Доброго вам четверга, мои зелоопытные читатели!
Расстаться б так вот, растворясь
Во мгле, - не плача ни о чём, нам;
Кощунством было б тайны вязь
Предать толпе непосвященной. Джон Донн
Когда мне приснился этот сон, который можно было бы превратить в грустную сказку, я весь день проходила очарованной.
Запомнилась каждая деталь. Удивительно, что сон этот был исповедью невысокого красивого мужчины с тонким, усталым и в то же время жёстким лицом. Он говорил со своим врагом. Это было
20 марта
…Длинные, озолоченные солнцем, волосы девушки развевались по ветру. Она стояла на самом верху башни, подставив лицо ветру…
Ненависть заполонила меня, став единственным чувством. Она мешала мне спать, дышать, лишала аппетита, днем и ночью шептала «убей!» Когда мои люди нашли тебя в исковерканной машине, я возблагодарил небеса, не подозревая, какие испытания уготованы были ими. Мой заклятый враг, я хотел уничтожить тебя сразу, но взглянув на истерзанное тело, понял, что не получу удовлетворения от такой смерти. Ты едва дышал. Тогда я велел своим людям внести тебя в дом и подлечить. Я представлял, как убью тебя лично, как только ты встанешь на ноги.
Тебя положили возле кухни, где челядь должна была приглядывать за тобой.
Я зашел в комнату дочери с подносом сладостей, но не нашел любимое дитя. Шалунья пряталась от меня, и я терпеливо взялся искать. Обойдя все любимые ею уголки, я заглянул на кухню.
Она стояла на коленях возле твоей кровати. Ее тонкие пальчики ласкали твои волосы, взгляд был где-то далеко. Любовь ослепила ее, подобно молнии, и детство закончилось для нее в этот миг. Не сразу отозвалась она на мой зов.
- Это его ты привез, чтоб убить? Теперь он мой. Мой ангел.
Глупые девичьи книжки! Прекрасные принцы, драконы. Ты был красив и молод. Она мечтала именно о тебе.
Уговоры были бессмысленны. Я не мог выносить ее слез. В тот же день лучшие врачи появились в нашем доме.
Она целый день сидела у постели, всматриваясь в твое лицо, словно пытаясь прочитать по нему свою судьбу. Ее любовь превратилась в безумие, когда ты – всего лишь на миг – открыл глаза, и в затуманенном болью омуте она увидела свет, к которому устремилось ее сердце. Я видел, как она хмуриться, водя пальчиками по гипсу на твоей сломанной руке, а то вдруг кружилась по залу, смеялась и приговаривала: мой ангел улыбается!
Я решил убить тебя ночью, изуродовав твое ангельское лицо, чтобы стереть его из ее памяти. Дал ей снотворного. Я выбрал кинжал, острый, как моя ненависть.
Она кралась за мной. Ее крик был ужасен, глаза – безумны. Она билась, словно пойманная птица, вонзая в меня острые и злые когти слов.
О, как я ненавидел тебя тогда! Мгла заволокла мои глазницы. Я гнал автомобиль в неизвестность. Я упал на колени и молил небо убить тебя! Как же глубок и темен омут ненависти! Она одна, подобно яду, должна была разъедать плоть, уничтожая ее.
Дядя говорил с ней, убедив, что ты не ответишь ей взаимностью. Ты богат, известен и… обручен с другою. В ту минуту, когда ты откроешь глаза, она потеряет тебя навсегда.
Свет померк для нее. Она, наконец, оставила тебя. Бесцельно бродила она по дому, потом пошла к тебе, все говорила о чем-то, плакала, звала, просила, но ты не слышал ее голоса в темном лабиринте беспамятства. Она отрезала твой длинный локон и целовала его, поднимаясь на самый верх башни.
Она стояла, подставив лицо теплому ветру. Он подхватил ее и понес. Рукава ее бились, как крылья…
