Конечно же, фраза не принадлежит Стивену Кингу, это эпиграф к его роману «Мешок с костями». «Прошлой ночью мне снилось, что я вернулась в Мэндерли...» - так начинается роман Дафны дю Морье «Ребекка», написанный в 1938 году.
Эпиграф - это цитата, помещаемая во главе произведения или его части с целью указать его смысл, отношение к нему автора и тому подобное.
Стивен Кинг широко использует в своих произведениях эпиграфы, и некоторые из них действительно впечатляют. Например, эпиграф к роману «Возрождение» напомнил мне почему-то надпись на надгробие заброшенной могилы в той части кладбища, где уже давно никого не хоронят. Так и вижу: мрачный осенний день, сухие листья на пыльном мраморе, засохшая роза и надпись.
Мертвец покой и сон не обретёт.
Ведь смерть конец однажды тоже ждёт.
И все: ни имени, ни фамилии, ни даты рождения и смерти, только эта надпись.
Цитата взята из произведения Лавкрафта «Безымянный город», и в другом варианте перевода двустишие заучит, на мой взгляд, более емко и серьезно, но и от него веет каким-то могильным холодом. И величием.
То не мёртво, что вечность охраняет,
Смерть вместе с вечностью порою умирает.
Хочу более подробно остановиться на одном из моих любимых романов «Жребий». Эпиграфы, которые использует Кинг в этом произведении, просто шедевр: тщательно подобранные, продуманные до мелочей и невероятно красивые.
Жребий/Salem’s lot/1975 (ООО «Издательство АСТ», 2004)
Роман состоит из трёх частей, пролога и эпилога. Первая часть называется «Дом Марстенов» и эпиграф к ней взят из произведения Ширли Джексон «Призрак дома на холме».
Хилл-Хаус стоял на холме, храня в своих стенах мрак: он простоял там 80 лет и мог простоять ещё столько же. (...) Среди камня и дерева царила тишина, и что бы там ни блуждало, оно блуждало в одиночестве.
Текст эпиграфа приведён не полностью (в статье), но этого вполне достаточно, чтобы передать атмосферу не только первой части, но и всего романа Кинга - атмосферу мрачную, зловещую, накрытую тенью чего-то ужасного, что случилось в доме Марстона много лет тому назад.
Мне этот эпиграф всегда казался не столько жутким (разве что последнее предложение), сколько красивым, такая мрачная, чарующая красота, которую боишься, но от которой не можешь отвести взгляд.
Сам Кинг был в восторге от этого абзаца (как и от книги в целом), о чем он пишет в своей книге «Пляска смерти».
Это прекрасная, сказочная проза; восхитительнее описания, на мой взгляд, трудно найти в английском языке.
И далее Кинг подробно разбирает этот абзац. Он пишет о том, что дома с приведениями всегда казались ему особым и самым главным символом ужаса. Что ж... нет ничего удивительного в том, что эпиграфом к его произведению о доме, где, по словам жителей, обитает нечто жуткое, послужил отрывок из произведения о доме, населенном нечто жутким.
Эпиграфом Кинг как бы знакомит нас с одним из главных (или даже самым главным) героев романа: домом Марстенов. Сначала с ним и только потом с основными действующими лицами романа.
Дом ничуть не изменился. Абсолютно! Как будто не было всех этих долгих лет.
И фраза из эпиграфа: «Он простоял там 80 лет и мог простоять ещё столько же».
Во второй части «Жребия» начинают развиваться основные события. Читателю становится понятно, кто же такой на самом деле этот загадочный Барлоу, сомнения относительно происходящего развеиваются, и слово «вампиры» выходит на первый план, зло приобретает конкретный и вполне реальный образ.
Лицо с высокими скулами казалось задумчивым. В седых волосах проглядывали странные пряди стального цвета. В глазах плясали тлеющие красные огоньки, отчего они казались налитыми кровью.
Эпиграфом ко второй части «Император крем-брюле» выступает одноимённое стихотворение Уоллеса Стивенса. Не
Сейчас я выскажу своё личное мнение, которое не обязательно будет совпадать с мнением других поклонников Кинга: стихотворение настолько же прекрасное, насколько жуткое. Долгое время я не могла понять его смысла, оно было логичным и завершенным, но вместе с тем непонятным. В нем фигурировала мертвая женщина - это единственное, в чем я была уверена.
Название «Император крем-брюле» довольно символично, оно означает смерть - смерть героев, смерть жителей Лота, смерть самого Лота. Мэтт - один из героев романа (его прообразом послужил Ван Хельсинг Брема Стокера) вспоминает это стихотворение о смерти, когда видит тело мертвого (на самом деле не-е-е-т, и совсем даже не мёртвого) Майка Райерсона.
Это стихотворение из первого сборника стихов Стивенса. У него очень много интерпретаций, различные критики высказывали свои мнения на этот счёт, но в одном сомневаться точно не приходится: каким бы ни был скрытый смысл, это стихотворение о мёртвой женщине. И точка.
Пускай девчонки на себя натянут
все лучшие наряды, а ребята
пусть обернут цветы в газетную бумагу.
Пусть кончится все для неё на земле,
Единственный Император - это Император крем-брюле.
И самая жуткая фраза: зажгите лампу - страшно в этой мгле! Единственный Император - это Император крем-брюле.
В других изданиях встречается другой вариант перевода самого стихотворения и его названия (Император мороженного), возможно, кому-то он может показаться более удачным. Что же касается меня, то «Император крем-брюле» звучит более жутко и «по-киноговски» по сравнению с «Императором мороженного».
«Покинутый город» - это название третьей части романа, основная тема которой, убийство вампира Барлоу. Некогда симпатичный городок уже мёртв, пытаться спасти его нет смысла, но избавиться от древнего Зла можно и нужно, что герои и делают, некоторые ценой собственной жизни.
Эпиграфом к заключительной части послужил завершающий (и это вполне логично) отрывок из стихотворения Э.А. По «Заколдованный замок». Почему нет? Покинутый город, заколдованный замок.
В стихотворении повествуется о некогда красивом и богатом замке (аналогия с Лотом - маленький, уютный городок), на который однажды напали «злые создания в одеждах печали».
И путники видят, в том крае туманном, Сквозь окна, залитые красною мглой, Огромные формы, в движении странном,
Диктуемом дико звучащей струной.
Кинг не просто так выбрал именно это стихотворение, ведь его можно рассматривать как метафору всего романа: некогда прекрасный замок/некогда довольно симпатичный городок со своей историей и вполне обычными людьми; «но злые создания в одеждах печали напали на дивную область царя»/но однажды в городке появляются Марстен, потом Страйкер, Барлоу; замок уничтожен/Лот умирает.
Эпиграфом к заключительной части Кинг рисует нам картину Лота, каким он стал: брошенный (но на самом деле умерший или убитый) город, овеянный сплетнями и суевериями, в котором по ночам происходит что-то странное и зловещее.
Ну, и закончить статью хочу эпиграфом Кинга к эпилогу. Эти слова принадлежат Йоргосу Сеферису - греческому поэту, обладателю Нобелевской премии по литературе (1963). Мне кажется, этот эпиграф можно считать дополнением к «Императору крем-брюле».
Теперь глаза ее не видят.
А змеи, что водились в доме,
Теперь обгладывают руки ей.
Жутко? Мне да. Но, раз эти эпиграфы выбрал Кинг, по-другому и быть не может...
Спасибо, что дочитали статью до конца 🌺