Я стоял перед длинным деревянным двухэтажным зданием. Из некоторых окон лился электрический свет. Но в большинстве своём жители дома уже спали. Часть окон была приоткрыта, и на растянутых верёвках виднелась просушиваемая одежда. Подъезд освещала одинокая стеклянная колба с лампой внутри. Второй подъезд скрывали молодые деревца. Видимо, всех устраивал «главный» вход. От строения веяло ароматом влажной древесины. Этот запах смешивался с запахом кирзовых сапог и ещё какой-то тонкой субстанцией, в результате чего образовывался своеобразный эфир. Такой эфир исходит от зданий, прослуживших человеку не два и не три десятилетия. Я его называю «Запах вечности». Позади меня что-то зашуршало. Обернувшись, я увидел красные огни «буханки», удаляющиеся в сторону брода.
«Без вариантов», - сказал я себе и потянул ручку двери.
Дежурной по этажу не оказалось в своём окошке. Что делать дальше, я не знал. Оставалось только ждать, в надежде, что уж принимающий-то персонал наверняка знает, как поступать с вновь прибывшими. Глаза слипались, хотелось спать. Чтобы получить хоть какую-то информацию о том, где я, стал читать информационные листы и объявления.
А всё начиналось вот с этого:
«Уборка в комнатах проводится самими жильцами… уборочный инвентарь находится в туалете. Пожалуйста, поддерживайте чистоту в общежитии», - гласило рукописное объявление за стеклом.
«Ну, что же… вот я и определился: я - в общежитии, где жильцы сами за собой убирают комнаты. Вероятно, по графику дежурства. Интересно, а самому себе еду готовить не надо?» - промелькнула мысль. Оставив чемодан в зоне прямой видимости, я прошёлся по коридору. Пол застелен линолеумом, под которым скрипят доски. По правую и левую сторону - дощато-фанерные двери, выкрашенные в голубой цвет. Дверь на кухню с электроплитой. Комната с умывальниками и стиральной машинкой. Туалет с несколькими «посадочными местами», разделёнными перегородками. Душевая классическая, фабричного типа. Вернулся обратно к чемодану.
В это же время подошла дежурная по общежитию. Одновременно с нами подошли ещё трое новоприбывших. Всем нам предстояло жить в одной комнате.
Комната под номером 14. Один ключ на всех. Последний сдаёт его дежурной. Стол. Точнее, даже два стола, затянутых клеёнкой. Прикроватные тумбочки, на стене прибита вешалка. По диагонали комнату пересекает натянутая верёвка. И кровати. Шесть штук. Застеленные невнятными матрасами и одеялами. Выдали постельное бельё. Но от увиденного спать расхотелось. Как-то не увязывалось это в «комфортабельные комнаты в благоустроенных общежитиях», которые мне описывал специалист по кадрам, «сватая» меня на эту работу.
Сложив всё аккуратно в изголовье кровати, я вышел на улицу. Свежо, прохладно. Луны не было. А то бы пришлось завыть на луну. Жить и работать в таких условиях - я был не готов к такому повороту событий. Семь лет вахтовой работы, несколько проектов… везде надо было работать по 12 часов в сутки семь дней в неделю. Но нигде не приходилось, возвращаясь с работы, намывать полы в комнате с шестью соседями и выстаивать в очереди, чтобы закинуть одежду в стирку. А потом ещё и высиживать полтора часа у машинки, карауля свои же вещи.
В общем, мне уже не нужна была компенсация билетов и медкомиссии. Пусть это будет моим туристическим турне к Байкалу, только верните меня обратно. И, желательно, немедленно, пока не ушли автобусы.
Где была стоянка с автобусами, я не знал. Да и кто бы меня сейчас туда отвёз? Подойдя к дежурной, я спросил:
- А как часто у вас отправляются автобусы в Култук?
Собственно, меня бы устроил автобус и в Иркутск, и до Улан-Удэ. Но Култук был ближе всех, значит, и техника туда должна ходить чаще.
- А автобусы от нас отправляются один раз в две недели, - понимающе улыбнулась дама за окошком с надписью «Дежурная».
К такому варианту я опять оказался не готовым. Голову кинуло в жар. Вспомнились все жуткие отзывы из интернета: и уехать невозможно; и работают только за еду; а если уезжаешь до срока, то приходится звонить родственникам и выпрашивать деньги в обратный путь. Отдышавшись и немного придя в себя, начал отметать негативные варианты, заменяя их положительными ответами. «Невозможно уехать?» Да нет же, автобусы-то привозят и увозят людей. Правда, раз в две недели, но ведь ездят. «Просить деньги на обратный билет»? Деньги у меня были. И банковская карта тоже. Без билета не останусь. «Работать за еду?» Ну, значит, с голода не окочурюсь. Главное, протянуть две недели. С этими мыслями вернулся обратно в комнату. Соседи-попутчики уже лежали в кроватях, но не спали. Наскоро набросив простынь и пододеяльник, схватил полотенце и шампунь и шмыгнул в душ. Смыв с себя дорожную пыль и негатив от первых впечатлений, вздохнул и сказал себе:
- Зато ты в горах. На высоте 2000 метров над уровнем моря.
Этим заканчивался мой первый день пребывания на месторождении «Холбинский» …
Утром я проснулся до сигнала будильника от знакомого гула за дверями. Рабочий люд поднимался, спешил по своим утренним делам и, топая сапогами, направлялся к выходу из общежития. Наведя резкость на наручные часы понял, что ещё можно проваляться в кровати почти час. Дождался, пока соседи по комнате уйдут, тоже поднялся и направился в умывальную.
Это была небольшая комната с одним окном и тремя квадратными стальными раковинами. Над каждой раковиной на стене висело зеркало, а под ним - полочка. Вода в кране - и холодная, и горячая. Смесители вроде исправно смешивали воду. Но ощущение пионерского лагеря не проходило. Одевшись, я вышел из здания. Несколько секунд я довольно щурился на солнце и синеву неба над горами. После чего развернулся и направился обратно в комнату. Утро в горах - это не только красиво, но и прохладно. Достал из чемодана тёплую толстовку и под её защитой вышел обратно. Самое время позавтракать.
Столовая оказалась чистой и уютной. Одноэтажное каменное здание, к которому стекались все тропинки посёлка. В беседке перед входом курили мужички, ожидая «вахтовки». Внутри - привычная планировка: столы на четыре персоны; перегородка, отделяющая общий зал от конвейера раздачи, кухонные работники за мармитами и тётя-кассир, восседающая на выходе из-за перегородки. В торце зала вещал телевизор, поздравляя всех с добрым утром. Цен я не знал. Меню тоже на глаза не попалось. Но две недели без еды - это было нереально. Поэтому взял себе рисовую кашу, чай, и какую-то выпечку. Обычно, это и есть мой завтрак. Я к нему привык. Сумма, озвученная на кассе, была приятно малой. Это радовало. «Если у них такие же цены на обед и ужин, то не придётся влезать в долги перед родственниками», - подумал я.
Возвращался в общежитие я неспешным шагом. Во-первых, спешить было некуда. А во-вторых, я хотел найти что-нибудь позитивное. Но ни синева утреннего неба, ни живописная гряда гор позитивом меня не заряжали. Оставалась одна надежда на работу, хотелось побыстрее в неё окунуться. Хотя, меня уже окунули в «комфортабельные бытовые условия». С этим предстояло разобраться в первую очередь.
Распорядок первого дня гласил: оформление документов в отделе по работе с персоналом, решение текущих вопросов с заселением, прохождение обучение по вопросам охраны труда. Это, оказывается, так назывался вводный инструктаж. Отыскал административное здание. Поднялся к менеджеру по персоналу. Оказалась молодой дамой, лет двадцати пяти - двадцати шести от роду. Выслушала мои претензии по поводу качества жилья. Заверила, что это временное явление и через пару дней меня переселят в жилище, согласно «Табели о рангах». «Ну, что же, - подумал я, - уж пару дней-то поживу в общежитии. Хорошо хоть, что не приходится спать по очереди». И протянул заполненное заявление о приёме на работу.
Инструктаж по охране труда был рассчитан на два дня. По завершении оного наша группа получила бы пропуск на территорию предприятия. За это время нам рассказывали об опасностях и вредностях предприятия; учили оказывать первую помощь и, самое главное, поясняли, что ради нашей безопасности на фабрике внедрены самые передовые технологии и методики по оценке рисков. Но находятся отдельные личности, которые эти самые риски оценивают неправильно и портят своим присутствием всю статистику. А статистика у них красивая. Представлена инфографикой. В виде зелёных крестиков. А ещё есть поведенческий аудит - честь и гордость службы охраны труда. В общем-то, задумка здоровая и очень полезная. Но доработанная нашими специалистами, как и многое, что приходит к нам из-за рубежа. Доработка заключалась в том, что из повседневного инструмента, не требующего особых сложностей в применении, поведенческий аудит оброс бюрократией и вменился в обязательную программу работы инженерно-технических работников. Отныне каждый день требовалось отыскать производственный момент и применить этот самый аудит. А потом заполнить специальную форму-отчёт. И так каждый день. В общем, в очередной раз «Охрана труда» стала выступать в роли кандалов на производстве.
Но мы должны были понять механизм аудита и опробовать его на практике. То есть друг с другом. Это было забавно: мы сами себе придумывали опасные ситуации, сами себя останавливали от опрометчивых шагов и взывали к совести и инстинктам самосохранения. И всё было правильно и по делу. Пока не начинали писать отчёты и рисовать крестики инфографики. Но так было надо. И мы делали. А потом раздали толстые талмуды - информацию о происшествиях на предприятии за последние десять лет. Это было уже интереснее, и я погрузился в мир теней прошлого.
На самом деле сухие рапорты о происшествиях и их расследованиях могут передать много полезной информации. Если, конечно, понимать прочитанное. И уметь читать между строк. Опыт работы в горной промышленности вкупе с научной деятельностью делали своё дело: я не просто листал рапорты, я принялся анализировать события. Львиная доля несчастных случаев (или, как принято сейчас говорить - «инцидентов») происходила в шахтах. Чаще всего люди гибли и калечились из-за обрушения горной массы. Увы, но большое количество ручного труда в забое никак не способствовало повышению безопасности производства. На людей систематически обрушивались заколы породы. Или скатывались камни по штанге перфоратора. Случались трагедии и с механизмами: то откажет техника; то не сработают предохранительные устройства; а то человек окажется там, где быть не следовало. В общем, шахты на этом предприятии были такими же, как и многие другие: злые, опасные, тяжёлые. «Всё, как в XVII веке при Демидовых», - подумал я, вздохнув. Отложил первый и самый объёмный том. Взял другой, потоньше, с надписью: «Металлургический комплекс». Здесь людей затягивало внутрь механизмов. Персонал попадал под воздействие электрического тока. Несколько случаев было с отравлением. Технология добычи такая. Связана с ядовитыми веществами. Но причины всех событий - и в шахтах, и на комплексе - были одинаковы: «пострадавший не оценил все имеющиеся риски». Как сказал один автопутешественник: «Хорошая версия - многое объясняет». Хотя, на мой взгляд, предприятие не хотело искать реальные причины происшествия. А если и знало о них, то ничего не хотело менять. Зачем? «Мёртвые сраму не имут», - кажется, так сказал князь Святослав Игоревич своему войску. Да и возражать не станут…
Следующей темой как раз стали инструкции и стандарты предприятия. Как оказалось, на предприятии действовал жёсткий технический регламент на выполнение любых работ. То есть приказ о введении регламента был. А разработанных документов не было. Мне как будущему инженеру металлургического комплекса предстояло их разработать и внедрить. Во время очередного «как бы аудита» я решил уточнить ситуацию и спросил инструктора:
- А как контролируется состояние разгрузочных воронок? Вдруг они породой забились? Там есть радиоизотопные датчики, или как работает технология-то?
Инструктор немного стушевался:
- Нет там ничего. Никакой радиации, всё чисто.
- А как следят за разгрузкой конвейеров? Может, там уже всё запрессовало насмерть? Порода ж влажная, да и дожди идут регулярно, - не унимался я.
- Как следят, как следят - передразнил меня инструктор, - подошли да заглянули внутрь. Ну, можно полог приподнять, чтобы лучше было видно.
И ухмыльнулся. Разумеется, я в это не поверил. «Скорее всего, - думал я, - специалист ни к чёрту. Совершенно не интересуется технологией, главное, чтобы бумаги были в порядке».
Завершающим этапом был курс первой помощи при травмах. То ещё развлечение. Разумеется, с первого своего проекта я прекрасно помню занятия по сердечно-лёгочной реанимации. Но что при этом необходимо ломать рёбра пострадавшему - об этом слышал впервые. Более того, практический курс пришлось проходить на интерактивном манекене. Тот умел дышать и сверкать синими и красными лампочками. Спустя какое-то время дыхание манекена прекращалось, лампы гасли и раздавался противный зуммер. Время пошло. Было всего четыре минуты для того, чтобы вернуть электронное тело к жизни. При этом «искусственный разум» чётко распознавал ошибки. Если в режиме обучения он подсказывал, включая ту или иную лампу, то на «контрольной проверке» молча лежал и отщёлкивал секунды. Сколько раз мы отправляли его к праотцам - сбились со счёта. Думаю, если бы на его месте были настоящие пострадавшие - вокруг Самарты уже было бы небольших размеров кладбище.
Постепенно пришёл опыт и практика дала свои плоды - мы мастерски диагностировали и потерю дыхания, и прекращение сердцебиения. За три минуты мы «вдыхали» жизнь в мнимого пострадавшего и оставались рядом с ним «дожидаться приездов медика». Цена всему этому - вспотевшие спины и немеющие руки. Всё-таки, скажу я вам, продавить грудину человеку - занятие то ещё по своей трудоёмкости.
…
Нам, приехавшим, в какой-то степени повезло - в день прибытия в посёлке праздновали День Металлурга. По этому поводу было организовано угощение работников, концертно-развлекательная программа и прочие мероприятия, которые устраивает предприятие для повышения корпоративного духа. Поскольку мне не было нужды проводить весь день на производстве, то и сил на празднование было побольше. Поэтому я с энтузиазмом пристраивался в различные очереди: за шашлыком, за глинтвейном, к театральному кузнецу - грохнуть кувалдой и получить свой сувенир. Мотивация была проста: останусь ли я здесь до следующего праздника - неизвестно, так почему бы сейчас не оторваться на всю катушку?
К вечеру ощутимо похолодало. Пришлось сходить в комнату, вытащить из чемодана тёплые вещи и костюм туриста. Костюм был с капюшоном - не так сильно мёрзла голова. Конферансье, тем временем, сновал по сцене, пытаясь растормошить публику. Когда он уходил за кулисы, перед собравшимися выступал какой-то местечковый ансамбль. Вокально-инструментальные данные были, конечно, так себе. Мне было жалко артистов: температура воздуха была чуть выше ноля, а они на сцене в лёгких костюмчиках. А солистка, и вовсе, в каком-то блестящем платье: без рукавов, зато чуть длиннее майки.
Возле импровизированного концертного зала устроители поставили корпоративный УАЗ-буханку мышиного цвета. Рядом с ним, в коробках, оставили множество баллонов с аэрозольной краской. И весь вечер настойчиво приглашали отдыхающих превратить автомобиль в арт-объект.
Постепенно на рабочий посёлок опустились сумерки. Их сменила настоящая темнота. К этому времени уже зажглись фонари. А на сцену вышла группа молодых людей в чёрных очках и чёрных же плащах в пол. Повеяло средневековьем и мистицизмом. Немало этому поспособствовало и музыкальное сопровождение: ритмичный тяжёлый рок раскачивал зрителей. В руках артистов появились непонятные стальные конструкции, сыпавшие искрами. И началась феерия! Искры рассыпались веером, очерчивая круги и озаряя пространство оранжевыми сполохами. Конструкции уступили место огненным стрелам. Выдуваемые факирами огненные факелы никого не оставляли равнодушными. Огненные стрелы рисовали замысловатые траектории. Адское зрелище вызывало боль в глазах, публика восторженно ревела, зачарованная происходящим. Казалось, даже горы вокруг почтительно затихли, в ожидании чего-то мистического.
Мистическое не заставило себя ждать - во время одной из тёмных пауз, когда артисты меняли своё расположение на площадке, в центр вышла актриса в чёрном плаще с острым воротником, шипастом ошейнике и чёрных ботфортах. Её не было видно до тех пор, пока разом не вспыхнули факелы в руках у её коллег-«охранников». Горняки восторженно взвыли от увиденного. Музыка, шипение факелов, звон цепей и танцевальный номер приобретал, поистине, колдовской вид. Из динамиков раздался последний раскат ударников. Факелы погасли синхронно, как и зажглись. Когда глаза привыкли к темноте - на сцене уже никого не было, и лишь белым дымом исходили угли в металлических сферах, напоминая о том, что здесь произошло. Фигуры в чёрных плащах исчезли столь же неожиданно, как и появились четверть часа назад. Мистика! И в этот момент над головами с грохотом раскололось небо! Организаторы праздника продолжали радовать самартян фееричным шоу. На этот раз - залпами салютов. Зрелище получилось незабываемым. Сизый дым медленно опускался к земле, отдыхающие расходились по своим домам.
Ваш, Мир Самоцветов. (C), 2023 г.
Ставьте лайки, оставляйте комментарии, подписывайтесь и очень даже приветствуются репосты для своих друзей, коллег, знакомых.
Не забвываем заходить на Яндекс-Маркет: Яндекс Маркет — покупки с быстрой доставкой market.yandex.ru
Там есть множество полезных и качественных товаров, которые очень даже пригодятся в нашей повседневной жизни.
