Начало романа
– Юр, что случилось? – с опаской спросила она.
– Как только ты отошла, то буквально через несколько минут позвонили на телефон Венедиктовичу, – он задумчиво посмотрел вдаль, – Тамара приказала долго жить.
–Господи, – перекрестилась Вера, – А я только что поставила свечку за ее здравие.
– Жалко женщину, – печально произнес Юрий, – не успела поставить детей на ноги. Внуков не дождалась.
– Слава богу, что успела с Зарецким все бумаги официально провести, а то точно детей детдом ожидал.
Веру и Юрия оглушил пронзительный сигнал машины. Они обернулись. Дверь салона автомобиля открылась, донесся строгий голос Зарецкого,
– Сколько можно курить? Быстро в машину.
Юрий поспешил на место водителя. А Вера застыла на месте.
– Вер, а тебе особое приглашение требуется? – обратился к ней Зарецкий.
–Игорь Венедиктович, мы сейчас домой? – уточнила она.
–Мы сейчас за Лидией, а потом в ЗАГС, – ровным голосом ответил он.
– Так Тамара умерла, – пришла Вера в изумление.
– Прискорбно, – повернулся к ней Зарецкий, – Мы едем не на торжественное мероприятие. Нам нужно сделать так, чтобы дети были усыновлены.
Всю дорогу ехали молча.
Роспись в ЗАГСЕ прошла в сугубо скромной обстановке. Зарецкий заранее позаботился о кольцах и букете для невесты.
Вера была очень сдержанна, но внутри ее светило яркое солнце. Она не верила, что теперь ее фамилия Зарецкая. А Игорь теперь ее муж и дома ждут два маленьких ангелочка. На выходе Зарецкий остановился и произнес, – Мне судьба дает шанс, чтобы исправить ошибки, которые я допустил в воспитании своей дочери.
Вера проникновенно взглянула на него, – Можно мне вас поцеловать?
Зарецкий коснулся ее щеки нежным поцелуем.
*** *** *** *** *** *** *** *** ***
– Что же ты сделал собой, Олег, – произнес вслух Звягинцев, когда остановился возле угрюмого здания закрытой психиатрической больницы.
Он переступил порог проходной с тяжелой дверью. И уже сразу почувствовал запах лекарств перемешанным с душевными ранами.
– Юрий Николаевич, интересующее вас лицо не в состоянии ответить на ваши вопросы, – предупредил его врач-психиатр.
–Да. Вы мне говорили по телефону. Все-таки я хочу взглянуть на Ольшанского, – ответил ему следователь.
– Ваше право, – пожал плечами психиатр. Это был невысокого роста мужчина около 50 лет. Лицо его выражало безмятежность, а очки придавали солидности. Он внимательнейшим образом смотрел на Звягинцева.
– Вы так меня пристально рассматриваете, что мне даже становится неловко, – прямо сказал Звягинцев.
– Я хотел бы дать вам совет. А вы уж сами принимайте решение, как им воспользоваться, господин следователь, – улыбнулся врач.
– Да что вы! – удивился следователь, – Слушаю вас.
– Юрий Николаевич, меняйте работу. Она вас скоро съест. Вы из той категории людей, которые берут все близко к сердцу. Вскоре у вас может быть нервный срыв. И прекращайте вести холостяцкий образ жизни.
– Простите, – наклонился к психиатру Звягинцев, – Вы справки обо мне наводили?
– Мне это вовсе не нужно, – снисходительно улыбнулся ему врач, – Достаточно было поговорить с вами в телефонном режиме и очно.
– Следуйте за мной, – бросил он на ходу. Звягинцев направился вслед за ним. И когда ему показали скрюченного человека с торчащими разные стороны волосами, то он отшатнулся в сторону двери.
– Это Ольшанский? – тихо спросил он.
– Собственной персоной, – спокойно ответил он.
– Что с ним?
– У него серьезное психическое расстройство. Дело в том, что вероятно в детстве он получил тяжелую душевную травму. А сейчас вылились последствия. Будем разбираться, Юрий Николаевич.
– Вижу, что ему не до разговоров, – лицо Звягинцева покрылось испариной.
Олег Ольшанский изучал детскую книжку с яркими картинками. Он удивлялся и восхищался. Что-то мычал и пищал.
– Я пойду, пожалуй, – поспешил Звягинцев выйти из заведения.
Инесса Сагайдак