Светка потерла бутылку рукавом блузки.
- Хочу чтобы бар «Мертвая петля» поднялся на поверхность земли, туда, где и был.
Стены и пол задрожали. Началось новое землетрясение, но в этот раз никто не бросился прятаться под столами.
Мы не двигались с места и словно заворожённые смотрели, как земля за окнами и за дверью уползает вниз. Как будто ехали на лифте без дверей.
Вот уже «вертикальная яма» Александра Александровича скрылась под порогом.
Я боялся произнести хоть слово, чтобы не спугнуть удачу и только нервно кусал губы. Станислав Львович промокнул вспотевший лоб носовым платком и устало опустился на стул. Светка не выпускала бутылку из рук, а Александр Александрович стоял рядом с ней и настороженно озирался. Как будто ждал нового подвоха от бутылки. Может, нападения озверевших соцработников или просто телепортации всей нашей компании, например, на Уран.
Но ничего этого не произошло. Бесконечно долго мы ползли вверх и, наконец, полумрак бара прорезал дневной свет. Потом света стало ещё больше. Перед нами проехал слой асфальта и... Мы наверху.
Светка истошно взвизгнула и бросилась наружу, за ней Саныч. Даже Станислав Львович неприлично резво для своего возраста просеменил мимо меня на улицу.
Капитан покинул корабль последним.
Я ожидал, что вокруг бара будут толпы зевак. Все подъезды перекроет полиция. Спасатели нагонят своих машин, включат мигалки. Зеваки из-за ограждений будут указывать на нас пальцами, ведь не каждый день бары уходят в толщу земли, и уж точно не каждый день сами оттуда выныривают. Но и этого не было.
Машин срочных служб не наблюдалось, даже ни одной захудалой скорой, не то, что пожарных с мигалками. Люди спокойно проходили мимо, даже не обращая внимания на нас.
- Уму непостижимо, - прошептал Станислав Львович.
- И что же это, как бы выразиться помягче, было? – спросил Александр Александрович.
- Хрен его знает! Но я в этот бар сука больше ни ногой! Да и вообще в бары! - с облегчением ругалась рыжая.
- Вряд ли дело в баре, - обиделся я, - скорее всего, дело в этом… артефакте.
- Мда? В этом? – Светка выставила перед собой руку, сжимающую бутылку.
- Я бы не стал… - начал говорить Станислав Львович, но она разжала кулак раньше.
Бутылка хлопнулась об асфальт и разлетелась в мелкие дребезги. Без ослепительного света или телепортаций и вообще без каких-либо спецэффектов. Даже осколки не растворились в пространстве таинственным образом, а остались лежать на асфальте.
- Я там чуть не охренела вообще! Не стал бы он… Ты понимаешь, что этот, - Светка ткнула пальцем в Александра Александровича, - вырос сантиметров на 5, когда мы… в прошлое улетели, или что там было… Такого вообще не бывает!
- Что значит стал выше? – недоумевал Саныч. – Я всегда таким был. А вот как я в этом баре оказался, позволю себе заметить, – вот это вопрос. Как будто память отшибло.
- Тебе её и отшибло! – огрызнулась Светка.
- С другой стороны, - заметил старик, - до э-э, перемещения, вы, Александр Александрович, так скажем, были другим человеком.
- Это каким же?
- Трусом. Вы тряслись под столом, когда даже Светлана более-менее держала себя в руках. Я уж молчу про нашего храброго бармэна. Зато после, вы прямо нас всех спасли… И да, вы стали заметно выше. Я видел вас, когда вы заходили в бар.
- Хм… маловероятно, чтобы у меня поменялся рост…
- Вы помните, где живёте? Семья у вас есть?
- Ну да… Улица Ленина, дом тринадцать, квартира сорок семь. Так, сказать. Жена Любаша. Детей нет.
- Я бы, на вашем месте, пошёл домой и проверил, всё ли так, как вы помните.
- Ччё-рт! Думаете, она тоже выросла?
Проходящая мимо женщина опасливо покосилась на нас и ускорила шаг.
- Бог ты мой, Саныч… - Светка закатила глаза. – Так, извините, друзья, мне надо позвонить маме.
Светка достала мобильник из кармана.
- Ты же не собираешься позвонить маме и рассказать, что тебя недавно, пока ты была в баре, засосало под землю? – остановил я её. – А потом ты попала в прошлое, потом в бесконечную библиотеку, а потом тебя чуть не затоптали бомжи. А еще ты ходила в туалет и нечаянно обнаружила телепорт за дверью подсобки?
- Эм-м…
- В дурку захотела?
- Вы правы, - вдохнул Станислав Львович, - об этом лучше не распространяться.
- Я думаю, нам лучше сейчас разойтись… перевести дух, а потом встретиться и всё обсудить.
- Вот уж хрена! – возмутилась Светка, но телефон убрала, - Хватит с меня. Я отваливаю! Вы тут как хотите, а я сыта этим дерьмом по самый никуда, ясно? Чао, в общем!
Светка отмахнулась от нас, развернулась и решительно пошла прочь.
- Гкгэм… Так сказать, спасибо. Последую вашему совету, Станислав Львович. До свидания.
Александр Александрович пожал нам со стариком руки, как будто мы только, что вырвались с занудного совещания, и так же, как и Светка зашагал прочь.
- Станислав Львович, но вы-то захотите в этом разобраться? – спросил я с надеждой.
- Молодой человек, - улыбнулся он, - Там в библиотеке я понял одну вещь. В общем… Вся эта история повлияла на нас очень сильно. Если спросите меня, то, видимо, это какая-то магия. Или волшебство. Или проклятие… Но сейчас это неважно. Важно исправить ошибки. Александр Александрович свою исправил, там, в своем прошлом. А я свою попробую исправить сейчас.
- Так, значит, Анна жива?
- Жива.
- А была она жива, когда вы заходили в бар?
- Не имею ни малейшего понятия. Если и так, я об этом не вспомню, как Александр Александрович не помнит себя прежнего. Зато я помню, где она живёт сейчас. В каком городе и на какой улице. И я еду к ней.
- Что ж… Желаю вам удачи.
Мы обнялись. Старик зашагал прочь, но обернулся и спросил:
- А вы? Что вы будете делать?
- В баре бардак… Наведу порядок, для начала. И выясню, работает ли еще телепорт между подсобкой и пожарным выходом.
- Не боитесь возвращаться?
- Нет, - я усмехнулся, - не боюсь. Этот бар я и есть. Чего мне бояться?
- Хм-м... Понимаю. Простите, странно, но мы так и не познакомились. Как вас зовут?
- До свидания, Станислав Львович. Я помахал старику на прощание и пошёл назад в «Мертвую петлю».
Внутри действительно был настоящий бардак. Все столы кроме одного перевёрнуты, за барной стойкой - гора битых бутылок. На полу у входа ровный утоптанный слой земли вместо коврика. Светильники под потолком сорваны и держатся на проводах. Только один предмет не утратил своего первоначального вида.
Слегка запыленная закрытая бутылка с запиской внутри стояла на единственном не опрокинутом столике.