Дорогие друзья!
Вы опять можете очень сильно удивиться, если дочитаете эту статью до конца. Но обо всём по порядку.
10 ноября 2024 года вышел в свет первый том моей 4-х томной книги "История происхождения многонационального народа российского". Он охватывает период с момента возникновения Хомо сапиенс и до прихода предков многих россиян к берегам Финского залива примерно 5400 лет назад, когда они образовали культуру "тысяч кораблей". Книгу можно приобрести непосредственно в московском издательстве "Академический проект" (1220 руб.) или в OZON (1400 руб.). Первые 40 страниц первого тома посвящены доказательству внешнего воздействия на ДНК Хомо сапиенс примерно 88-68 тысяч лет назад, которое произошло одновременно на территории Африки и Индии.
В 57-й статье мы с вами смогли определить, где мог появиться самый первый представитель гаплогруппы (супергаплогруппы) K. Этот регион на территории Северного Пакистана называется Пенджабом, то есть Пятиречьем. Здесь рядом с Гималаями, наверное, наилучшее место, где люди смогли пережить страшную катастрофу, которая произошла на Земле около 68000 л.н.
(Юрковец В.П. Климатическая катастрофа гаплогруппы «Бета». Вестник Академии ДНК-генеалогии. 2015. Том 8. № 3. Стр. 376-433)
Именно здесь, согласно расчётам компании YFull, примерно 47000 лет тому назад и мог появиться общий первопредок будущих славян и германцев, бурятов и якутов, чукчей и американских индейцев, тюрок и китайцев, жителей Индии и Пакистана, Ирана и Турции, некоторых других стран Азии и Африки, и даже всех папуасов. Мы все, оказывается, дети одного и того же человека! Лично мне пришло в голову назвать его Гималайским Адамом. Только его потомки смогли дожить до наших дней. Потомки других его соплеменников сделать этого не смогли.
Этот Гималайский Адам жил в каменном веке среди своих соплеменников, которых археологи относят к Соанской археологической культуре (пережиточный этап 60000-40000 л.н.).
Как потомки этого Гималайского Адама разошлись в разные стороны, а некоторые оказались затем далеко на севере в Западной Сибири, а потом и далеко на западе у берегов Дуная в Европе, мы подробно разобрались в той же 57-й статье.
Теперь же мы попробуем восстановить тот путь, который проделали именно наши предки. А они двигались совершенно иным путём. Их путь пролегал некоторым образом из Пенджаба на северо-восток, в Южную Сибирь к далёким берегам Ангары и Байкала. Ведь именно у этих берегов впервые, примерно 27000 лет тому назад, и появился первопредок гаплогруппы R, являющейся младшей ветвью супергаплогруппы K.
Более половины нынешних жителей России, Белоруссии, Украины, Польши и Западной Европы являются его прямыми потомками по отцовской линии.
Как же конкретно могли двигаться из Пенджаба в Южную Сибирь наши древние предки? Оказывается восстановить их движение можно довольно точно с помощью тех же археологов и палеогенетиков, а также с помощью специальной программы Google, которая определяет наиболее удобный пешеходный путь на местности от заданного пункта А к пункту Б.
Начальным пунктом движения на карте, скорее всего, мог быть район города Ангури, расположенного как раз у берегов Соана. Можно заметить, что название этого города очень похоже на название сибирской реки Ангары.
По данным археологов примерно 50000 л.н. Соанская культура достигает уже территории Таджикистана, поэтому от Ангури какие-то потомки соанских племён могли постепенно передвигаться на север в сторону Таджикистана пересекая Афганистан.
На северо-востоке Афганистана ранее, примерно 60000 л.н. возникло древнее стойбище Дарраи-кур, где были найдены каменные изделия «мустьерского облика». Здесь же был найден и обломок человеческого черепа. Его гаплотип пока неизвестен.
После Афганистана потомки соанского семейства могли достичь палеолитических стоянок в Вахшской долине: Дусти, Кара-Бура (в районе посёлка Джиликуль) и Кухи-Пиез.
При этом стоянки Кара-Бура и Кухи-Пиез как раз относятся к мустье-соан. Рельеф местности, изображённый на снимке со спутника, позволяет решить, каким примерно мог быть наиболее оптимальный и благоприятный пешеходный маршрут наших общих предков на пути из Ангури в Таджикистан, огибая Гималаи и Памир с левой стороны.
Медленно следуя далее на север уже по территории Таджикистана, Узбекистана и Киргизии, обходя Памир слева и пересекая Ферганскую долину, члены той же семьи могли оставить после себя новые палеолитические стоянки: Кайраккум, Ак-Джар, Тоссор и другие, которые относятся уже к культуре леваллуа-мустье.
Длина наиболее удобного пешеходного пути от посёлка Джиликуль до Тоссора составляет примерно 1770 км. При этом на стоянке Худжи, датируемой возрастом 42000 л.н., археологи нашли зуб, который по мнению А.А. Зубова и Э. Тринкауса принадлежал как раз архаичному Homo sapiens sapiens. Хотя пока неизвестно, какой именно субклад имел обладатель этого зуба.
Оставив позади Среднюю Азию, некоторые древние охотники могли двигаться далее на север, огибая озеро Иссык-Куль опять же слева, уже по территории нынешнего Казахстана, где тоже были обнаружены стоянки культуры леваллуа-мустье: Капчагай (Капшагай), Хантау, Семизбуга и Актогай.
Если вслед за стадами диких животных древние охотники продолжали двигаться от Хантау (леваллуа-мустье) на север, то они могли огибать озеро Балхаш с левой стороны, направляясь к стоянкам Бурма (зубчатое мустье) и Семизбугу (леваллуа-мустье).
Алтай
Отдельные представители огромного племени К в лице носителей субкладов (гаплогруп) Q и N обнаружены сегодня на территории Америки. Первых среди американских индейцев 95,15%, а вторых – 0,44%. Туда они могли попасть только из Сибири, двигаясь через Берингов пролив. Учитывая, что субклад (гаплогруппа) Q возник у одного из представителей рода P, то древние усть-ишимские охотники (см. статью 57), которые относились совершенно к другому роду, не могли быть предками таких индейцев. Их предками могли быть какие-то другие охотники, которые имели субклады P-PF5865 и K2-M526.
Практически одновременно с усть-ишимскими охотниками какие-то верхне-палеолитические охотники впервые появились и на территории Горного Алтая. Если среди них тоже были представители племени K, то они должны были в каком-то незнакомом пока месте разойтись с предками усть-ишимских охотников. Таким местом, скорее всего, могло быть озеро Балхаш.
Разные роды племени K, двигаясь за стадами диких животных в северном направлении, должны были выбирать – с какой стороны обходить это огромное озеро. И если предки усть-ишимских охотников могли обходить его с западной стороны, то предки алтайских охотников могли обходить его с восточной стороны.
Вероятно, так и разделились две части потомков Гималайского Адама на долгие тысячелетия. В итоге можно предположить, что предки алтайских охотников покинув озеро Иссык-Куль, ушли от него именно в восточном направлении, то есть к древним стоянкам Капшагай и Актогай.
Можно ещё раз заметить, что и в Хантау, и в Семизбуга, и в Капшагае, и в Актогае применялась одна и та же технология изготовления каменных орудий леваллуа-мустье.
К северу от стоянки Актогай в районе Усть-Каменогорска была обнаружена следующая верхнепалеолитическая стоянка Шульбинка. Это небольшое древнее поселение располагалось на 40-метровой террасе правого берега реки Иртыш.
Здесь были найдены 2,5 тысяч изделий, в том числе конусовидные, клиновидные, аморфные и неопределенных форм нуклеусы, значительное количество скребков, стамески, пластины, проколки. Основным сырьем для изготовления орудий являлись кремнистые породы: яшма и халцедон, выходы которых имеются в 80 км от поселения. Наличие многочисленных каменных изделий и очажков свидетельствуют о длительном обитании здесь древнего человека. Во втором стратиграфическом горизонте было обнаружено кострище диаметром более 1 м и погребение человека. При зачистке пола третьего горизонта зафиксировано 6 округлых тёмных пятен диаметром не более 15 см. По мнению археологов, это могли быть следы от столбов, служивших опорой для крыши жилища. Облик каменной индустрии позволяет отнести нижние слои данной стоянки к среднему и позднему палеолиту, а верхний слой – к неолиту.
Нужно учесть, что древняя стоянка Шульбинка находилась на берегу Иртыша, поэтому, теоретически, потомки местных охотников могли следовать за стадами диких животных, скорее всего, вдоль берегов Иртыша. Так они могли дойти и до Усть-Ишима.
Однако, как было показано в статье 57, археологи пока не могут подтвердить подобное движение. С другой стороны, если учесть рельеф окружающей местности, то наиболее благоприятным направлением последующего движения охотников от стоянки Шульбинка за стадами диких животных могло быть движение на северо-восток.
В её верховьях по ходу движения древних охотников появляется стоянка Усть-Канская пещера. Вторая река на пути – Ануй. В её верховьях появляются стоянки: Ануй I, II, III, Искра I, пещера Каминная, Кара-Бом, Солонешное I, Топольное I, Усть-Каракол I (37950-32250 л.н.), Усть-Мута I, Усть-Спайка I, II, и др.
В 4 км от села Ело была обнаружена стоянка Кара-Бом. Расположена она у подножия скалы в районе устья реки Семисарт при выходе её в долину реки Каерлык. Возраст стоянки 43000 лет. Она примерно на 2000 лет моложе Усть-Ишимской стоянки.
Обитатели стоянки Кара-Бом охотились на носорогов, быков, лошадей, зайцев и сурков. Археологами изучена эволюция комплексов каменных артефактов стоянки Кара-Бом на протяжении 20000 лет. Прослежены основные изменения на стадии первичного расщепления камня. Здесь происходил переход от прежней технологии, представленной леваллу-азскими нуклеусами для получения пластин и острий, к снятию заготовок с торцового нуклеуса. Набор орудий демонстрирует постоянное увеличение разнообразия и удельного веса орудий верхнепалеолитических типов на всём протяжении существования стоянки. Для индустрии стоянки Кара-Бом был прослежен широкий круг аналогий. Основными районами распространения индустрий, характеризовавшимися доминированием параллельной техники расщепления камня были также Алтае-Саянская область, Байкальская Сибирь и Северная Монголия. Хронологические рамки их существования укладываются в промежуток от 45000 до 25000 лет тому назад. Исследования показали, что памятники рассматриваемого периода, расположенные на территории Северной и Центральной Азии, обладают близкими технико-типологическими характеристиками и схожими тенденциями в технике расщепления камня, вызванными формированием на основе местных индустрий леваллуазского варианта, включающего в себя комплексы Усть-Канской пещеры, стоянок Кара-Бом и Усть-Каракол, а также местонахождения Тюмечин 1.
По мнению археологов, период, который начался около 50000-45000 лет тому назад, характеризуется тем, что «в широтном направлении от Леванта на восток, через Иранское нагорье (Кара-Камар), на северных склонах Тянь-Шаня и Алтае-Саянской горной области и существовала единая культурная зона, имевшая достаточно высокую степень коммуникационных связей и характеризовавшаяся общими ритмами культурно-исторического развития. Истоки их лежат в местных леваллуа-мустьерских комплексах, на основе которых в дальнейшем сформировались индустрии верхнего палеолита. Этим объясняются обширное территориальное распространение и большая степень сходства комплексов, относящихся к «карабомовскому пласту».
Эти строки археологов можно трактовать как возможную генетическую связь археологической культуры алтайских охотников с той культурой, которая существовала не только в Леванте и Иранском нагорье, но также и между этим нагорьем и Алтаем, то есть, например, в Пенджабе, Таджикистане, Узбекистане, Казахстане, в том числе в верховьях Иртыша. С другой стороны, леваллуа-мустьерские комплексы, как было показано выше, существовали также и на Русской равнине на местонахождении Лебедевка и на стоянках Хотылёво I и Бетово, а также на берегу Днестра на стоянках Молодова I и V и Кормань 4.
Третья река на пути – Катунь. В её верховьях появляются стоянки: Бектемировская, пещера Бийке II, Кара-Тенеш, слой 3 (35000-30000 лет назад); Каратурук, Красная Гора, Соузга, Сростки, Тыткескень-8, расположенная вблизи села Еланда; Урожайная, Усть-Сема и Фоминская. В палеолитическом слое стоянки Кара-Тенеш (Куюс) было найдено 1297 предметов: широких каменных пластин и микропластин, нуклеусов, отщепов и др. Больше всего обнаружено осколков и чешуек (порядка 600 штук), но при этом всего 14 самодельных нуклеусов. Поэтому ученые сделали вывод о том, что стоянка была сезонной, причём охотники практически не занимались изготовлением каменных орудий непосредственно из каменного сырья, а откуда-то приносили на стоянку заранее заготовленные пластины, которые уже на месте ими дорабатывались, ретушировались до готовых изделий: остроконечников, скребков, скрёбел, каменных ножей и др. Эти строки археологов доказывают, что постоянные селища охотников могли находиться не в горных ущельях, а на равнине. Все изделия были выполнены из слитно-кристаллического роговика, который широко представлен в этой местности.
В пещере Бийке II, расположенной в 10 км от стоянки Кара-Тенеш, были обнаружены каменные орудия, выполненные аналогичным способом из того же роговика. По мнению археологов, эти стоянки на протяжении многих лет посещались, скорее всего, одной и той же группой древних охотников.
Четвёртая река – Бия. В её бассейне появляются стоянки: Малиновая горка, местонахождение Малый Иконостас, Озеро-Куреево и Сухаревская горка (Турачакский район).
Пятая река Томь и её приток Кондома. В их бассейне появились стоянки: Черемшанка, Чесноково, Тогул, Улус-I, Усть-Уксунай, Ильинка III, IV, Кузедеево VI, Старочервово и Салтымаково. Похожие объекты появились также на реке Мрассу и в бассейне реки Антроп: Тоз I, II, Кедровка и Калагол.
В Юго-Восточном Алтае известны редкие, в том числе многослойные стоянки, например, Юстыд I, II. Большинство стоянок заключительной стадии верхнего палеолита в Кузнецкой котловине – это Бедарево II, Ильинка II, Шорохово I, Шумиха I; а в Горной Шории – клад у посёлка Аил. Стоянка Мохово 2, относящаяся к начальной стадии верхнего палеолита, выявлена на водоразделе рек Мерети и Сычевки. При этом кострища были найдены на стоянках Дмитриевка, Нахаловка I, Точка II, Тыткескень 3, Майма, а кострища с артефактами на стоянке Сростки.
На стоянке Майма обнаружены углублённая очажная конструкция с полукольцевой обкладкой из плоско лежащих галек и приуроченное к ней скопление ядрищ и орудий. Очаги, инкрустированные камнями, есть и на Усть-Куюме.
Здесь же представлены остатки наземного жилища диаметром до 6 м, с очагами, снабжёнными каменной обкладкой, столбовые ямки и площадки для первичной обработки камня с наковальнями и многочисленными продуктами расщепления. Каменные выкладки или вымостки неясного назначения диаметром до 1 м обнаружены на стоянках Майма и Ушлеп 3.
Здесь же на Алтае сосредоточены и пещерные памятники. Пещеры, в которых отмечены следы пребывания человека, расположены в бассейнах рек: Катуни, Ануя, Чарыша, Бии, Чумыша. Современные высотные отметки пещерных археологических памятников сильно отличаются друг от друга. Так, пещера Искра возвышается над речной долиной на 12 м, им. Окладникова - на 14, Чагырская - на 25, Малояломанская пещера (38500-33000 л.н.), расположенная в 12 км от села Малый Яломан, - на 27 м, а Денисова - на 28 м. Высота пещеры Каминная над современным уровнем ручья, впадающего в реку Каракол (левый приток Ануя), всего 5 м. Наиболее значительные высоты имеют пещера Страшная - 40 м и Усть-Канская - 52 м, расположенные в долине реки Чарыш.
Все пещерные памятники Алтая многослойные. В них представлены материалы среднего палеолита (им. Окладникова, Чагырская, Усть-Канская), среднего и различных стадий верхнего палеолита (Денисова, Страшная), второй половины (Каминная) и заключительного этапа (Искра) верхнего палеолита.
Что особенно важно:
«Проведенный анализ свидетельствует, что в северо-западной части Алтае-Саянской горной страны представлены разнотипные палеолитические стоянки, отражающие их сохранность, положение в рельефе и геологический контекст. Среди разрушенных объектов, прежде всего, выделяются местонахождения поверхностного залегания Юго-Восточного Алтая, характерные для аридных областей Центральной Азии и Казахстана... районы Горного Алтая являются регионом предельной концентрации пещерных многослойных стоянок Южной Сибири, активное освоение которых происходило на стадиях среднего и верхнего палеолита».
То есть налицо связь верхнепалеолитических охотников Алтая с Казахстаном и даже с Центральной Азией. К сожалению, пока неизвестно, какие субклады имели тогдашние охотники Алтая. Но если эти охотники пришли из Казахстана и Центральной Азии (Пенджаба), то они, скорее всего, как и усть-ишимские охотники, могли относиться к племени K.
В 2008 году в Денисовой пещере в слое № 11 была найдена последняя фаланга мизинца 9-ти летней девочки, жившей гораздо раньше, примерно 50000-48000 л.н. Анализ ДНК позволил установить, что фаланга принадлежит денисовскому человеку, особой ветви рода Homo, отличной и от неандертальцев, и от современных людей.
В Чагырской пещере, расположенной в южной части Алтайского края на территории Краснощёковского района, в слоях возрастом 45000-40000 лет были обнаружены костные останки трёх неандертальцев.
В пещере Логово Гиены были найдены останки человека возрастом 34000-34500 лет.
В пещере Окладникова, расположенной на окраине села Сибирячиха Солонешенского района Алтайского края, были также обнаружены костные останки неандертальца, который жил примерно 24000 лет тому назад. Эти факты могут свидетельствовать о том, что на Алтае за многие тысячелетия до появления охотников из племени K могли жить и денисовцы, и неандертальцы.
Намного позднее здесь же на Алтае на берегу реки Катунь удалось найти останки человека, который был представителем местной энеолитической Большемысской археологической культуры (IV–III тыс. до н. э.) и носителем субклада R1b-L23.
В поминально-погребальном комплексе «Бертек-56» (II тыс. до н. э.) на плато Укок у двух мужчин была определена и Y-хромосомная гаплогруппа Q. А это всё представители племени K.
Поэтому можно предположить, что предками трёх последних выше названных алтайцев 43000 года назад и позднее могли быть те алтайские охотники, которые являлись представителями более старших родительских субкладов (гаплогрупп) племени K таких, как: R1, R-Y482, R, Q, P, K2b, K2 и K.
Чулымо-Енисейская равнина
Двигаясь далее мимо гор Алтая в северо-восточном направлении, древние алтайские охотники могли со временем достичь долины реки Оби и уже вдоль этой реки дойти до Чулымо-Енисейской равнины (котловины). Здесь по ходу их движения возникали следующие верхне-палеолитические стоянки: Берёзовский разрез (возраст примерно 37400-24000 лет), Ачинская стоянка (возраст примерно 28000-20000 лет), Шестаково (возраст примерно 17300 лет), Берёзовый ручей-1, Кочегур, Макаракская пещера, Подаик, Скрипачи, Средняя Берёзовка и Усть-Кийка.
При этом на Ачинской стоянке были найдены жилища, построенные из бивней и костей мамонтов.
Они очень похожи на аналогичные жилища, построенные к западу от Уральских гор (Бызовая, Зарайская, Елисеевичи, Мезин, Пушкари, Тимоновка, Хотылёво, Юдиново, Межирич, Молодова I, Молодова V, Кормань 4, Пршедмости и др.), и которые могли быть сооружены потомками усть-ишимских охотников.
Также здесь были найдены орудия из каменных пластин, «орудия с выемками», скребки, долотовидные орудия, проколки, кости мамонта, лошади, песца и др.
Из бивня мамонта были изготовлены также наконечники и так называемый «фаллический жезл». Это был древнейший на планете календарь (возраст около 18000 лет).
Вокруг жезла была нанесена спираль в 4 витка и в 4 строчки, выполненные в виде точек от основания к вершине. Спиральный узор состоял из 1065 различных по очертанию лунок, змеевидные полосы которого прерываются ниже средней части выпуклым пояском кольца, обычным атрибутом священных жезлов мудрецов Древнего Востока, которые жили намного позднее.
После осмотра и переноса на бумагу изображений лунок обнаружилось, что спирали лунок чётко разделены на отдельные ленты, а эти ленты, в свою очередь, разбиты на зигзагообразные «строчки». Когда подсчитали количество «строчек», то выяснилось, что они состояли из определённого количества точечных ямок. У основания жезла ленты совмещаются, и общая сумма их лунок равна 360.
Количество лунок в лентах спиралей имеет ярко выраженный характер календаря. Например, лента под номером 45 отражает продолжительность полутора лунных месяцев и восьмую часть солнечного года;
лента под номером 177 - половину лунного года и количество суток от осеннего до весеннего равноденствия;
207-я лента - половину лунного года плюс один месяц;
173-я - половину так называемого драконического года, играющего особую роль при определении времени возможного затмения;
187-я - количество суток от весеннего до осеннего равноденствия;
273-я показывает десять сидерических (т.е. звездных) лунных месяцев, что равняется трём четвертям солнечного года.
Количество лунок в ленте под номером 3 показывает те три дня, когда полная Луна наблюдается невооруженным глазом без каких-либо признаков ущерба. В такой же календарный период, известный как новолуние, Луна может быть не видна на небосклоне.
Даже общее количество лунок – 1065, выгравированных на поверхности скульптуры, – это не просто сумма, это составляет три лунных года плюс два дня.
Помимо этого детальный анализ лунок показал, что в отдельных змеевидных строчках образовывалось «гравированное поле» каждой из лент спиралей, что выявило определенную числовую ритмику. Из закономерности расположения чисел заметно, что количество лунок в строчках при переходе от ленты к ленте постепенно возрастает, как бы жестко диктуя направление и порядок переходов от строчки к строчке и от лент одной спирали к лентам другой. Можно обнаружить не только математическую, но и календарную особенность этих числовых ритмов.
Все строчки, начиная с той, в которой размещено 43 лунки, и кончая той, где их 70, тоже календарные по характеру. Эти числа составляют блоки лунного календаря от полутора до двух и одной трети лунного месяца. Чтобы разгадать тайну древнего жезла и использовать его в качестве календаря, нужно было подобрать ключ к его расшифровке.
Таким ключом оказалась точка отсчета, то есть с какой лунки и с какого конкретного дня нужно начинать отсчёт времени. Ответ подсказали ленты 177-я и 187-я, которые отражают календарные периоды от осеннего до весеннего равноденствия и наоборот. Поскольку эти ленты занимают совершенно определённое место в числовом ряду, то ясно, что на ленту под номером 45 должно прийтись лето, за которым как раз и следовали осенне-зимний сезон 177-й ленты, весенне-летний сезон - 207-й, осенне-зимний - 173-й и т.д.
Отсюда был сделан вывод, что первая лунка в ряду строчек 45-й ленты отражала сутки, близкие к летнему солнцестоянию 22 июня. Что касается того, какая это была фаза Луны, то было признано целесообразным считать, что ночное светило находилось тогда в состоянии полнолуния.
Наложение при проверках и экспериментах современного астрономического календаря на строчки лент спиралей показало, что при соблюдении вышеназванных условий трехлетний лунный календарь древнего человека Сибири начинался с трёх дней полной Луны ленты номер 45 в июне и через 1062 суток завершался в мае тремя днями полной Луны, которые приходились на ленту номер 3.
В итоге учёные сделали вывод о том, что жезл являлся не просто древним произведением искусства с изображением календаря, но по нему практически велось исчисление времени. Более того, древние жители Сибири были прекрасно осведомлены, что сам по себе лунный календарь не может долго использоваться, поскольку отставание его от солнечного вскоре окажется настолько значительным, что начнется непоправимая путаница с сезонами и стабильность систем счёта времени разрушится до основания.
Выход предлагался такой: после трёх лунных лет к календарю следует добавить один дополнительный лунный месяц, но сделать это надо так, чтобы полная Луна вновь пришлась на первую лунку ленты под номером 45. Через 18 лет, то есть после шестикратного прохода Луны по «спиралям времени», следует добавить два лунных месяца и с тем же непременным условием перевода ночи полной Луны на первую лунку ленты номер 45. Это придаст календарю на скульптуре из бивня мамонта достаточную стабильность, и он приобретёт характер вечного.
На основании кропотливых исследований и глубокого анализа находки, учёными был сделан вывод о том, что наши предки, проживавшие на территории Сибири, задолго до образования шумерской, египетской, персидской, индусской, китайской и других цивилизаций, имели совершеннейший лунно-солнечный календарь, впитавший в себя астрономические исследования предыдущих тысячелетий.
Наличие такого календаря может свидетельствовать о том, что календари были необходимы не только тем древним племенам, которые позднее стали заниматься земледелием, но и в более древнее время календари были необходимы даже охотникам. Для какой конкретно цели – неизвестно. Может быть, такая необходимость была связана с расчётами сезонных передвижений стад диких животных, стай перелётных птиц, косяков рыб, идущих на нерестилище и др.
Во всяком случае столь древний календарь верхнепалеолитических охотников может свидетельствовать о многом и прежде всего о высоком уровне познания ими природных явлений. Они не только бегали, сломя голову, за охотничьей добычей, но и, подняв голову, останавливались и смотрели на звёздное небо, наблюдали за движениями Солнца и Луны, а потом, накапливая результаты наблюдений, отмечали эти движения небесных тел на своих рисунках.
Красноярский край
Двигаясь за стадами животных ещё дальше на север уже вниз по течению Енисея, охотники опять оставляли после себя всё новые и новые стоянки. В период позднего палеолита, около 40000 лет назад происходило потепление климата. Поэтому вблизи сибирских рек появляются следующие стоянки: Стрелка (Красноярск), Усть-Кова (Кежемский район), Усть-Мана, Большое Слизнево и др.
Разнообразные орудия труда найдены в гроте Двуглазка Ширинского района. Их возраст превышает 40000 лет. На стоянке Усть-Кова в Кежемском районе обнаружены ножи из костей мамонта, скребки, наконечники копий, а также остатки костров, горевших 30000 лет назад.
Количество археологических памятников позднего палеолита в Красноярском крае очень велико: только в районе Красноярска известно более 20 стоянок этого времени, а в районе Красноярского водохранилища – около 200. При этом на местонахождении Покровка II (Малый Лог II) на берегу водохранилища были найдены останки человека возрастом 27740±150 лет. К сожалению, пока неизвестно, какой субклад он имел.
На территории Красноярска была найдена и верхнепалеолитическая стоянка Афонтова гора. Её самый древний слой имеет возраст примерно 39400 лет. Здесь тоже были найдены костные останки нескольких людей.
У одного из них AG-2 на стоянке Афонтова гора II был обнаружен субклад Q1a-F903 (Q-L472). Его возраст примерно 16930-16490 лет. Первопредок этой семьи Q1a-F903 мог родиться примерно 28700 лет тому назад. Где он мог родиться, неизвестно, но скорее всего, где-то в Южной Сибири: то ли на Афонтовой горе, то ли ещё до прихода древних охотников к этой горе.
Позднее точно такой же субклад был обнаружен в Самарской области среди костных останков племён Хвалынской археологической культуры с датировкой 6615±600 лет. При этом был также определён и его митосубклад D4h3a.
Точно такой же субклад Q1a-F903 выявлен ещё позже у представителя Карасукской археологической культуры, который проживал намного позднее (15-8 века до н.э.), но как раз в Минусинской котловине, только к югу от Афонтовой горы.
Согласно дендограммы, опубликованной в статье «Славен и славяне», такой же субклад могла иметь подавляющая часть племён Карасукской культуры. Ещё позднее точно такой же субклад был обнаружен и у скифа в Восточном Казахстане. Следовательно, некоторые скифы могли быть потомками карасукцев.
Всё это может свидетельствовать о том, что какие-то потомки охотников с Афонской горы со временем могли постепенно передвигаться в обратную сторону, то есть не с запада на восток, а с востока на юго-запад и достигнуть Восточного Казахстана, а потом даже и берегов Чёрного моря, где, как известно, именно скифы потеснили киммерийцев.
С другой стороны, точно такой же сибирский субклад Q1a-F903 или производные от него были выявлены также к востоку от Афонтовой горы:
на стоянке Усть-Ида в Прибайкалье;
у гуннов Pengyang в Северном Китае (возраст 2500 лет);
на Колыме на стоянке Дуванный яр (возраст 9769 лет);
на Чукотке в Уэллене (образец I1524) и в Усть-Белой II;
у древних алеутов на Алеутских островах;
в штате Вашингтон у кенневикского человека (возраст 9300 лет);
в штате Монтана у мальчика Anzick-1 (возраст 12600 лет);
в Южной Гренландии у палеоэскимоса культуры Саккак (возраст 4500 лет);
в Бразилии у образцов из Lapa do Santo (возраст 9500 лет);
на самом юге Южной Америки у трёх древних образцов из Патагонии и Огненной Земли.
Эти факты могут свидетельствовать о том, что потомки древних сибирских носителей субклада Q1a-F903 в своём продвижении на восток могли достичь не только соседнего Прибайкалья, но также Колымы, Чукотки, Алеутских островов, Северной и Южной Америки и даже Гренландии.
У женщины AG-3 c Афонтовой горы (возраст 16930-16490 лет) был выявлен митосубклад R1b. Более старший митосубклад R* был обнаружен далеко на западе, в Италии в пещере Фумана (возраст 41110-38500 лет). При этом митосубклад R является родительским по отношению к митосубкладу U2, найденному в том числе и среди усть-ишимских охотников.
Двигаясь от Афонтовой горы на юг в сторону Хакасии и к истокам Енисея, расположенных к северу от Алтая, древние охотники образовали верхне-палеолитическую стоянку Малая Сыя. Она находится возле села Ефремкино в долине реки Малый Июс. Её возраст составляет примерно 35000-33000 лет. Здесь были найдены сверлёные украшения, обработанные резцами.
Здесь же впервые у древних охотников были найдены жилища-землянки, а также богатейшая коллекция изделий из камня, обработанного призматическими нуклеусами. Добычей местных охотников были опять же мамонты, носороги, а также медведи, бизоны, лошади, олени, сайга, бараны, гиены и зайцы.
К сожалению, пока неизвестно к каким гаплогруппам и субкладам могли относиться самые древние охотники Хакасии. В настоящее время среди хакасов обнаружены субклады C3, E, N*, N1b, N1c, Q, R1a1a и R1b1b1.
Кроме первых двух, все остальные относятся к племени K. Более 90% имеют субклады N1b, N1c и R1a1a. Поэтому можно предположить, что самые древние охотники Хакасии тоже могли быть потомками Гималайского Адама. Можно обратить внимание на то, что у жителей Хакасии был также обнаружен субклад N*, то есть точно такой же, какой был обнаружен у современных жителей в горах на юге Китая и в Якутии на берегах реки Алдан.
Канско-Рыбинская котловина
Следуя от Афонтовой горы на север вниз по течению Енисея, какая-то часть красноярских охотников могла продвигаться вплоть до Северного Ледовитого океана. Может быть это были предки кетов и селькупов. Не случайно именно здесь на Таймыре на мысе Сопочная Карга была найдена туша мамонта, погибшего примерно 44750±950 лет тому назад. Костный коллаген был датирован в лаборатории Гронингенского университета (Нидерланды).
При этом на внутренней стороне левой скуловой кости и ребре мамонта учёные выявили повреждения от тяжёлого копья первобытных охотников. Этот факт может ещё раз свидетельствовать о том, что наши предки могли с успехом охотиться даже на мамонтов.
Если учесть рельеф местности, то основная часть древних охотников могла последовать от Афонтовой горы не вниз по течению Енисея, а на восток, в более благоприятном направлении, то есть в Канско-Рыбинскую котловину. Не случайно на данном направлении появляются следующие верхне-палеолитические стоянки древних охотников: Бражное, Зеленогорск, Казачка, Мезенск, Попиха, Потанчет и Стрижовая гора.
Самая древняя стоянка Бражное-1 по данным археологов возникла примерно 35000 лет тому назад. К сожалению, пока неизвестно носителями каких субкладов были местные охотники. К этому времени субклады N и O, R и Q ещё не возникли, а субклады P и NO уже появились. Первый возник примерно 44300 лет тому назад, а второй – 41500 лет тому назад. Поэтому можно предположить, что на стоянке Бражное могли бы жить представители родов P, NO, или более старших.
Прибайкалье
От стоянки Бражное древние охотники могли пойти опять же за стадами диких животных ещё выше по течению реки Кан вплоть до нынешнего села Амонаш, где, скорее всего, повернули вслед за стадами в долину, ведущую к реке Бирюса и далее к Ангаре.
Именно так они могли достичь того места, где позднее появились многочисленные верхнепалеолитические стоянки Прибайкалья: Бадай, Бильчир, Большой Нарын, Буреть, Военный госпиталь, Герасимова, Игетейские пляжи, Игетейский лог, Игетей гора, Красный Яр, Курла, Майск, Мальта, Малый Тарахай, Мельхитуй, Осинский могильник, Переселенческий пункт, Сосновый бор, Тартахон, Усть-Алтан, Усть-Белая, Усть-Кова, Ушканка, Федяево, Хадахан, Черемушник и другие, возникшие примерно 38000 л.н. и позднее.
По данным археологов «Наиболее ранним из памятников этого рода является поселение, найденное в городе Иркутске, где вместе с костями носорога, северного оленя и других животных четвертичного периода были обнаружены орнаментированные изделия из бивня мамонта, а также костяные и каменные орудия, в том числе остроконечники, напоминавшие, судя по описанию, солютрейские остроконечники Европы. К несколько более позднему, солютрейско-мадленскому, времени относятся находки в Бурети, на реке Ангаре, и в селении Мальта на реке Белой – притоке Ангары, где открыты остатки типичных верхнепалеолитических поселений, в которых жили охотники на мамонта, носорога, северного оленя, диких лошадей и быков...»
Возраст стоянки Герасимова составляет 36750±380 лет, а стоянки Мамоны II – 31400 лет.
«…все верхнепалеолитические охотники всей приледниковой зоны Европы и Азии, древние обитатели Ангары жили своеобразным полуосёдлым бытовым укладом, совсем не похожим на обычные представления о бродячей беспокойной жизни «диких охотников» каменного века. Они строили для зимнего времени целые посёлки, состоявшие из ряда прочных, рассчитанных на длительное использование жилищ. В Бурети найдены, например, остатки четырёх таких жилищ.
В Мальте и Бурети древние жилища размещались рядом друг с другом вдоль берега реки, в первом случае – вдоль реки Белой, во втором – вдоль Ангары.
Одинаковым в принципе было и устройство жилищ. Самая характерная и вместе с тем неожиданная особенность этой палеолитической архитектуры – широкое и постоянное применение в качестве строительного материала костей животных, в первую очередь мамонта и носорога, а также рогов северного оленя. Так устроено было, например, одно из жилищ Бурети, сохранившееся под слоем лессовидного суглинка лучше и полнее всех остальных. Оно имело углублённое в землю и, несомненно, специально для этого выкопанное, прямоугольное в плане основание. Наружу вёл узкий коридор, выходивший к реке. По краям углубления первоначально были в строгом порядке симметрично расставлены бедренные кости мамонта, вкопанные в землю нижними концами и прочно закреплённые внизу для устойчивости плитами известняка. Это были своего рода «столбы» древнего жилища, или опоры для них, та конструктивная основа, на которую опирались его стены и крыша. Таких «столбов» в жилище имелось около двенадцати. В том числе одним из таких «столбов»-упоров служил бивень, а другим – череп мамонта.
Вместе со «столбами» уцелели и остатки каркаса, на который опиралась крыша палеолитического жилища. Внутри дома, на самом его полу оказалось множество рогов северного оленя, несомненно, специально собранных и отсортированных. В ряде случаев рога лежали, перекрещиваясь друг с другом под прямым углом, с определёнными промежутками между стержнями и их отростками, образуя как бы сетку. Отсюда следует, что крыша палеолитического жилища в Бурети должна была иметь основу в виде ажурной сетки из рогов оленя, перекрещенных и взаимно сплетённых друг с другом не только обмоткой, но и своими переплетающимися отростками.
Причина, почему жители древней Бурети строили свои дома не только из дерева, но и из костей, почему они использовали кости мамонта для устройства таких частей жилища, для которых в наше время применяется именно дерево, объясняется, видимо, своеобразными климатическими и ландшафными условиями того времени. Вокруг Бурети простирался, нужно думать, безлесный район, лежали степи и тундры. По необходимости приходилось для сооружения домов пользоваться тем материалом, который так щедро поставляла охота – основной источник существования палеолитических людей, - костями мамонта и рогами северного оленя».
Можно опять обратить внимание на то, что очень похожие жилища ранее строили древние охотники Чулымо-Енисейской равнины на Ачинской стоянке и даже на Русской равнине. Здесь же в Прибайкалье впервые на планете появляются жилища, построенные уже с помощью каменных плит:
«Превосходно сохранившиеся в Мальте остатки жилища иного рода, надземного, были исследованы М.М. Герасимовым. Оно было обозначено кольцом из массивных плит известняка, диаметр его был равен 4,5 м. Некоторые из плит ограждения жилища стояли в момент раскопок на ребре, как и 25 тысяч лет тому назад. В полу жилища, почти строго в центре, выкопано очажное углубление в виде чаши, дно которой было выстлано тонкими плитами известняка. С одной стороны очага лежали обломки расщеплённого нефрита, ножевидные пластинки, костяные острия, тонкие стружки бивня мамонта – остатки работы палеолитического скульптора, а выше, над слоем без находок, оказались изображения гагары и лебедя. С другой стороны очага сохранились бусы из бивня мамонта, подвески из кальцита, «пуговицы», орнаментированные резными зигзагами, иглы, шилья, скребки и ножи. Над тонким слоем без находок здесь лежала обычная женская статуэтка».
Получается, что вместе с изменением архитектуры жилищ изменялись и сами охотники. Некоторые из них стали заниматься художественным творчеством:
"Внутри жилищ Мальты и Бурети, нередко в самой их середине, горели костры, от которых сохранились остатки очагов, небольшие скопления золы и мелких древесных угольков. Очаг был центром жилища, вокруг него сосредоточена была вся жизнь его обитателей. На кострах очагов готовили пищу. Около них выделывали каменные орудия и оружие из кости и рога, а также удивительные художественные произведения, в том числе не только простые украшения, но и вещи, поражающие мастерством и реалистической правдой образов, созданных художниками ледникового времени".
«Уже первое палеолитическое поселение, открытое в 1871 году в Иркутске у Военного госпиталя, поразило учёных художественными изделиями, неожиданными для ледниковой эпохи и времени грубых, нешлифованных, а только оббитых каменных орудий палеолитического человека. Особенно неожиданны были эти удивительные находки в глубине далёкой и суровой Сибири, вдали от всеми признанных центров художественного развития. В снегах Сибири труднее всего было ожидать столь раннего и по отдалённым временам высокого развития художественного творчества, в данном случае – скульптуры и орнамента… Такое быстрое развитие и в особенности такая трата времени на тщательное изготовление предметов роскоши, излишних при суровом быте человека палеолитической эпохи, в высшей степени любопытна как проявление особой духовной потребности… Мальта и Буреть дали 20 женских статуэток – почти половину «мирового запаса» этих изделий палеолитических скульпторов. Теперь стало ясно, что в Сибири того времени, на берегах Ангары и Байкала, существовал мощный очаг первоначальной художественной культуры… В то время, как в Европе преобладают безликие статуэтки, в Мальте и Бурети лица всех фигурок моделированы объёмно, пластически».
Подобные изображения женских лиц в те годы более нигде на планете не были известны. Причём можно обратить внимание на то, что среди них были также и лица с европеоидными чертами.
«Среди художественных вещей в Мальте и Бурети имеются уникальные скульптурные изображения одетых в меховую одежду женщин. Эти скульптуры представляют собою ещё один и, пожалуй, наиболее выразительный штрих той необычной картины жизни первобытных арктических охотников на берегах Ангары, о которой рассказывают развалины их жилищ. На скульптурах мы видим древнейшее в мире изображение шитой одежды.
«Одетые» статуэтки из долины Ангары – единственное в своём роде среди всех других женских изображений верхнепалеолитического времени; в Европе на них имеются только отдельные элементы одежды в виде перевязей, браслетов и поясков. На сибирских же статуэтках видна шитая одежда типа мехового комбинезона, шерстью наружу, плотно облегающая тело с головы до ног».
Имея шитую меховую одежду, обитателям стоянок приходилось «…сидеть внутри своих жилищ без всякой одежды, совершенно голыми, в лучшем случае с одним только небольшим передником, или «поясом стыдливости»… Сидеть здесь в одежде из шкур невозможно не только из-за тепла, но ещё и потому, что стоит человеку выйти потом из дому, как одетая на нём, пропитанная влажными парами одежда замерзает, затвердевает подобно древесной коре, перестаёт гнуться и согревать тело. В таком виде обычно и изображали своих женщин мастера палеолитического времени: с одним только узким пояском, игравшим скорее роль украшения, чем одежды, или абсолютно голыми, но зато с роскошной, заботливо сохраняемой причёской, немногим уступавшей, по-видимому, современным образцам этого рода. Волосы женщин из Мальты и Бурети то падают на плечи сплошной массивной грудой, то уложены параллельными друг другу горизонтальными рядами; в других случаях они лежат зигзагообразными уступами…»
Получается, что женщины одновременно готовили пищу для своих мужей и детей и шили для них одежды. Но чтобы понравиться своим мужчинам, они также даже в те далёкие времена не только носили украшения, но и следили за своей красотой и, особенно, за своими причёсками. Волосы укладывали аккуратными волнами, как это всегда делают и современные модницы. Внутри домов они ходили полуобнажёнными, соблазняя своих мужей собственными прелестями.
«В Мальте оказалось и единственное пока в Сибири палеолитическое захоронение ребёнка… Могильная яма, овальная в плане, была обставлена в головной части плитами известняка. Ещё одна, самая крупная, плита камня лежала плашмя над скелетом. В целом это сооружение напоминало каменный ящик или стол-дольмен. Труп ребёнка лежал под прикрытием плиты на спине, с вытянутыми вдоль тела руками и ногами, слегка согнутыми в коленях. Тело младенца было осыпано красной охрой, следы которой заметны на костях, а череп покоился на прослойке из толчёного жжёного кровавика – красной охры. Головой костяк был ориентирован на северо-восток, так же, как и многие из позднейших неолитических костяков в долине Ангары. Около черепа лежали куски диадемы-обруча, вырезанного из бивня мамонта. На шее – великолепное, даже по современным понятиям, ожерелье, на пояснице – бляха с орнаментом в виде резных зигзагов «змей». На груди – птичка в позе полёта. На правой руке у плеча был одет браслет из бивня мамонта. Поблизости был положен ориньякского типа нож с боковыми выемками. У ног младенца лежал большой превосходно изготовленный наконечник копья, а вместе с ним мелкие каменные изделия: проколка, пластинка и остриё».
Некоторые археологи считают, что «…есть ряд оснований, позволяющих сближать Мальту, скорее всего, с ориньякскими памятниками Запада. Этот факт оставляет в силе и подкрепляет давно уже высказанную мысль о том, что культуры древних обитателей Мальты, а, следовательно, и Бурети, генетически связана с палеолитом Европы… Вполне допустимо, следовательно, предположение, что древнейшие обитатели Сибири проникли к берегам Байкала из Восточной Европы в разгар ледникового времени около 24-25 тысяч лет тому назад, принеся сюда и свою культуру арктических охотников верхнего палеолита… охотники Запада шли к Байкалу не сквозь абсолютно пустое пространство. Они несомненно встретили на востоке другие племена, с иной культурой, и взаимно ассимилировали друг друга».
«Изделиями из Военного госпиталя… представлена какая-то совершенно иная, новая художественная струя, иной художественный мир. Не менее важно и наличие здесь листовидных, двусторонне обработанных клинков, напоминающих солютрейские наконечники или ножи Запада, в том числе из Костенок. Не исключено. Что ими представлена новая волна переселенцев с запада – «солютрейцев» ».
Однако, если исходить из данной реконструкции движения верхне-палеолитических племён, относящихся к племени K, с применением достижений ДНК-генеалогии, то подобные выводы прошлых лет вызывают большие сомнения. Ведь следов субкладов именно западного происхождения среди древнего мужского населения Сибири до сих пор пока не было обнаружено. Наоборот, скорее всего, это потомки усть-ишимских сибиряков могли появиться вначале в Восточной, а потом и в Западной Европе и оказать на них влияние.
Наибольший интерес из всех перечисленных Прибайкальских верхне-палеолитических стоянок вызывает выше упомянутая Мальта. Ведь именно здесь было найдено захоронение мальчика, который умер примерно 24000 лет тому назад. Благодаря исследованию его костных останков удалось определить, что среди его сородичей – местных охотников и камнерезов – уже были носители мужского субклада (гаплогруппы) R* и женского субклада (гаплогруппы) U. Это может свидетельствовать о том, что более старшие субклады K2 и P могли возникнуть ещё до прихода охотников в район Мальты.
Что касается женской гаплогруппы U, то в настоящее время она распространена преимущественно среди женщин, проживающих от Северной Европы через Ближний Восток до Западной Сибири и Индии, а также иногда даже в Северной Америке среди индейцев.
Здесь же в Прибайкалье было найдено ещё одно захоронение мужчины возрастом 8500 лет, костные останки которого показали наличие мутации R1a (точнее R1a-CTS2443), производной от субклада (гаплогруппы) R1 и ещё более старших субкладов R-Y482 и просто R (точнее R-Y453). В Иркутске в ранненеолитическом могильнике Локомотив (китойская культура), датируемом 7500-7000 лет назад, тоже обнаружен субклад (гаплогруппа) R1a.
Эти факты в дополнение к наличию субклада R* у мальчика из Мальты могут свидетельствовать о том, что субклады R1a и даже R1 могли появиться ещё в Прибайкалье. Так субклад R1a, согласно расчётам компании YFull, мог возникнуть примерно 22800 лет тому назад, то есть через 1200 лет после смерти мальтийского мальчика, а субклад R1 (и, вероятно, субклад R2) мог возникнуть раньше, примерно 28200 лет тому назад, то есть почти через 10000 лет после появления верхнепалеолитических охотников у берегов Ангары.
Что касается ещё более старшего субклада R, то он мог возникнуть около 31900 л.н., то есть примерно через 6100 лет после появления верхне-палеолитических охотников у берегов Ангары.
Все приведенные здесь предположения о месте происхождения выше перечисленных субкладов не противоречат данным компании YFull о возможной дате появления этих же субкладов.
С другой стороны, появление выше упомянутого алтайского носителя субклада R1b-L23 примерно на 22800-4000=18800 лет позднее первого прибайкальского носителя субклада R1a может свидетельствовать, с одной стороны, о том, что самый первый носитель субклада R1b мог также появиться где-то в Прибайкалье и также примерно 22800 лет тому назад. В то же время получается, что предкам упомянутого носителя субклада R1b-L23 могло понадобиться 18800 лет для того, чтобы покинуть берега Ангары и вернуться на Алтай. Причём среди них могли быть и те, чьи потомки через 22800-14000=8800 лет достигли Северной Италии.
Земля обетованная
Общий путь, который проделали наши предки из Пенджаба к Байкалу, можно теперь представить следующим образом (см. карту).
Прибайкалье стало для многих народов нашей планеты Землёй Обетованной. Здесь, как писали отечественные археологи, складывалась следующая картина:
«Палеолитические поселения распространены неравномерно: скоплениями или своего рода «гнёздами». Наиболее многочислены стоянки на Ангаре между Иркутском и Балаганском: здесь находятся Мальта, Буреть, Военный госпиталь, Ушканка, Переселенческий пункт, Верхоленская гора, Бадай, Черемушник, Федяево, Красный Яр.
Столь же обильны палеолитические поселения на Енисее, где концентрируются двумя группами в районе Красноярска и на юге, в Минусинской котловине. Самая известная группа енисейских стоянок расположена в Красноярске, на Афонтовой горе.
Третья большая область распространения палеолита в Сибири находится на Алтае, в бассейне реки Катуни: Сростки, Фоминская, Бектемировская, Урожайная, Усть-Семинская стоянки, Усть-Канская пещера;
четвёртая – на реке Лене, между сёлами Бирюльским и Мархачаном;
пятая – за Байкалом, в бассейне реки Селенги, от низовьев этой реки и до границы с Монгольской Народной Республикой, в том числе на притоках Селенги, Чикое и Уде».
«…заселение Сибири палеолитическими людьми происходило не из одного центра и не в одном направлении, а, по крайней мере, из трёх центров, по трём направлениям: из Центральной и Юго-Восточной Азии, из Восточной Европы и Средней Азии».
«…галечный материал позднепалеолитических поселений вызывает в памяти иные, не западные, а южные и восточные аналогии. Через монгольские степи и пустыни Центральной и Средней Азии протягиваются какие-то невидимые нити к высоким нагорьям Тибета и Гималаям, вплоть до Северо-Западной Индии, где уже в раннем палеолите, во время третьего оледенения возникает раннесоанская культура оббитых галек – чопперов…
В сибирском же палеолите эти изделия раньше всего и обильнее обнаруживаются на западе – на Алтае (в Усть-Канской пещере) и в Северном Казахстане, а также на юге Енисейского края и в Туве… Культурная и этническая история древнейшей Сибири, следовательно, с самого начала шла не в изоляции, а в живом взаимодействии с другими странами. В неё внесли свой вклад племена Запада, Юга и Востока…»
«Однако уже в этих поселениях, чрезвычайно близких по своим особенностям к европейским, обнаруживаются и такие черты культуры, которые не свойственны верхнему палеолиту Европы. Тщательные и широкие раскопки ряда поселений (Афонтова гора в Красноярске, Кайская гора в Иркутске, Шишкине и Макарове на Лене, Ошурково и Няньги на Селенге, Сростки на Алтае) показали, что всюду на этом обширном пространстве Восточной Сибири в верхнем палеолите резко изменяются как формы, так и техника изготовления каменных изделий. Основная масса каменных орудий представлена здесь вещами совершенно необычного по сравнению с европейскими вида... Ещё более неожиданным является то обстоятельство, что в верхнем палеолите Сибири обнаруживаются такие технические приёмы и такие орудия, которые в Европе и в Средней Азии известны только в мустьерское время...
Новейшие открытия выяснили, что сходная с верхним палеолитом Сибири культура в то же самое время существовала в предгорьях Урала (на реке Чусовой), на Алтае и в Северном Казахстане, а также по верхнему течению реки Иртыша».
«...культура восточных племён, взятая в целом, была вовсе не ниже и не примитивнее культуры их западных современников, а в некоторых отношениях, возможно, даже опережала её. Так, на Востоке уже в конце верхнего палеолита, раньше, чем на Западе, или во всяком случае не позже, появилась домашняя собака... На Востоке столь же рано появились принципиально новые способы изготовления охотничьего вооружения и его новые виды. На стоянке Афонтова гора и на Ошурковской стоянке обнаружены древнейшие кинжалы или наконечники из кости с глубокими продольными желобками, в которые были вставлены острые кремнёвые пластины. Всё это свидетельствует о раннем сложении весьма развитой по тем отдалённым временам охотничьей культуры, о значительном прогрессе в развитии охоты, как основного производства древних обитателей Северной и Центральной Азии.
Особенности культуры восточных племён говорят, таким образом, не об отсталости её носителей, а о том, что в этой культуре отразились особые условия их жизни и их собственные самобытные традиции. Очень вероятно, что древняя своеобразная культура верхнего палеолита, следы которой обнаружены на всём пространстве Северной Азии, возникла где-то в центре Азии, всего вероятнее, в Северной Монголии, где больше всего найдено её остатков, а затем распространилась оттуда на юго-восток – к реке Хуанхэ, на север – в Якутию и на запад – к Уралу, а также по направлению к верховьям Иртыша».
В данном случае Северная Монголия - это не север Монгольской народной республики, а Ара Монгол, то есть территория в районе Ангары, Байкала и Бурятии. Именно отсюда в разные стороны ушли предки американских индейцев, китайцев, индусов, народов Крайнего Севера, тюркских народов, а также большей части славян и многих жителей Западной Европы. Для всех них Земля Обетованная располагалась когда-то именно здесь в Южной Сибири.
