Когда-то Эдик жил в этой девятиэтажке, первый этаж которой занимал большой универмаг. Двухкомнатная квартира Эдика находилась на пятом этаже. Работал он в то время телемастером, плюс левый заработок по вечерам и в выходные дни. В его холодильнике, не смотря на время сплошного дефицита – то были ещё 80-е годы, всегда стоял армянский коньячок, бутылочка марочного вина, лежала колбаска нескольких сортов, икорка и прочие деликатесы. Одевался Эдик тоже «по фирме». Среди его знакомых были директора магазинов, завскладами, продавцы. По заявкам Эдик разъезжал на своей «копейке» жёлтого цвета, которую держал в железном гараже недалеко от дома. Всех продавцов в универмаге его дома он тоже знал. Особенно частенько он наведывался в отдел «Радиотовары», потому что не всегда в доме быта, где Эдик работал телемастером, находились нужные ему детали.
Но постепенно Эдик спился. В 90-х годах за бесценок продал квартиру, за копейки - свою сломавшуюся «копейку», железный гараж и поселился у вдовы, старше его лет на десять и тоже спившейся. Когда-то вдова работала директором продуктового магазина, и Эдик не раз чинил ей, её родственникам и знакомым телевизоры. Последние годы телевизоры Эдик чинить перестал – ламповых почти ни у кого не осталось, а в современных он уже не разбирался, так как отстал от научно-технического прогресса. На жизнь стал зарабатывать случайными шабашками – замена выключателей, розеток, электросчётчиков, электропроводки, подвеска люстр.
По старой памяти Эдик иногда заходил в универмаг – человек пять из старых продавцов там ещё работали. Только в отдел «Радиотовары» он теперь не заходил, а заглядывал в отдел «Электротовары» - посмотреть что-нибудь для своих шабашек. В «Электротоварах» продавцом работала его давняя знакомая – Светлана. Когда у Эдика не было денег, она отпускала ему товар в долг – Эдик рассчитывался после шабашки.
Однажды к Светлане подошла Вика – работала в отделе "Посуда".
- Слышала, Эдик помер? – спросила она.
- То-то его давно не видно, - сказала Светлана. – Он у меня последний раз почти на тысячу выключателей с розетками в долг набрал.
- Пропала, значит, тысяча. Приятель его, Толик, сейчас заходил, сказал, что инфаркт у Эдика случился, в больнице помер. Сегодня девять дней будет. Сотню у меня занял – помянуть.
- Так попей-ка её, родимую, - вздохнула Светка. - А помнишь, какой фраер был – квартира, машина! Да и сам мужик ничего был – красивый.
- Что ж не помню, помню.
В золотое для Эдика время они не раз бывали у него на квартире, отмечая какой-нибудь праздник, выезжали компанией на машине за город, на природу – на шашлычки, отдохнуть.
Поговорив еще минут пять, Вика ушла к себе.
Прошло ещё две недели. Светлана наводила на одной из полок порядок, когда её кто-то сзади позвал хрипловатым голосом:
- Света!
Светлана оглянулась и увидела по другую сторону прилавка Эдика. Тот помахивал тысячерублевой купюрой.
- Должок принёс, - сказал Эдик.
Ноги у Светланы подкосились, и она упала в обморок.
После того, как молоденькая напарница, поднесла к её носу ватку с нашатырным спиртом из аптечки, Светлана очнулась.
- Чего это с ней? – недоуменно спросил Эдик.
- Ей сказали, что вы умерли, - ответила напарница. – В больнице от инфаркта.
- Это Толик, наверно, набрехал, - предположил Эдик. – Выпивали мы с ним как-то раз, меня сердечко и прихватило. Он скорую вызвал, меня в больничку и увезли. Ну, я с ним поговорю, если увижу – я с той поры его ещё не видел.