Знатный род Кочубеев начался с татарина Кучук-бея, выехавшего в середине XVII века из Крымского ханства в Запорожское Войско. На их фамильном гербе красуется надпись: «Elevor ubi consumor», что переводится как «Возвышаюсь, когда погибаю». Но честнее было бы разместить на нём истинный девиз семьи: «Богатею, когда экономлю».
Первой и самой яркой ассоциации с этим родом мы обязаны Пушкину. Поэму «Полтава» он начинает такими строками: «Богат и славен Кочубей», представляя нам одного из главных героев, Василия Леонтьевича Кочубея, — внука того самого Кучук-бея и деда известного государственного деятеля Виктора Павловича Кочубея, в доме которого не раз бывал Пушкин.
Старшую дочь Виктора Павловича, Наталью, одноклассник Пушкина Корф называет «первым предметом его любви» и источником вдохновения. Сам поэт признавался, что в Татьяне из «Евгения Онегина» есть много от Натальи. Затем юношеская привязанность переросла в тёплые приятельские отношения. После смерти Пушкина Наталья была одной из немногих, кто не осуждал его дуэль. Её выступления в защиту Александра Сергеевича даже привели к ссорам в обществе. Что интересно, брат Натальи Лев принадлежал к компании Дантеса.
На культурных и музыкальных вечерах в доме Кочубея встречались старшее и младшее поколения столичного общества. Их посещал император Николай Павлович с супругой, на них в роли Донны Анны, нарядившись в женское платье, выступал будущий известный композитор Михаил Глинка.
Однако писатель Василий Антонович Инсарский, прекрасно знавший всё княжеское семейство, считал эти вечера «приличиями для прикрытия страшной скупости». Вместе с имуществом Кочубеи передавали по наследству расчётливость и страсть к приобретательству. Эти качества позволяли им не входить в число всегда богатых, но всегда нуждающихся аристократов.
Лев Викторович Кочубей в полную меру продемонстрировал своё умение и желание экономить, когда приобрёл участок на Сергиевской улице, 30 (сейчас – улица Чайковского, 30) и решил возвести на нём особняк в флорентийском стиле. Строительство начал архитектор Кузьмин, а продолжил его коллега Боссе. Предполагают, что Кузьмин так и не смог смириться с мелочностью и скупостью Кочубея.
Мебель для покоев заказали известному французскому мастеру Пти. Но, когда он выполнил заказ, Кочубей объявил, что заплатит лишь половину. Несчастный француз так и не смог добиться своих денег ни просьбами, ни скандалом. Кажется, с того дня он начал брать предоплату за все свои заказы :)
Управляющий Киселёв сбился с ног, разыскивая для Льва Викторовича материалы по каким-то невозможно низким ценам. Зато потом Кочубей хвалился гостям медными шарами на конюшенных перегородках: «Все платят по 10 рублей за каждый, а я по 3, потому что нашёл хорошего, но бедного мастера».
Как всё это сходило Кочубею с рук – огромная загадка. Единственным, кто попытался отстоять свои права, оказался дворецкий Игнатий Зальцман. Когда ему не выплатили 200 или 300 рублей заработной платы, он явился к Льву Викторовичу и потребовал свои деньги. Разговор закончился тем, что возмущённый Кочубей выстрелил в дворецкого из револьвера, нанеся ему лёгкое ранение в грудь.
Зальцман, уверенный в своей правоте, подал жалобу царю. Но следствие по делу прекратилось, не начавшись. Власти поверили показаниям Кочубея о том, что Зальцман специально ранил сам себя. В итоге судебному преследованию подвергся пострадавший.
Этот случай вопиющей несправедливости стал достоянием общественности. Тургенев собрал материалы дела и направил их Герцену для опубликования в журнале «Колокол» с комментарием: «И такого рода дела — не исключения у нас, напротив, они составляют правило, обычную норму нашей юриспруденции; всякий знакомый с Русскими порядками это скажет».
Многие осудили Кочубея. Декабрист Бриген писал: «Вчера я видел крупного землевладельца из Полтавы, который сказал, что полтавской знати стыдно видеть во главе её в качестве предводителя дворянства (Леона Кочубея) человека, покрывшего себя позором бесчестия».
Газета «Колокол» писала, что Зальцман два раза подавал прошение о пересмотре дела государю, но оба раза не прошёл через комиссию. Брат Льва Сергей Кочубей предложил дворецкому 6000 рублей за расписку в том, что князь Лев Кочубей никогда в него не стрелял. Зальцман от денег отказался.
Чем закончилось дело неизвестно, но в одном из следующих выпусков «Колокола» вскользь упоминается: «Это похоже на то, как Кочубей, стрелявший в Зальцмана, один и не попал под суд».
Михаил Викторович Кочубей тоже попал в неприятную историю из-за своей скупости. Иван Аксаков в одном из своих писем упоминает: «Князь Кочубей имеет скверную репутацию, а о его брате Михаиле, хотевшем украсть у крестьян землю, купленную ими на их деньги, Самарское дворянство сделало постановление, в силу которого Государь заставил Кочубея отдать землю. Вот они каковы».
Младшие дети Виктора Павловича, видя, к чему скупость привела старших братьев, пустили свою страсть к накоплению в верное русло. Василий Викторович, например, собрал лучшую, после эрмитажной, нумизматическую коллекцию. Кроме монет у него была интересная коллекция древнего серебра, фарфора, картин. Сергей Викторович унаследовал от отца библиотеку, которая насчитывала до 30 000 названий, и «желая принести пользу благому делу просвещения», пожертвовал её Императорской публичной библиотеке.
Зато сын Сергея Викторовича, богатый помещик Виктор Кочубей, служивший в Удельном ведомстве, ежедневно превращал свой выход из парадной в настоящее цирковое представление. Он покидал рабочее место строго в определённое время. Извозчики, зная об этом, ежедневно встречали его у здания Главного управления Уделов. Но что это были за извозчики: «Самые замурзанные, самых худоконные, с ватой, торчащей из зимних тулупов, с чудовищными шапками на головах, с трясущимися руками, в продранных валенках». Кочубей дожидался, пока они выстроятся, затем «оценивал убожество» их транспортных средств и, выбрав «самую страшную пролетку, самые еле живые санки, самого разнесчастного мужичонку (флюс и одного глаза нет!), садился, и, спокойно отдавал честь любующимся на это зрелище подчиненным». Свой выбор Виктор Сергеевич всегда объяснял очень просто: «Не по средствам, господа, не по средствам... Выезд теперь... не то, что когда-то!».
Последний известный представитель рода Кочубеев Василий Петрович, служивший церемониймейстером императорского двора, с приходом Революции посчитал невозможным служить иной власти, нежели той, которой присягали он и его предки. Даже несмотря на то, что Луначарский лично предложил Кочубею, знавшему 7 языков, работать в советском правительстве по линии иностранных дел. Уезжая, Василий Петрович, ничего не забрал из своего особняка. А на столике в прихожей оставил ключи и записку «От России получил — России возвращаю».
Кажется, этим поступком он оплатил, если не все, то многие долги своих предков.
Автор: Полина Задорожняя
Корректор: Дарья Кузнецова
Иллюстратор: Александра Огий
Фотографии: Полина Задорожняя
Подпишитесь на нас в социальных сетях: «ВКонтакте», Telegram, Instagram и «Яндекс.Дзен». Если вы уже подписаны на нас, то настройте уведомления, чтобы не пропустить новую публикацию.
Вы можете также стать нашим доном, чтобы мы могли выпускать больше эксклюзивных материалов и развивать новые форматы, о которых мы мечтаем: подкасты и видео.