Моя дочь была художницей. Она часами сидела в комнате с телевизором, не смотрела телевизор, а лежала на полу, окруженная обрывками бумаги, бусинками и нитками, делала коллажи и украшения или переписывала мультяшных персонажей в блокноты.
Она любила шить. С иголкой и ниткой она будет шить платья, шляпки и туфли для своих кукол. Прежде чем я успел купить ей ткань, она использовала строительную бумагу. Мой брат подарил ей на Рождество маленький деревянный манекен художника. Для этого она тоже шила одежду.
В школьные дни она не смотрела телевизор, но по выходным мы расслаблялись. В любом случае, она почти не смотрела телевизор. Она была слишком занята чем-то другим. Когда приходили друзья, она показывала им свои книги по искусству, страницу за страницей.
В десять она попросила iPod Touch. Она отчаянно хотела его иметь. У всех ее друзей были айподы или айфоны. В течение нескольких месяцев она носила с собой телефон, который она сделала, сшив желтую и черную ткань вокруг картона. Она сделала пчелу для логотипа. Она называла его своим телефоном королевы пчел.
Мы с мужем сказали, что у нее будет телефон, когда ей исполнится 14 лет. Именно тогда Билл Гейтс сказал, что дает своим детям телефоны, и он лучше нас разбирается в технике. Но моя дочь начала использовать мой iPhone,и я не контролировал ее время и не ограничивал контент.
С помощью iPod Touch мы могли контролировать как время, так и контент. Да, она была молода, но мы рано научим ее хорошим телефонным привычкам и манерам. Не больше часа в день. Никогда после семи вечера, и она не могла спать с ним в своей комнате. Ни телефона за столом, ни на семейных прогулках вроде прогулок в близлежащем лесу.
Мы сказали себе, что она получит на только один, потому что они есть у ее друзей. Это был символ статуса. Мы не хотели, чтобы она была похожа на тех людей, которым в детстве отказывают в телевизоре или конфетах, а потом они становятся наркоманами. Скоро ей станет скучно, как и с телевизором. В то Рождество мы подарили ей iPod Touch.
Конечно, iPod Touch не был похож на телевизор, и ей никогда не было скучно. Это было больше похоже на наркотик врат. Вскоре после получения iPod Touch она начала настаивать на настоящем телефоне. Она утверждала, что в сентябре пойдет в новую школу и впервые сядет в автобус. Она не могла позвонить мне с iPod Touch без SIM-карты. В августе, перед тем как она пошла в новую школу, мы купили ей iPhone SE. С тех пор это сущий ад.
Билл Гейтс знал это лучше всех. Надо было подождать, пока она подрастет. Смартфоны не похожи на телевизоры, они похожи на крэк. И мало-помалу наша дочь отказалась от наших правил и решимости. Коварные приложения сделали все еще хуже, как и небрежное воспитание детей.
Сегодня дождливая суббота. Она единственный ребенок в семье. Она хочет поговорить со своими друзьями. Я не вижу никакого вреда в FaceTime. Мы исключаем FaceTime из часового лимита. Ей нужен Роблокс. Он есть у всех детей, и кажется вполне безобидным. Она строит дом своей мечты. Я говорю себе, что это творческая игра, и она может играть в нее с друзьями. Потом есть тик-ток и Instagram. Она несовершеннолетняя, но говорит, что у всех ее друзей есть такие приложения. Сначала я отказываюсь, но она меня утомляет. Я позволил ей завести личные счета. Я говорю себе, что, по крайней мере, она учится танцевать и фотографировать. Тогда она хочет Снэпчат. Я снова прогибаюсь.
Где-то на этом пути я понимаю, что такие приложения, как TikTok и Instagram, непроницаемы для ограничения времени экрана Apple. Они работают даже тогда, когда остальная часть ее телефона отключается. Чтобы сохранить мир, я позволил ему соскользнуть.
В любом случае час использования всегда казался нереальным, как и отключение в 7 вечера. Моя дочь не возвращается домой из школы до 6: 30 вечера и все еще должна есть, мыться и готовиться ко сну. Ей нужно время, чтобы расслабиться. Мы меняем ее телефонный комендантский час с 7 вечера на 8 вечера, но вскоре и это проскальзывает.
Со временем я нарушаю свои собственные правила. Если она ужинает рано и одна, я позволю ей продолжать смотреть Джеймса Чарльза на YouTube. Он творческий и веселый. Мне нужно приготовить еще одну еду и вымыть посуду. Почему она должна сидеть молча? Я устал от борьбы из-за телефона; иногда я хочу быть хорошим и чтобы она была счастлива.
Я ловлю себя на том, что сдаюсь, когда она просит взять телефон на прогулку. Она говорит, что хочет сделать тик-ток, пока мы находимся в “эстетическом” лесу (в том числе и со мной), и сделать фотографии для своего аккаунта в Instagram. Я говорю себе, что, по крайней мере, она все еще хочет ходить на прогулки и хочет, чтобы я снимался в ее видео.
И все же каждый день-это битва только за одно. Мы собираемся выйти из дома. Моя дочь еще не готова. Она не чистила зубы и не заправляла постель. Она смотрит на свой телефон. Я говорю, чтобы ты положил трубку и приготовился. Она чистит зубы и возвращается к телефону. Я говорю, Дай мне телефон, ты еще не застелила постель. Она говорит, что телефон заряжается. Я выдергиваю его из стены. Она натягивает одеяло на кровать, взбивает подушки и просит телефон.
Моя дочь похожа на наркоманку с телефоном. Она не может найти свою куртку или туфли, но всегда точно знает, где находится ее телефон. Она не может выйти из дома без него. Я говорю: "оставь это, тебе это не всегда нужно.- Иногда я стою на своем, иногда нет, даже когда она идет в парк с друзьями, она проводит половину времени, делая тик-ток. У нас есть общий аккаунт. Я вижу видео, которые они публикуют: милые 11-летние девочки в солнечный день в парке, копирующие джайв чужой руки перед трехдюймовым экраном. Требуется секунда, чтобы понять, что в каждой маленькой руке есть еще один телефон. Однажды ночью я наконец-то решился проверить ее экранное время. Я с ужасом осознаю, что в тот день она провела девять часов на телефоне. Она проснулась только в 11.
Я стараюсь сохранять хорошее настроение. Но иногда я так злюсь, что начинаю злиться на телефон. Я говорю, что iPhone-это зло. Это кража ее детства. Я говорю, что она никогда не оглянется назад и пожалеет, что не провела больше времени на телефоне. Она говорит, что я абсолютно права. Она клянется использовать его меньше. Моя дочь скажет все, что угодно, лишь бы вытащить меня из своей комнаты и вернуться к телефону.
Иногда я беру телефон и прячу его. Я приказываю ей заниматься искусством или читать книгу. Что я говорю? Но это бесполезно. Ее прежние удовольствия похожи на рутинную работу по сравнению с телефонным разговором. Слышны слезы и крики. Она ненавидит меня. Я самая плохая мама на свете. В конце концов она успокаивается и приходит сказать, как она сожалеет и как я был прав — все время сканируя комнату, чтобы найти ее телефон. Она действительно похожа на наркоманку.
Хуже всего то, что наш ребенок изменился. Она обычно бросалась к нам в постель, как только просыпалась, требуя объятий и “разговоров друзей".- По утрам мы играли с куклами и мягкими игрушками, заставляя “друзей” петь и разыгрывать сцены из таких пьес, как "Робин Гуд", "Красавица и Чудовище". Мы все были вовлечены. Те дни прошли. Я понимаю, что она, вероятно, слишком большая для” говорящих друзей", но это душераздирающе смотреть, как она каждое утро вбегает в нашу комнату, чтобы схватить свой телефон
Моя дочь больше не делает коллажей, украшений и не шьет. Ребенок, привыкший читать в ванной, не возьмет в руки книгу, если ему не угрожают потерей телефона. Заставить ее сделать открытку для члена семьи — то, что она когда-то делала для удовольствия, - это все равно, что заставить ее убрать свою комнату. Она сделает это, но неохотно. Иногда мне становится грустно, когда я думаю о том, что случилось с маленькой девочкой, которая загоняла посетителей в угол и заставляла их листать страницу за страницей ее книги по искусству.
Если бы я только подождал, чтобы дать ей телефон. Это все моя вина. Но потом я задаюсь вопросом, не было ли это неизбежно. Она никогда не будет играть с куклами или шить одежду для кукол вечно. Когда друзья навещают ее, она иногда просит их посмотреть ее последние видео TikTok. Некоторые даже забавны и креативны. По крайней мере, так я себе говорю. Это помогает справиться с чувством вины.