У нас была такая дружная, весёлая семья, и мне казалось, что лучше нашей семьи ни у кого просто нет. Нас было четверо - родители и я с сестрой, которая была младше меня на год, а мне было шесть лет. Мы с сестрой никогда не болели, но, вдруг, осенью у меня заболели ноги, да так сильно, что мне пришлось лежать в постели с лекарствами в обнимку. Невесело. Сказали, что это ревматизм, да ещё с «атаками». Словом, лежал и болел.
Пришли в гости соседи и позвали нас в гости к себе не помню уже по какому случаю. Они жили в этом же доме, за стенкой. Родители с удовольствием согласились, и быстро собравшись, ушли к ним с сестрой. Меня не взяли, оставили одного. Мне было обидно. И, вдруг, то ли от обиды, то ли просто так, началась эта «атака». Пережить боль в одиночку я просто не смог, настолько она казалась мне сильной. С трудом свалился с кровати, дополз до стенки и начал стучать к соседям. Через некоторое время пришла весёлая мама и спросила:
Ну, что же ты плачешь, потерпи немного, мы скоро придём. И ушла.
Я остался снова один. Наконец, обида и боль меня снова достали, я начал заново барабанить в эту стенку. Через некоторое время пришла мама, дала мне попить воды и снова ушла, но меня так и не взяла с собой. Я уже не помню, когда они пришли, и что было потом. Но мне они были уже как чужие люди. Появилась сама по себе стена льда, которая отгородила меня от них. Потихоньку я выздоровел, но как то замолчал и стал капризным. Даже по субботам не стал ездить с родителями в парк, покататься на любимых лошадях. Своими капризами доставал всех. Я слышал, как папа сказал маме:
Ну, вот, как иголку проглотил.
Что ответила мама, я не слышал, они говорили тихо.
И вот, однажды, снова обидевшись на какой-то пустяк, я объявил голодовку. Это было в субботу, день, когда мы раньше ездили в парк покататься на лошадях.
Я не выходил из своей комнатки ни на завтрак, ни на обед. На мамины призывы поесть, я гордо отказывался. Потом все ушли из дома. А мне так захотелось есть, что не было сил терпеть. Пошёл в туалет и заглянул на кухню. К моему удивлению, всегда чистый стол, был уставлен едой, а на тарелке лежали аппетитные кусочки хлеба. Есть я не стал из гордости, но перед кусочком хлеба не устоял и взял его с собой. Вечером мама зашла ко мне с моим любимым луковым омлетом, поставила его на стол, села рядом, заплакала и сказала:
Сынок, прости меня, поешь, пожалуйста.
Я бросился к маме, и, обнявшись, мы вместе плакали и ничего не могли говорить. Как же я её люблю. Успокоившись, мама громко сказала:
Заходите, сегодня ужинать будем здесь.
Папа с сестрой стоили за дверью, поэтому они мгновенно заскочили в комнату, и мы, смеясь и дурачась, съели всё, что принесла мама.
Сейчас у меня уже своя семья и трое детей – два мальчика и девочка. Мне остаётся только внимательно смотреть: не проглотил ли кто из них нечаянно какую-нибудь «иголку».