День, когда в мою жизнь вошёл Диккенс, я помню отчётливо. Летняя практика в школьной библиотеке. И разрешение библиотекаря "заглянуть в закрома" - в хранилище. А там - полное собрание сочинений Джека Лондона, Герберта Уэльса, Вальтера Скотта, которые и так были у нас дома. Мое внимание привлекла полка с толстыми чёрными томами - Чарльз Диккенс. Это было лучшее лето, когда в мою жизнь вошли и остались в ней Нелли и Эстер, Доррит и Флоренс.
Чем мне так полюбились романы Диккенса? Чем они меня очаровали? Тяжёлая атмосфера, громоздкие описания, бедность, даже нищета, карикатурные злодеи. И искренность, нежность героев, сентиментальность автора, завораживающие картины туманной Англии. Я плакала и смеялась, любила и ненавидела вместе с чопорным англичанином. Я отчаянно сочувствовала детским персонажам, с любовью выведенным в каждой книге. Бедные дети ( во всех смыслах этого слова) - главная боль писателя.
"Мне больно смотреть на детей, которым приходится сталкиваться с трудностями жизни чуть ли не в младенчестве. Это убивает в них доверчивость и душевную простоту — лучшее, что им даровано богом. Зачем заставлять ребенка делить с нами наши тяготы, когда он еще не может вкусить радостей, доступных взрослому человеку?"
Одна из запомнившихся книг - "Домби и сын".
Богатый лондонский бизнесмен, хозяин торгового дома, холодный и равнодушный мистер Домби вдруг понял, что такое радость и гордость - у него родился сын.
"Домби сидел в углу затемненной комнаты в большом кресле у кровати, а Сын лежал тепло укутанный в плетеной колыбельке, заботливо поставленной на низкую кушетку перед самым камином и вплотную к нему, словно по природе своей он был сходен со сдобной булочкой и надлежало хорошенько его подрумянить, покуда он только что испечен.
Домби было около сорока восьми лет. Сыну около сорока восьми минут".
Не первенец - наследник. Первый же его ребенок - дочь Флоренс - совсем ему не нужен; она растет как-то сама по себе, мечтая о любви отца, но не получая и крохи внимания. Можно быть несчастной и чувствовать себя сиротой при живом родителей, можно быть очень бедным в богатой семье. Деньги и счастье - вовсе не синонимы, скорее, антонимы - это и пытается передать в романе Диккенс. Жена и дочь миллионера Домби живут как в золотой клетке, совсем не имея НИКАКИХ прав.
Роман в целом - коктейль из разных жанров: здесь и семейная драма, и приключения на море, и любовные перипетии, и романтическая история - каждый найдёт что-то свое.
Однако самые проникновенные страницы - отношения брата и сестры, Поля и Флоренс. Поль родился слабеньким, все время болел, а рядом была Флоренс, которая преданно и самозабвенно любила брата. Он и умирает на ее руках.
"Поль больше не вставал со своей постельки. Он лежал очень спокойно, прислушиваясь к шуму на улице, мало заботясь о том, как идет время, но следя за ним и следя за всем вокруг пристальным взглядом.
Когда солнечные лучи врывались в его комнату сквозь шелестящие шторы и струились по противоположной стене, как золотая вода, он знал, что близится вечер и что небо багряное и прекрасное. Когда отблески угасали и, поднимаясь по стене, прокрадывались сумерки, он следил, как они сгущаются, сгущаются, сгущаются в ночь. Тогда он думал о том, как усеяны фонарями длинные улицы и как светят вверху тихие звезды.
По мере того как надвигалась ночь и шаги на улице раздавались так редко, что он мог расслышать их приближение, считать их, когда они замедлялись, и следить, как они теряются вдалеке, он лежал и глядел на многоцветное кольцо вокруг свечи и терпеливо ждал дня. Только быстрая и стремительная река вызывала у него беспокойство. Иной раз он чувствовал, что должен попытаться остановить ее — удержать своими детскими ручонками или преградить ей путь плотиной из песка, — и когда он видел, что она надвигается, неодолимая, он вскрикивал. Но достаточно было Флоренс, которая всегда находилась около него, сказать одно слово, чтобы он пришел в себя; и, прислонив свою бедную головку к ее груди, он рассказывал Флой о своем сновидении и улыбался".
"Домби и сын" - роман о прощении, об осознании, что главная ценность - это любовь близких, самых близких. Именно поэтому произведение это сейчас оставило точно такое же впечатление, как и много лет назад.
"Лавка древностей"
Одна из тех книг, которые находят живой отклик у читателей. Печатался роман по главе в журнале, что издавал Диккенс. Бытует легенда, что в Америке каждый день публика встречала пароходы из Англии в надежде узнать продолжение романа у англичан, ведь там печаталось раньше и значит, можно было задать гостям Америки главный вопрос: "Жива ли Нелли?"
Нелли, внучка старьёвщика, антиквара (отсюда и название), заядлого игрока, всего 12 лет, а на ее плечах и забота о деде, хорошем в общем-то человек, но слабом, и о доме,больше похожем на склеп.
"Комната, по которой он не спеша пробирался, представляла собой одно из тех хранилищ всяческого любопытного и редкостного добра, какие еще во множестве таятся по темным закоулкам Лондона, ревниво и недоверчиво скрывая свои пыльные сокровища от посторонних глаз. Здесь были рыцарские доспехи, маячившие в темноте, словно одетые в латы привидения; причудливые резные изделия, попавшие сюда из монастырей; ржавое оружие всех видов; уродцы — фарфоровые, деревянные, слоновой кости, чугунного литья; гобелены и мебель таких странных узоров и линий, какие можно придумать только во сне".
Девочка одинока настолько, что придумала себе подружек. Вернее, не придумала их самих - только факт их дружбы.
"Но вот однажды вечером, возвращаясь со своей одинокой прогулки, Нелл проходила мимо гостиницы, к крыльцу которой в эту минуту подъехал дилижанс, и увидела, как мисс Эдвардс бросилась навстречу маленькой девочке, слезавшей с империала.
Это была ее сестра, ее младшая сестра — совсем крошка, моложе Нелли, — с которой она не виделась пять лет (как рассказывали впоследствии) и все эти пять лет сберегала каждый пенни, чтобы девочка могла хоть недолго погостить у нее. Сердце Нелли готово было разорваться на части, когда она увидела их. Они отошли от людей, столпившихся около дилижанса, обнялись и заплакали радостными слезами. Простое, скромное платье обеих сестер, длинный путь, который пришлось совершить ребенку одному, без провожатых, их восторг и волнение, их слезы — все это было красноречивее любых слов".
Дед, который каждый раз говорит о том, как любит свою внучку, в реальности проигрывает все до копеечки, и наши герои отправляются в путь по дорогам Англии.
Чего им только не пришлось пережить, сталкиваясь с неприятностями, а читатель медленно, но уверенно подходит к осознанию главной истины:
"Совесть наша — предмет гибкий и эластичный обладает способностью растягиваться и применяться к самым различным обстоятельствам. Некоторые разумные люди освобождаются от своей совести постепенно, как от лишней одежды, когда дело идет к теплу, и в конце концов ухитряются остаться совсем нагишом. Другие же надевают и снимают это одеяние по мере надобности, — и такой способ, как исключительно удобный и представляющий одно из крупнейших нововведений наших дней, сейчас особенно в моде".
Добрые и злые, заботливые и равнодушные, встречаются им люди, а перед нашими глазами проходят все несовершенство и несправедливость мира глазами ребенка - девочки слишком доброй, отзывчивый, всепрощающей. Чем не ангел? Не потому ли и конец романа трагичный, что место Нелли не здесь, не на земле?
Я прекрасно понимаю чувства как поклонников этой книги, так и противников. Тем давним летом, читая роман впервые, я тоже, как Дэниел О'Конелл, хотела выкинуть книгу от бессилия, когда Нелли умирала. Но вместе с тем сейчас, перечитывая через 30 лет, понимаю Оскара Уайльда, который написал: "Нужно иметь каменное сердце, чтобы прочесть смерть маленькой Нелл, не расплакавшись …от смеха". Действительно, и трогательно, и очень наивно-возвышенно, даже пафосно написано. Привыкла уже к более сдержанной интонации- просто "выросла". Но вот что странно: Диккенса по-прежнему люблю, чувства мои практически не изменились, значит, еще обязательно вернусь к своему любимому роману. "Холодный дом" я еще не перечитала.