Читая наши материалы про Украину сегодня сложновато, все же определить, что там происходит на самом деле с точки зрения простых тружеников. Нет сомнений, что общая оценка тяжелого положения страны верна, и будущее ее непростое, но все же нельзя не признать некоторую однобокость в освещении событий. Не претендуя ни на обобщение, ни на объективность представляю Уважаемому читателю мнение сотрудника Южно-Украинской АЭС, поскольку тема атомной энергетики мне поближе.
Сначала небольшой экскурс о самой станции- техническом наследии СССР, части интересного и сложного проекта. Идея Южно-Украинского энергетического комплекса, который начали строить в 1975 году вместе с городом Южноукраинск, заключалась в объединении в одно целое АЭС, гидроэлектростанций и гидроаккумулирующих электростанций. Изюмина заключается в использовании колебаний потребления электроэнергии. Её надо много днем, и мало ночью. АЭС практически не имеет возможности маневра мощностью, гидроэлектростанции более мобильны. У гидроаккумулирующей станции водяные турбогенераторы могут и вырабатывать электроэнергию, когда вода сливается из водохранилища, и качать воду обратно снизу вверх в режиме насоса.
Днем, в пике потребления, все части комплекса производят электричество, а ночью гидроэлектростанции уменьшают выработку, а лишняя энергия с АЭС идет на гидроаккумулирующую станцию, которая наливает воду в своё водохранилище. Все очень рационально и гармонично! Такие системы в мире кое-где есть, а в СССР этот проект на реке Южный Буг должен был стать самым передовым.
Три блока АЭС с реакторами ВВР-1000 пустили в эксплуатацию в 1982, 1985 и 1989 году. В последнем остановилось начатое строительство четвертого блока, и больше уже не возобновлялось. ГЭС планировалось сделать две, но в итоге построили одну - Александровскую. Началась стройка 1984-ом и с трудом, но закончилась в 1999-ом.
А вот самую интересную гидроаккумулирующую Ташлыкскую станцию, которую начали строить в 1981-ом, ни во времена Союза, ни в первые еще креативные годы незалежности достроить не успели. Всего генераторов на ней должно было быть шесть. С трудом ввели первый в 2006- ом, а второй в 2007-ом. Начало монтажа третьего началось в 2011 году, и по плану должно было закончиться в 2012-ом. Но сил у страны уже не осталось, и дело безнадежно застряло. Правда сейчас Украина надеется на китайцев, которые вроде бы взялись доделать им третий генератор в 2021, но что из этого получится, лишь Богу известно.
Так-что из трех компонентов комплекса только АЭС имеет серьезный вес, обеспечивая энергией весь Юг Украины. Станция засветилась и в скандале с фирмой Вестингауз. Порошенко в яростном желании отречься от всего российского объявил об отказе от тепловыделяющих элементов производства РФ, и приказал перейти на поставки ТВЭЛ шведского завода этой фирмы.
Этот американский концерн уже много лет лихорадит, он распадается на части, продается и покупается. В 2006-м часть холдинга, связанную с атомными делами, купила японская Тошиба. Потом азиаты пожалели о приобретении, едва не разорившись, а с 2017 года Вестингауз- официальный банкрот. Японцы бы рады продать эту обузу, но не дают США, поскольку концерн работает и на американский атомный флот.
Вестингауз не раз пытался поставлять топливные сборки для реакторов восточной Европы, построенных во времена СССР. И каждый раз с конфузом, поскольку их ТВС имеют очень маленький ресурс по сравнению с российскими. В 2012 году во время опытной эксплуатации вместе с нашими ТВЭЛ на Южно-Украинской произошло частичное разрушение двух шведских сборок, загруженных для пробы вместе с российскими. Их пришлось извлечь и срочно обратиться к Росатому, прося поставить новое топливо. Кстати украинско- американская техническая комиссия пришла к выводу, что в ситуации виновато что? Правильно! Российская конструкция и наши ТВЭЛ, которые не дали американским собратьям упруго деформироваться.
В 2015 опять загрузили Вестингаузское чудо, и через несколько месяцев была обнаружена разгерметизация ТВЭЛ. Потом шведы усилили свои сборки, и в 2018 году атомщики незалежной доложили правительству, что 3-й блок Южно-Украинской АЭС таки переведен полностью на топливо Вестингауз. Так что ждем результатов.
Все, я заканчиваю техническое описание, пора же и украинца послушать!
- Ну как у Вас там на Украине обстановка?
- Пойми, что наш городок при АЭС совершенно не показателен. Он - вещь в себе. Нас по большому счету минул и майдан, и прочие политические потрясения. Помню, когда во время майдана в город попытались приехать экстремисты типа бандеровцев с криками и флагами. Охрана станции их просто выпроводила, объясняв, что тут нас все серьезно, и предложила им заниматься митингами и лозунгами в другом месте. В целом – нормально. Зарплату платят, в среднем в пересчете примерно долларов шестьсот у специалиста. Продуктов полно, цены ниже, чем, например в Крыму. Полноценно сравнить с Российскими не могу.
- То есть политического влияния и давления нет?
- Есть, конечно! Просто не так, как в других местах. Со своей спецификой, все же мы- стратегический объект с особым режимом. Например, нельзя поехать на отдых, скажем, в Крым. Начнутся вопросы. Ездят вместо этого под Одессу в Затоку, где сейчас понастроили отелей у моря сплошной стеной, как в Турции. Там и море почище и сервис появился. Словом, популярное место. Еще одно раскрученное место - Закарпатье. Там влияние центральной украинской власти вообще не чувствуется. Люди делают мелкий бизнес, много маленьких отелей, контрабандные европейские товары, жизнь словно в какой-то независимой стране. В целом, весьма обустроенная и ухоженная территория, где полно народа из прилегающих государств: венгров, румын, чехов. Это про отдых, а еще у нас запрещено российское телевидение, и даже пользование российскими интернет- ресурсами отслеживается. Одним словом, официально все российское — это вражеское.
- Так что-же, все связи с российскими атомщиками прерваны?
- Нет! Да и как это возможно сделать, если вся и проектная и эксплуатационная документация – российская! Конечно, контакты остаются, и, что самое ценное, ваши специалисты понимают создавшееся положение, и оказываю реальную техническую и методическую помощь. Все понимают, что атом, он хоть и мирный, но все же требует предельно серьёзного подхода, а то - мало не покажется всем. Так что официально мы – враги, а не официально, как были, так и остаемся партнерами. Но, разумеется, есть моменты, как в истории с ТВС Вестингауза, где политика взяла вверх над разумом. Тут мы ничего не могли сделать. Будем эксплуатировать осторожно, и смотреть на результат, хотя ресурс у их сборок все равно ниже.
- Так главная проблема стации в некондиционном топливе?
- Главных проблемы две, хоть можно назвать и еще несколько. Первая — это окончание ресурса эксплуатации основного оборудования. Блок №1 должны бала вывести еще в 2012 году, а второй - в 2015. Ресурс первого продляли, и теперь срок окончательного прекращения эксплуатации 2021 год. Потом уже точно надо останавливать блок навсегда. Но денег и на ремонт, и на консервацию нет. Не представляю, чем это может закончиться.
Вторая проблема в том, что хранилища отработанного топлива уже заполнены. Россия на переработку топливо сейчас не берет. Если договариваться, то опять же нужны деньги. Проект строительства большого хранилища радиоактивных отходов около Чернобыля подвис, и вряд ли состоится. Тем более, что это недалеко от Киева, а последний мониторинг ила в Днепре около столицы показал, что его радиоактивность растет. Все же былая катастрофа дает о себе знать. А если там построить еще и свалку отходов для всей Европы, что же это получится?!
- А почему денег нет, вы же исправно работаете?
- Объяснения, например, такие. Поскольку многие тепловые станции стали переходить на уголь, поднялся тариф на электричество. Да, он, собственно, и без этого бы поднялся, тут причин немеряно. Потребители не могут оплачивать, поэтому энергосистема себя не окупает. А продавать энергию за рубеж, как мы тут пытались, правительство не дает. Словом, напряжение потихоньку нарастает. Энергия становится недоступной роскошью. Страна не может в полной мере оплачивать ее производство.
- А перспективы?
- Если смотреть вдаль, то туманны. Детям в школе окончательно запретили русский язык, хотя все им пользуются. Во учебниках пишут, что Россия - враг номер один. У молодежи, в том числе и местной, в основном одно желание: свалить, и прежде всего в Европу. На станции, кстати, усиливается кадровый голод. Раньше на Украине по нашему профилю готовили специалистов, например, во Львове, в Одессе, сейчас практически нигде не учат.
- Ну ладно, а что же самое тревожное?
- Коронавирус, конечно! В октябре было особенно тяжко, все болели, уходили на удаленку, так же, как и у вас. Сейчас наконец вроде бы чуть стабилизировалось. Желаю здоровья всем Россиянам.
- А мы, в свою очередь, всем адекватным людям на Украине! Как бы жизнь нас не разводила, мы все равно братские народы, а по существу, одни народ.
