В моей адвокатской практике был случай, когда мне, поневоле, пришлось стать психологом девушки, уже готовой на самоубийство. То не был шантаж. Я поняла это с первой же встречи с ней. И сделала все, чтобы этого не произошло...
К описываемому мной времени я уже «обросла» клиентурой. В тот день звонит мне моя бывшая клиентка по гражданскому делу с просьбой о срочной встрече. Приходит, буквально ведя за руку дочь. На вид совсем молоденькая девчушка.
И с суровым видом заявила, что дочку изнасиловал работник милиции, он арестован, девочке 17 лет, ее направляют на медэкспертизу и вот они пришли ко мне, чтобы я стала адвокатом потерпевшей.
Я понимаю, что дело очень непростое. Будут задействованы все силы: адвокат с другой стороны, многочисленная родня, как обычно.
Возмущение матери объяснимо, но я пытаюсь выяснить подробности происшедшего. Воинственная мама, перебивает девочку, и рассказывает все за нее, переходя от волнения с русского на татарский язык. Что, вот, не знавшая до этого ни одного мужчины, над ее девочкой надругался, да кто?! сам работник милиции. « Я буду писать Президенту страны, Министру МВД» и т. д.
С трудом останавливаю ее монолог. А сама девочка ужасно зажата, больше молчит, в глазах такая пустота, уже за гранью отчаяния. Когда уже все равно...Прошу оставить нас вдвоем. Поправляя платок, суровая мама-татарка нехотя покидает комнату.
То ли профессиональный опыт, то ли интуиция мне подсказывали : что-то тут не так. Девочка все это время слушала мать даже не со страхом, а с какой-то пугающей обреченностью.
Только за матерью закрылась дверь, она мне прошептала. А суда не будет. И рассказывать я ничего вам не буду, и на экспертизу не пойду - в отчаянии говорит она. И маме ничего не говорите. Я уже все решила. Я буду вешаться. Честно говоря, у меня волосы на голове зашевелились. К тому времени у нас на работе уже был печальный опыт такой трагедии. Когда, не понятый никем, сын подросток покончил с собой у нашей адвокатессы.
Я вижу как она несчастна, как ей плохо и уход из жизни кажется разрешением ее проблемы. Предупредила сразу. Все, что она мне расскажет тут, будем знать только она и я. Маме скажем то, что посчитаем нужным. Эти слова, кажется, расположили ко мне.
Говорю ей, как я тебя понимаю! Ведь я же тоже воспитывалась в татарской семье со своими строгими традициями. Мне все запрещалось. С мальчиками встречаться тоже. Но я тайком бегала на танцы, и даже ела свиное сало у подруг. «Сало!» ахает она! Чувствую, что мне удается увести ее от страшных мыслей.
Прошу - расскажи - у вас все было по согласию? По согласию - уже заплакала она.
Он у тебя первый? Нет второй. Выяснилось, что встречалась раньше с одноклассником, и у них были отношения. А с милиционером встречается недавно. Он женат и имеет 2 детей.
Он знал о твоем возрасте? Спрашивал, я соврала, что уже есть 18. Действительно, формы у девочки явно не подростковые. Понимаю, что уголовной перспективы у дела нет. Моральные аспекты оставим в стороне. Просто пришла в тот вечер поздно, мать обнаружила «следы».
Я понимаю, что сейчас же экспертиза обнаружит, что она уже давно рассталась с невинностью, все это будет мусолиться, следователи мужчины будут задавать такие вопрос, что жить ей, и правда, станет тошно. А еще прокурор, адвокаты с той стороны. Самое главное, надо будет в угоду матери врать, ломать себя, судьбу непутевого мужика, его семьи.
Сказала первое что пришло в голову - не переживай, я тебя беру под свою защиту. Все будет хорошо. Давай договоримся, если у тебя будут проблемы в жизни, в училище, ты приходи ко мне, будем вместе решать. Неожиданно почувствовав всю ответственность за жизнь этой глупой девчушки.
Чтобы были понятны страдания и отчаяние этой девочки, которой хотелось расстаться с жизнью, я позволю небольшой экскурс в историю своей семьи. Иначе ее не понять.
Действительно, я жила в традиционной татарской семье. Где детей, а девочек особенно, воспитывали в строгости. Например, не принято было ходить с непокрытой головой платком или в платье с коротким рукавом, если в дом приходил пожилой мужчина. Или сидеть с ним за одним столом. Это было табу и все воспринималось совершенно естественно.
В отличие от русских подруг мне запрещалось ходить на танцы, встречаться с мальчиками.
Когда маме говорила что у нее красивая дочь, мама прекращала такой разговор - «в молодости все красивые». Правда, папа, наоборот, считал что я похожа на его маму - мою бабушку и гордился мной.
Семья была хлебосольной. Братья, их друзья, мои подруги, родня, соседи, знакомые. В доме пеклись татарские пироги. Их вкусный запах даже не выветривался. Все приходящие садились за стол и пили чай с выпечкой. Двери закрывались только на ночь.
Конечно, в таком доме и работы было много. Бездельничать? Ни в коем случае! Дети все были заняты домашними делами. Но учеба — это святое. Школа, всевозможные кружки, выписывались журналы, газеты.
А загулять или, как говорили тогда, «принести в подоле»! Меня даже сейчас в жар бросает от одной такой мысли. Такой позор отца!? он бы не пережил. И среди знакомых татар у нас в городе ничего подобного не было. Общественное мнение среди моих соплеменников было страшнее самого греха...
Про свиное сало хочу написать вообще отдельно. Была у меня замечательная подруга-одноклассница Валя Беленко. Украинка. И у нее еще 5 старших сестер. Отец - главный инженер на хлебозаводе. Явно не воровал и потому жили очень скромно. Я приходила к ней холодным зимним днем, а на теплой печи всегда стояла высокая алюминиевая кастрюля с украинским борщом. И такие же алюминиевые чашки горкой. Валька большущим половником наливала мне и себе вкуснейший горячий борщ, который у нас традиционно не готовили. С кладовки приносила шмат свиного сала, крупно нарезала. Ставила на стол круглый каравай хлеба, назывался «целинный». Как же это было вкусно! Конечно, про сало я дома молчала. Иначе бы влетело.
Валентина же обожала мамины пироги со сладкой начинкой, чего я понять не могла. Они пеклись у нас постоянно. Чтобы даже случайный гость перед пустым столом не оказался. У татар такого представить было невозможно.
А танцы! О, это особая тема! Мне категорически запрещалось ходить с подружками на танцы. Говорили - вот будет тебе лет 20 - тогда и ходи. На мои слабые возражения - что тогда я уже буду «старой» - аргументов не находили. Конечно, родители сознавали, что их дочь вступила в период самой опасной жизненной поры. И потому не нашли ничего лучшего как запретить. Не понимая, что я уже выросла, и детско-родительские отношения должны измениться.
Азарт, кураж, задор ранней молодости находил свой выход. Тогда в моду вошли очень короткие прямые платье. Из-за покроя их называли «платье-мешок». Мне их категорически запрещалось носить короткими.
Конечно же, выход был найден. Забегала к Вале домой и одной большой «хомутовой» иглой и на одной нитке загибала подол аж в два пальца и шли на танцы. О, танцы! Заходишь на танцплощадку в центральном парке. И тут ...оркестр играет приветственный туш! и каждой девчонке кажется, что это в ее честь!! Бесшабашно танцевали все! Под сумашедшие ритмы чарльстона!
Но танцы подходили к концу и тут, главное, во время убежать, чтобы не было провожатых. А смысл был в том, что запрет на танцы нарушался с самой лукавой подростковой хитростью. Я отпрашивалась, якобы, в летний кинотеатр, который был за нашими домами. Фильм там шел обычно два часа. И надо было в это время уложиться: станцевать и бежать обратно. Неслась с подружками с танцев так, что ветер в ушах свистел: только бы успеть к окончанию фильма и, если толпа зрителей только расходилась, то шла домой спокойно. Дергала за нитку, подол сразу опускался на положеннное ему место. Ноги вымыты в колонке на углу. Начес с головы убран. Но если, подходя к дому, не было людей и не слышно фильма, со страху ноги подкашивались. Отец обычно спал, мама тихонько впускала в дом.
Не были они особо верующими, однако с детства воспитывали нас в уважении к Всевышнему. В мечеть папа ходил нечасто, раза два в год по большим праздникам. В те дни звали гостей, татарский мулла читал молитвы во здравие и за упокой усопших родственников, готовили обильно.
Справедливости ради надо сказать, что благодаря родительской строгости и воспитанию нас в постоянном труде, из нас 4 детей все состоялись.
По сей день не могу сидеть без дела. Муж удивляется: как ты умудряешься все время находить себе работу? Движение — это жизнь! Вот так - вложенный еще в детстве жизненный сценарий - помогает мне и сейчас в свои 73 года быть в тонусе.
Но, вопреки маминому внушению , что книгу надо брать в руки когда все дела в доме сделаны(!?), читала я с упоением. Все подряд. При любой возможности. Фанатично. На каникулах у бабушки. На переменах. Чаще тайком. В саду. Под одеялом с фонарем. Уходила от реальности в мир грез. Как же я жалела несчастную Дженни Герхард! И страдала от социального неравенства в Америке, что не позволило Лестеру жениться на милой и доброй Дженни. Плакала вместе с ней, когда умирала ее дочь Веста. Правда, «Финансиста» и «Стоика» Драйзера я одолеть не смогла.
Прочитаны были тогда почти вся русская классика из домашней библиотеки моей подружки : и «Тихий Дон» и «Война и мир». Правда, войну я пропускала, а философию Толстого стала понимать намного позже. «Угрюм река», Конан Дойл, фантастику Беляева, Чехова, всех сейчас и не упомню.
«Граф Монте Кристо» уводил меня в романтичную Францию 19 века, где я вместе с Дантесом бежала с острова Иф, а потом находила сокровища.
С Сашей Григорьевым из «Двух капитанов» я разыскивала пропавшую экспедицию.... Был такой эпизод: оставив мне горы белья для глажки, родители ушли по делам. Я так и оставалась с открытой книгой на полу, до их прихода, забывая о времени, где я и что я. Пришла в себя только увидев мамины ноги перед собой. Не понимала своих нечитающих подруг, которые могли спокойно лежать и читать..
Как же мне это помогло в жизни, когда я, став адвокатом, выступала в процессах, легко находя слова, чтобы выразить свои мысли. И жалела некоторых своих косноязычных коллег. Слог мне давался легко. Помню, как прийдя в первый класс, я мучилась, не зная русского языка: дома говорили только на татарском. Но уже в 5 классе Исса Давыдовна, раздавая нам тетрадки по диктанту по-русскому, говорила « Кайсарова как всегда 5». Мама же имела образование педагогическое. Математик. Но я любила литературу и думала что поступлю на филологический. Судьба, однако, распорядилась иначе, о чем я никогда не пожалела.
Папа был строг, и не всегда прав, но авторитет его в семье был , как у многих татар, непререкаем. Я не помню - чтобы мы ему возражали. Только один раз был с моей стороны «бунт на корабле». Когда пришли меня неожиданно сватать, я уже училась в институте, причем хороший парень и семья очень порядочная. Пока они беседовали с родителями в гостиной, я от возмущения против «дореволюционного обряда», вылезла через окно спальни и убежала к подружкам. Долго не решалась вернуться домой. Мама потом успокоила, папа ругать не будет. Наверное, себя вспомнил - тоже женился на маме против воли бабушки.
Еще вспоминается. На собрании в школе, где учились мои братья, директор школы задал папе вопрос: «А вы пользуетесь уважением у своих сыновей?» и только за то, что они ходили с длинными волосами под модных тогда битлов, за что в школах гоняли. Отец молча пришел домой, а утром все трое пацанов в знак возмущения и особого уважения к отцу - выбрили головы аж до сини в парикмахерской. Что родители не одобрили, но папа в душе, думаю, гордился.
А страсть к чистоте! Эта черта у татар, пожалуй, наипервейшая! Именно девочки отвечали за чистоту в доме. Помню, как бабушка в Ташкенте подводила меня к большому окну, что выходил на проспект Шота Руставели и корила, что я, протирая стекла, не помыла подоконник снаружи. «Вот подойдет гость к окну, посмотрит на улицу и увидит пыль». Прошло уже 60 лет, я до сих пор подоконник мою с двух сторон...
Дом родители в Оренбурге построили сами. Благодаря их стараниям в доме было тепло, сытно. Папа жил «в ногу со временем». Первая стиральная машинка с ручной выжимкой, появилась у нас. Эта была такая невидаль для начала 60 годов! Помню как он, торжественно восседая в центре кухни, включал машинку, а вокруг стояли завороженные соседушки, изумляясь этому чуду техники! И телевизор был самый первый черно- белый. Передачи первое время шли буквально по 2- 3 часа. Приходили нарядно одетые соседки «на просмотр». Запомнился первый фильм «Дело было в Пенькове».
Позже появилась дача, потом машина.
Прошло много-много лет. Самому младшему из нас уже за 60. Стараемся встречаться все вместе хотя бы раз в 3 года. Мы очень дружны, а с годами еще сильнее. Вспоминаем родителей с любовью и благодарностью. Те моральные ценности, которые они заложили в нас крепкой и дружной семьей, определили и наши судьбы.
Мама умерла в 95 лет, мне уже было за 65, но даже в этом возрасте я не могла ей возражать, хотя часто не соглашалась. Это у нас сидит где-то внутри.
Так что понимала я девочку-татарку очень хорошо.
Попросила ее маму прийти ко мне домой в тот же день. Что -то мне подсказало что надо действовать стремительно. Перехожу на татарский язык. «Вы хотите увидеть Вашу дочь, висящей в петле?» Тетка вылупилась на меня. И, не дав ей опомниться, продолжаю. «Так вот, Вы своими действиями уже довели ее до этого!!!» Мать становится багровой.
Благоразумно промолчав, что милиционер уже не первый, продолжаю: «Девочка влюбилась (каюсь, соврала), совершила ошибку. Не было там изнасилования! Она удавится и вы останетесь во всем свете одна. Без дочери, без внуков. Вы такую себе судьбу хотите?!?!» Продолжая ее стращать, и имея от природы богатую фантазию, я так вошла в раж, расписывая в подробностях эту жуткую картину, что самой стало страшно. На бедную мать смотреть было жалко.
«Как же, как же - бормочет она, - она же постоянно со мной. Берегла, берегла ее, чтобы замуж..С училища встречаю, спим вместе, вечерами дома, никуда без меня не ходит». Да, забыла мама- татарка такую прописную истину, что чем больше запретов, тем больше нарушений. Я еще с юности это усвоила.
Уже, перейдя почти на приказной тон, говорю ей: сейчас же идите домой. Успокойте ее, скажите что любите, и никаких вопросов по делу. А с милиционером сами разбирайтесь. Я думаю, что родня его рада будет вам компенсировать моральные потери в материальном плане, чтобы только не сесть в тюрьму и остаться на работе.
Она выбегает в дверь, скорее, скорее спасать доченьку единственную, любимую! «Уксус, уксус уберите с ее глаз долой!» - уже вслед кричу ей.
Больше они ко мне не обращались. Но пару раз я видела ее издалека. То с малышом в коляске, а в другой раз карапуз с радостным визгом бежал к арыку, бабушка же резво, буквально в прыжке догоняла его. Она была счастлива. Это я как бабушка 5 внуков говорю. Физически от них мы устаем, но то счастье, что они нам дают - несоизмеримо.
Вышла ли дочь замуж или нет. Какое это имело значение! Ведь человечек родился!!!
Да и времена уже настали другие...