Мы видели, что Бог визионеров Меркавы — это Святой Царь, восстающий из неведомых миров и нисходящий через 955 небес к Престолу Славы. Тайна этого Бога в Его явлении в качестве Творца вселенной служит одним из тех высших предметов эзотерического знания, которое раскрывается душе во время ее экстатического восхождения. Тайна эта равна по значению видению небесного мира, песнопению ангелов и строению Меркавы. В приведенном в «Больших Хейхалот» отчете, который невольно стремишься соотнести с отрывком аналогичного содержания в конце 4-й книги Ездры, сообщается о том, что существовал даже обычай помещать писцов и стенографов по правую и левую руку от визионера, чтобы они записывали его экстатический рассказ о Престоле и его обитателях. Мистик, охваченный экстазом, возносится выше ангелов. Таков смысл отрывка, в котором речь идет о «Боге, недоступном для взоров Его созданий и сокрытом от ангелов служения, но раскрывшем Себя рабби Акиве в видении Меркавы».
Это новое откровение, странное и отталкивающее, содержится в наиболее парадоксальном из всех этих трактатов, известном под названием «Шиур кома», буквально - «Размер тела» (подразумевается «тело» Бога). С момента появления «Шиур кома» его дерзкий и вызывающий антропоморфизм вызвал ожесточенное сопротивление всех чуждых мистике еврейских кругов.
«Шиур кома» — не единственный предмет видения мистиков этого толка. Имеются и другие. Несомненно, что часть их возникла в совершенно других кругах, чем «Шиур кома », но они более или менее тесно переплелись с последним предметом, когда эти различные тенденции кристаллизовались в классической литературе Хейхалот. С точки зрения позднейшего поколения мистиков Меркавы, они представляли собой в целом нечто однородное. Наиболее значительным из отклонений от главного потока является мистика Метатрона. Она развивается вокруг личности Еноха, который, прожив жизнь благочестивца, был вознесен, согласно легенде, в первые ангелы и стал cap га-паним (буквально - князь Божественного лика, или Божественного присутствия).
Видения небесного странника Еноха, как они описываются в эфиопской и славянской книгах Еноха, в книге Еноха мистиков Меркавы приводятся в отчетах Метатрона рабби Ишмаэлю о метаморфозе, происшедшей с ним, и об иерархическом чине ангелов и сфере Престола. Невозможно не разглядеть в этой мистике Еноха последовательной линии развития. Более того, еврейская книга Еноха не является единственным звеном, соединяющим легенду о Енохе с позднейшей еврейской мистикой. Некоторые из древнейших мифических мотивов можно обнаружить не в этой книге, а в необычайно интересном с точки зрения мифографии тексте магического содержания «Гавдала рабби Акивы», сохранившемся в нескольких еще не публиковавшихся манускриптах.
Не раньше начала II века н. э. вознесенный в ангелы патриарх Енох отождествляется с ангелом Ягоэлем, или Иоэлем, являвшимся видной и подчас центральной фигурой в старейших документах мистики Престола и в апокалипсисах. Наиболее существенные черты этого ангела переносятся на Метатрона. Ягоэль также стоит на первом месте в различных списках «Семидесяти имен Метатрона», составленных в эпоху гаонов VII-XI веков.
Одним из наиболее важных предметов, описываемых Метатроном рабби Ишмаэлю, является космическое покрывало или занавесь перед Престолом, скрывающая от сонма ангелов Славу Божью. Идея такого покрывала восходит, по-видимому, к глубокой старине. Она встречается уже в отрывках из Агады, относящихся ко II веку. О занавесях и мирах света эонов упоминается и в коптском сочинении «Пистис София», автор которого принадлежал к гностическому направлению. Эта космическая занавесь, как она описывается в книге Еноха, заключает в себе образы всех вещей, которые со дня творения как бы пребывают в небесной сфере. Все поколения и все человеческие жизни и деяния вплетены в эту занавесь: тот, кто видит ее, проникает в то же время в тайну мессианского Избавления, ибо так же, как течение истории, - борения конца дней и деяния мессии предвечно реальны и зримы в ней. Это сочетание знания, относящегося к Меркаве и хейхалот, с видением мессианского конца, следовательно, с апокалиптикой и эсхатологией, имеет очень древнюю традицию.
Непосредственное соприкосновение спекулятивных гностических тенденций и мистики Меркавы повторяется и в произведениях, объединенных общим названием Маасе берешит. К последним относится «Сефер йецира» («Книга творения»), которая отражает теоретический подход к проблемам космологии и космогонии. Текст, вероятно, содержит позднейшие вставки, но его связь с литературой Меркавы вполне очевидна, по крайней мере в том, что касается терминологии и стиля.
Написанная предположительно между III и VI веками, «Сефер йецира» отличается лаконичностью. Даже наиболее пространное ее издание содержит не более 1600 слов. Это самый ранний из всех существующих текстов спекулятивного характера на иврите. В той степени, в какой неопределенность и неясность содержания текста позволяет вынести заключение об источниках вдохновения автора, можно предположить, что одним из них была мистическая медитация. Поэтому неудивительно, что сочетание таких черт, как вычурность и лаконичность, двусмысленность и оракульская многозначительность, позволяло ссылаться на него как средневековым философам, так и каббалистам. Главная тема этого текста — элементы мира. Они заключаются в десяти простых и первичных числах, обозначаемых в книге как сфирот, и в двадцати двух буквах еврейского алфавита. В своей совокупности сфирот и буквы представляют собой таинственные силы, сведение которых воедино делает возможными различные комбинации, обнаруживаемые во всем творении. Это «тридцать две тайные тропы мудрости», посредством которых Бог сотворил все сущее.
Существует определенная связь между «Сефер йецира» и теорией магии и теургии, которая, как мы видели, играет некоторую роль в мистике Меркавы. Экстатическое восхождение к Престолу - не единственный элемент этой мистики. Она также предполагает наличие многих других приемов, гораздо более тесно связанных с магией. Один из них, например, это «обряжение, или облачение имени» — в высшей степени торжественный обряд, сводящийся к тому, что маг как бы «оплодотворяет» себя великим именем Бога, то есть совершает символический акт, облачившись в одеяние, в ткань которого вплетено имя. Заклинание князя или архонта Торы, cap Тора, принадлежит к ритуалам того же рода.
Теургический элемент выдвинут на передний план в сочинениях, имеющих различные точки соприкосновения с трактатами Хейхалот, в частности, если ограничиться несколькими примерами, в «Хорба де-Моше» («Меч Моисея»), «Гавдала рабби Акивы» и в предписаниях, сохранившихся в книге «Шимушей тегилим», что означает «Применение псалмов в магических целях». Последняя книга в продолжение длительного периода играла немаловажную, но не безупречную роль в еврейской жизни и фольклоре.
Продолжение следует...
Начало:
1. https://zen.yandex.ru/media/id/5f9589e328a873447669a01b/chto-je-pochitat-posle-f-ieits-i-ee-izlojeniia-germeticheskoi-tradicii-5fb54d30541585566c64bd84
2. https://zen.yandex.ru/media/id/5f9589e328a873447669a01b/mistika-merkavy-5fbb74569d2ffe38eef149fd