Истории про наших дедов и бабушек всегда были интересные, времена были другие, поэтому ценность этих мемуаров велика, и имеет смысл такие истории записывать, чтобы уже наши внуки читали их и смеялись.
Мой дед Михаил Иванович был еще тот фрукт, по национальности мариец, а по жизни юморист каких нет сейчас.
Великую Отечественную прошел командиром танка, причем по ходу военных действий успел побатрачить на немца, попав в плен смертельно раненным, но во время сбежал, так что до органов по выявлению неблагонадежных лиц в армии информация о пленении не дошла. Рассказывал, что помогал бюргеру по хозяйству, так как парень деревенский и любая сельхоз работа была ему по плечу. Я даже как то после его смерти нашел его фото с немецкого аусвайса с птичкой и свастикой, но благополучно ее простирнул в машинке вместе с джинсами, поэтом артефакт до нашего времени не дошел.
После войны деревенский паренек поступил в Ленинградский химико-фармацевтический университет, после чего вернулся уже начальником районной аптеки, в которой зачастую оставался ночевать, от чего имел бледный вид перед своей супругой Екатериной Георгиевной, потому как медицинский спирт всегда был в помощь в ночных раздумьях. В итоге службу в аптеке ему пришлось оставить и уйти в мастеровые, где он также снискал славу, но уже как отличного печника.
И вот, однажды по осени пришла срочная телеграмма из соседнего района на Михаила Ивановича, писали его родственники буквально следующее, мама умерла, похороны такого то, приезжай срочно.
К слову сказать, расстояние от Куженерского до Моркинского района МАССР, родины моего деда, что-то около 70 километров, причем по бездорожью, асфальт в районах стали крыть уже в начале 90-х, а до этого улицы сел и деревень в республике представляли из себя сточные канавы для отходов, где даже грузовые автомобили застревали, легковушки даже не пытались проехать. Единственной связью одной улицы с соседней были сколоченные из двух необрезных досок тротуары, трэш еще тот, молодежи не понять.
Итак, дед снарядил телегу и двинулся в путь, тогда у них с бабушкой уже были мой отец Вова и его старшая сестра Люда. Поэтому двое детей остались с Екатериной Георгиевной, сама она не поехала ввиду наличия малолетних детей и старой бабушки, которая почти никогда не сползала с печи.
А время шло, к концу подходила неделя с момента отбытия Михаила Ивановича. Связи с деревней, его вотчиной, не было никакой. Бабушка оставив детей соседям, тоже тронулась в путь на каком-то попутном транспорте, вся эта ситуация начинала напрягать всех. Пятидесятые послевоенные годы и без того тяжелые, а остаться без кормильца вообще смерти подобно.
И вот на подъезде к деревне бабушка Катя услышала звуки гармошки и веселый ор односельчан. Зайдя в дом своей свекрови, она увидела то, что не ожидала увидеть никогда, часть родственников уже не могла двигаться и мирно спали на полатях, сама свекровь суетилась около стола, за которым как фараон восседал совсем нетрезвый и подуставший Михаил Иванович, «похороны» шли уже несколько дней, много было выпито и съедено, покойница выглядела более чем живой, при виде бабы Кати она перешла на марийский язык, и сделал вид, что не узнает и не понимает причину конфликта. Деду вообще все было до лампочки, даже после крепких затрещин он не пришел в себя и продолжал играть роль осиротевшего сына.
В итоге, причина этого кордебалета была выяснена, учитывая жесткий характер миниатюрной, в общем то, бабы Кати, которая со дня свадьбы не отпускала деда на родину, свекровь решила сама устроить и ему и себе праздник таким оригинальным способом, разумеется дед был в не курсе аферы, поэтому реально ехал с траурным видом, но когда все обошлось, разумеется грусть и печаль сразу вылилась в безграничное веселье, где гуляла вся деревня, а может даже и весь район, деда в районе уважали.
Вот когда была следующая поездка моего деда в родные пенаты история умалчивает, но догадываюсь, что повод был уже не шуточный.
И таких историй было много, люди умели веселится, умели и работать.
Не переключайтесь, на канале много еще будет интересного.