой и крупными веснушками на пластмассовом носике. Кукла одета в розовую рубашку и зеленые шортики. В правой руке торчит в растопыренных пальцах сигарета, целлофановый пакет с красными пачками «Примы» виднеется за спиной. У ног куклы — синяя рюмка, наполовину наполненная водкой, початая водочная бутылка находится здесь же. Вот так сюрприз приготовил дедушка! И сам улыбается, довольный, — удалось Лариску разыграть! Таинственный Юрка, который оказался совсем не страшным Лариске очень понравился — до сих пор у нее были только куклы-девочки. Только у нее Юрка сразу же перестал быть хулиганом и курильщиком, а сделался простым мальчиком. Докуривать «Приму» и допивать водку досталось дедушке.