Среди скромных и небольших заборов села Тереклы, что в Архангельском районе, в глаза бросаются массивные деревянные ворота. И название у этого владения не местное — «Biergarten». Здесь живет Герхарт Фогт со своей женой Светланой.
Первый брак распался. Вскоре Светлана встретила Герхарта.Светлана Дильман: «Я когда-то по распределению уехала в Казахстан из Ленинграда. Там познакомилась с моим будущим мужем. В 90-е мы перебрались в Германию. Он оказался из репрессированных немцев. Все уезжали, и мы уехали».
Тогда у Герхарта был крупный бизнес. Один случай полностью поменял его взгляды на жизнь.
Герхарт Фогт: «Вечером я ехал домой по автобану Мюнхен — Штутгарт. Телефон в руке, ноутбук рядом. Работа, работа. А там 170 км/ч дозволялось. И тут мне навстречу вылетает другая машина. Я на тормоз... Между нами сантиметров 20 или 15 осталось. Вроде все хорошо, но сердце-то стучит».
Тогда Герхарт понял, что дальше жить в таком темпе он не хочет, и отошел от дел в своем бизнесе. Вместе со Светланой переехал в Россию. У него была мечта — поднимать туризм. В 2004 году они занялись развитием природного парка «Оленьи ручьи» в Свердловской области. Однако скоро супруги оказались втянуты в «корпоративный конфликт», из-за которого им пришлось покинуть регион. Но идея уехать из России у них никогда не возникала.
Светлана Дильман: «Герхарт упрямый. У него, если цель поставлена, — он к ней будет стремиться. Его сложно сбить с пути. Идет до конца. Почему из России не сбежал? Неудачи не пугают. Здесь не получилось — в другом месте получится. Про Башкирию мы как узнали? Ездили в отпуск, отдыхали, катались по красивым местам. Башкирия понравилась. Она очень похожа на его родину разнообразием ландшафта».
Родина Герхарта — Баден-Вюртемберг, что в районе Штутгарта, на юго-западе государства. Там находится и горный массив Шварцвальд. За год эти земли посещает около миллиона туристов.
Сегодня супруги мечтают открыть иностранцам совсем другую Россию.
Светлана Дильман: «Бизнесом мы здесь не занимались, в принципе. Это не бизнес. Пришло как-то само. В Свердловской области у нас было кафе. Но для нас это не главное. Главное — чтобы люди приезжали в Россию, узнавали ее сами, делились своим восторгом и любовью, связанными с Россией».
В Свердловской области Герхарт столкнулся не только с российской коррупцией, но и с местным автопромом.
Герхарт Фогт: «Там мы познакомились с одним водителем. Хороший человек. Я попросил его посоветовать что-то такое, чтобы по русским дорогам проехать, стройматериалы возить. Так уазик появился. Попросил художника нарисовать большими буквами вдоль машины — «Я УАЗИК, САМАЯ ПЛОХАЯ МАШИНА В МИРЕ». Мы поехали на ней в Екатеринбург. По пути все гудели и соглашались с нами».
Герхарт отмечает, что за эти годы российские машины стали намного лучше. Как и дороги. А вот с пивом может и не повезти.
Герхарт Фогт: «Мы были у поставщиков. Пробовали разные сорта. Некоторые очень даже хороши. Но есть и такое пиво, как … ну вы поняли».
Герхарт и Светлана в России уже 16 лет. Не все соседи супругов были рады тому, что рядом с ними живут немцы.
Светлана Дильман: «Нас в штыки воспринимали, когда мы здесь появились и собрались покупать участок. Местные жители начали писать, что в канун 70-летия победы над фашизмом отдали землю немцам. Обнесли колючей проволокой, как концлагерь. Это везде такое есть. Отдельные люди распространяют свои негативные мысли. На это смотреть надо философски. Хороших людей намного больше».
В деревне Тереклы супруги намерены построить базу отдыха. Всего планируется десять домов. В домиках предусмотрено все необходимое — мини-кухня, душ, посуда. Стройку Герхарт курирует лично — благо есть опыт в строительстве.
Светлана Дильман: «Многое вынуждены делать сами. Герхарт будет ругаться — специалистов хороших нет, приходится на ходу обучать. А так, мы уже научены опытом, знаем, какие трудности могут возникнуть. Вот в таком домике могут разместиться два человека. Будет еще семейный дом. Сделаем душевые и туалеты для палаточников».
В шести километрах от базы отдыха протекает Инзер. Супруги мечтают, чтобы территория около речки стала природным парком. Герхарт Фогт готов разработать проект его развития. Однако министерство экологии, по словам Светланы, хранит молчание. Впрочем, вне зависимости от решения чиновников ранчо на два гектара может стать образцовым для Башкирии.
Андрей ШАРЫГИН
Сюжет про «наших немцев» недавно показали на одном из местных телеканалов. Он заинтересовал, и, с разрешения автора, мы публикуем сегодня это повествование.
Жанр телевизионного репортажа, впрочем, имеет свои особенности. В частности, довольно жесткое ограничение во времени, за которое журналист мог бы высказаться.
Первое. «На что строим? Нужен же какой-то стартовый капитал?» Поэтому, вслед за автором, мы тоже пообщались с немецкой семьей на русской земле, чтобы снять максимально большее количество вопросов, которые, возможно, возникли у зрителей, а теперь и у читателей.
Ну здесь все просто. Средства — от германского, а потом и свердловского бизнеса. Кредитами Герхарт Фогт не пользуется.
«Какую страну они считают своей родиной?»
Светлана: «Герхарт, понятно, больше привязан к Германии. Там его корни, там трое детей... Но и Россия стала далеко не чужой, иначе бы давно уехал. Я за четырнадцать лет жизни в Германии тоже полюбила эту страну. И у меня там остались трое детей, внуки появились... Но сейчас я снова считаю себя русской, даже думать опять начала по-русски, хотя раньше привыкла уже было видеть сны, например, на немецком».
«Часто менталитет человека принято определять по его кулинарным пристрастиям...»
Светлана (она, конечно, безупречно владеет русским, поэтому в разговоре предпочитает представлять и Герхарта тоже): «Наша кухня интернациональна. И русские блюда готовлю, и немецкие, и плов, например. У казахов научилась».
«А здешняя инфраструктура устраивает?»
«Про дороги Герхарт уже говорил, они стали лучше. У нас, например, асфальт почти до самого дома доходит. Да и то потому, что участок взяли на самом краю деревни. Дальше — вон только тот лес.
Связь? С этим похуже. Особенно последнее время. Может, оттого, что дети на дистанционное обучение перешли.
Товары, продукты — все есть. Мясо, молоко — натуральные. Очень хорошего качества можно приобрести. Свое-то хозяйство пока небольшое — курочки, козочки... Расширяться? Посмотрим. Вот кафе достроим...»
«Кстати, весь этот комплекс называется «Biergarten». По-русски что-то вроде «Пивного двора», как я понимаю».
«Да. «Пивной дворик» или «садик» дословно».
«Почему и по-русски тоже не написано? Для понятливости».
«Biergarten» — это не просто питейное заведение определенной направленности, для любого немца это, прежде всего, старый добрый вид отдыха, проведения досуга. Это связь с корнями и дань традициям. Кроме того, Герхарт решительно настроен сделать «Biergarten» широко известным брендом, а для бренда не требуется переводов.
И в самом деле, что это я? Доведись мне открыть в Германии какой-нибудь магазин «Матрешка», разве стал бы я переводить название как «Деревянные полые игрушки с такой же игрушкой внутри»?
«Биргартен» так «Биргартен». Вот отыщут сюда дорожку первые посетители, тогда только люди поймут: туристы с деньгами — это для всех хорошо. А то сколько лет уже охаем-ахаем про развитие туризма в Башкирии, и ничего кроме загибания пальцев не происходит: средств нет, инфраструктуры нет, ничего нет. А тут и финансирование есть, и дороги, и жилье, и общепит... Осталось, казалось бы, здешние места природным парком объявить. Для пущей привлекательности и самой природы для. Но... У кого-то желания нет.
Тьфу-тьфу-тьфу. Чтоб не сглазить упорства и трудолюбия наших новых земляков.Ну что мы за люди такие? Кулаков извели, староверов разогнали, заводчиков перестреляли, трудягам-фермерам хозяйства поподжигали. Чуть кто получше жить начинает — на ему красного петуха под стреху!
Архангельский район. «Республика Башкортостан» №136 | 26.11.20