Этот эпизод Гражданской войны описан в мемуарах Федора Мейбома (на фото), белого офицера, после войны жившего в эмиграции в Китае и США. Уличить его в симпатиях к красным невозможно: он то и дело называет их «бандитами» и «краснюками». Эпизод же ярко иллюстрирует тот раскол, что произошел в обществе в годы Гражданской войны.
После оставления Казани батальон Мейбома в 600 штыков, сформированный из добровольцев-татар отступал в сторону Бугульмы, где должен был соединиться с частями Каппеля. Полковник Сахаров, командовавший Казанским стрелковым полком в который входил батальон Мейбома, называл отряд Мейбома «Железными Аллаярами» («аллаяр» - последователь Аллаха).
Мейбом получил приказ занять некий уездный город «Н» (название он не запомнил). В ходе ночной атаки отряд красных был рассеян, пленных при этом не брали (кроме штаба красных). Красным отрядом командовала некая «Красная Машка», которая по слухам не церемонилась с захваченными в плен офицерами и жестоко с ними расправлялась. При этом в рядах белых говорили, что она происходила из аристократической семьи. По приказу Сахарова все кроме «Красной Машки» были расстреляны.
У Мейбома возникла мысль воочию увидеть «аристократку-садистку Красную Машку». Дальше дадим слово самому автору:
«Приказал привести ее ко мне. Мысленно рисую себе ужасную, грязную женщину. Вводят ее и ведут к моему столу. Смотрю на нее и вижу какие-то очень знакомые черты; смотрю и думаю — с кем я ее мешаю? Когда она поравнялась со столом, свет керосиновой лампы осветил ее лицо и я чуть не подскочил на стуле... Это была моя прошлая любовь — Верочка. С трудом произношу: «Садитесь». Знакомая, чуть уловимая улыбка пробежала по ее лицу. Спокойно опустилась на указанный стул. Молчит. Беру себя в руки и приказываю оставить нас одних.
— Вера! — обратился я к ней. — Как это случилось? Что заставило вас быть такой ужасной?
Подняла на меня свои красивые, но полные злобы глаза...
— Прошу вас прекратить ненужную сентиментальность, — резко и быстро проговорила Вера. — Вы временный победитель, я побежденная, но я «Красная Машка» и тем горжусь. Да, я уничтожала вас, царских палачей, и уверяю вас, что если бы я сидела сейчас на вашем месте, то я не задавала бы вам таких вопросов, а приказала бы вывести вас в расход так же быстро, как и остальных ваших бандитов!»
Поддавшись чувствам, Мейбом рассказал ей о предстоящем расстреле и предложил «Красной Машке» застрелиться, дав ей свой наган.
«Поднявшись со стула, чуть заметно дрожащей рукой она взяла от меня револьвер. Молча, как будто думая о чем-то, повернула несколько раз барабан и вдруг с криком «Мерзавец!» выстрелила в меня. Огнем ожгло лицо, пулей сбита с головы фуражка... успел схватить ее за руку, вырвать наган, нажать собачку... еще... и еще. «Красная Машка» упала. Снова чувство непонятной жалости появилось у меня, и я опустился перед ней на колени. Последний раз она открыла свои прелестные глазки и прошептала: «Прости». То была уже не «Красная Машка», а та давнишняя прелестная гимназисточка.»
Утром под натиском красных частей отряд Мейбома покинул уездный город «Н» и продолжил движение на Бугульму…