...Печенегов было трое. На заляпанных грязью лошадях они медленно продирались сквозь густой низкорослый ельник, опасливо озираясь по сторонам. Однако, притаившегося на сухом островке Велимира заметили слишком поздно. Отрок хладнокровно подпустил вражеский дозор шагов на десять и практически в упор выстрелил в первого всадника стрелой с двурогим "срезнем", метя в смуглую, незащищенную доспехами шею. Широкий раздвоенный наконечник, угодив в кадык воина, глубоко рассек горло несчастного и с хрустом застрял в шейных позвонках. Сраженный стрелой наездник коротко булькнул, хватаясь за горло и рухнул в холодную жижу. Дружинник хлестнул вороного и бросился на растерявшихся печенегов, сжимая в руке короткое копьё-сулицу. Немедля ни секунды, пока противник не пришел в себя, Велимир размахнулся и что было сил метнул сулицу в следующего, топчущегося на тропинке воина. Однако, опытный печенег успел сориентироваться и резко поднял своего коня на дыбы, заслонившись от дротика телом животного. Сулица вонзилась в брюхо лошади, а всадник, путаясь в длинных полах черного халата, кубарем покатился в кусты. На пару минут отрок мог забыть о его существовании. Зато теперь на его пути стоял последний, полностью изготовившийся к бою могучий печенежский воин с обнаженной кривой саблей.
Степняк хищно оскалил зубы, хорошенько разглядев нападающего и уверенно направил коня навстречу молодому дружиннику. Велимир тоже оценил соотношение сил и попятил Черныша назад, понимая, что в открытом поединке ему ловить нечего. Однако отступать в вязкую трясину было ещё глупее, да и гордый Черныш, не приученный мечником к бегству, неожиданно заупрямился, сердито фыркая и перебирая копытами.
" Э-э... Была-не была!" - отчаянно подумал юноша и понесся на встречу врагу...
Два всадника с лязгом и грохотом сшиблись на узкой тропке и обменялись разящими ударами мечей. Печенег ловко отвел в сторону направленный на его голову русский меч и коротким взмахом полоснул по открывшейся спине Велимира. Дружинник едва успел подставить под удар легкий кавалерийский щит. Щит раскололся, словно орех, а отбитая рука парня повисла плетью. Умные животные без команды развернулись и замерли, давая возможность хозяевам приготовиться к новой схватке. Велимир отбросил разбитый щит и незаметно намотал на ушибленную руку кожаный ремешок с привязанной на конце каплевидной бронзовой гирькой. Убить кистенем закованного в брони могучего степного воина было, конечно же невозможно, но вывести на какое-то время из строя - вполне реально. Разумеется при определенной доле везения. Если удастся, например, опустить гирьку печенегу на голову, пусть даже и защищенную шлемом - мало не покажется!
Велимиру не повезло: кистень угодил не в голову, а всего лишь в плечо противника, после чего тот ещё больше разъярился и обрушил на парня целый град тяжелых сабельных ударов. "Дзинь"... Меч вылетел из рук обессилившего юноши и, описав дугу, ушел под воду.
- Хе-хе-хе! - довольно осклабился печенег, замахиваясь острой тяжелой саблей...
Длинная цепочка черных всадников змеилась по едва заметным лесным тропинкам, углубляясь все дальше в мрачные Черниговские болота. Непривычные к вязкой тине степные лошади упрямились и недовольно фыркали, с трудом вытаскивая копыта из трясины. Казалось, что животные укоризненно косились на неразумных хозяев, непонятно для чего загнавших их в гиблые топи. Хозяева, скуластые обветренные батыры, в свою очередь тоже недовольно косились на ехавшего впереди сотника и бурчали что-то себе под нос, явно не одобряя мероприятие в котором им сейчас приходилось участвовать. В принципе, печенеги были бесстрашными и неприхотливыми воинами. Они с малых лет учились стрелять на скаку из лука, рубиться без устали боевыми топорами или трехгранными кривыми мечами, без труда совершали стремительные походы на огромные расстояния и без малейшего сожаления сжигали на своем пути села и небольшие города. Было время, когда грозные войска кочевников стояли под стенами златоглавого Киева. Правда взять город так и не смогли, но о слабости врага говорить не приходилось.
Однако, даже в те времена степные полководцы всячески избегали темных лесных чащ, охраняемых злобными славянскими духами. Так почему же сейчас опытный Кайдухим не осмелился возразить глупому сыну Айдара? Разве он не понимает, что настоящие батыры не должны лезть в гнилые болота русичей, словно бестолковые лягушки?! Короткий осенний день быстро клонился к вечеру. Зашумел по верхушкам деревьев промозглый холодный ветер, устилая землю пожухлыми разноцветными листьями. Набежавшие серые облака закрыли собой низкое солнце и погрузили окрестности в мутный вечерний сумрак. Следы прошедших впереди русских телег различать становилось все тяжелее и, в конце концов, преследователи были вынуждены остановиться.
- Что делать, Кайдухим? - растерянно спросил сотника молодой разведчик, озираясь по сторонам. - Не вижу куда урусы ушли - темно!
- Плевать мне на них! - поправляя тяжелый серебряный браслет на запястье, криво усмехнулся батыр. - Все равно к городищу выйдут и добычу привезут. Сами. Не нам же на себе по болоту русские телеги тащить!
Кайдухим громко расхохотался и махнул рукой в юго-восточном направлении:
- Идем к Замковой горе! Если опередим Сулчу, львиная доля добычи достанется нам, слышите, воины!!! Поникшие печенеги встрепенулись, услышав слова сотника и оживленно загомонили. Теперь до них дошло, почему опытный и обычно дерзкий Кайдухим не стал спорить с надменным княжеским сыном. Ради возможности первыми ворваться в богатый боярский детинец, конечно же стоило рискнуть и попытаться пройти короткой дорогой через эти жуткие болота русов! Добыча... При звуках этого слова угрюмые лица батыров неизменно светлели и на них появлялись радостные улыбки. Вот и сейчас перспектива удачного грабежа, мгновенно изменила скептическое течение горьких мыслей об опрометчивом походе через непролазные дебри, на сладкие грезы о захваченных пленниках, серебряных украшениях и хороших боевых конях. Терпеливо дожидающихся своих истинных хозяев (т.е. печенегов) в теплых княжеских конюшнях. Всадники в островерхих войлочных колпаках разом загомонили, подгоняя уставших лошадей, и совсем было сникший отряд Кайдухима дружно устремился в глубь леса.
- Смотри! - молодой печенег указал своему товарищу плетью на верхушку стоящего возле тропы сухого дерева.
- Чего там, Кеген? - недоуменно уставился тот в темное небо.
- Птица... - шепнул Кеген, доставая сделанный из турьих рогов лук.
- А... - разочарованно произнес воин, разглядев мирно дремлющего на ветке филина. - Я уже видел таких птиц: они живут в этих лесах и мерзко кричат по ночам. Урусы называют их совами.
- Мне все равно как она поет - перья у нее очень красивые! - ухмыльнулся Кеген и натянул тетиву, прицеливаясь в спящего филина. - я украшу ими свои стрелы. Он резко отпустил витую тетиву, и тяжелая черная стрела со свистом пронзила неподвижное тело птицы. Она подпрыгнула и закувыркалась, издав истошный, возмущенный вопль. Сразу с нескольких сторон из мрачной темноты на крик отозвались несколько собратьев филина, и где-то вдалеке взорвалась, леденящим душу хохотом, рассерженная сова. Кайдухим укоризненно посмотрел на Кегена и раздраженно отвернулся, пнув пятками своего коня. Кеген воровато хихикнул и побежал к дереву подобрать убитую им птицу. Воин легко перемахнул росший на пути куст можжевельника и растворился в темноте. Лишь только силуэт батыра исчез за кустом, как оттуда вновь раздался дикий хохот ночной обитательницы болот, до смерти перепугав лошадей вместе с их отважными хозяевами. После чего в лесу повисла повисла звенящая тишина...
- Эй, Кеген! - окликнул убежавшего за подбитым филином печенега десятник. - Ты что там, уснул?!
Ответа не последовало....