Предыдущая глава
Глава 25.
Утро. Просыпаюсь от мягкого луча света, упавшего мне на глаза. Луч мягкий, но упал-то он на похмельные глаза. Сощурившись, я огляделась. Место незнакомое, темные стены, тяжелые шторы… В голове был страшный гул, будто торнадо вихрями сносил мой мозг. Я привстала на руках…
- Доброе утро,- хрипло сказал Аслан, сидя в кресле напротив кровати.- Хотя сомневаюсь, что оно доброе у тебя…
- Голова, будто грецкий орех, который пытались расколоть всю ночь…
- Слева,- он лениво указал на прикроватную тумбу. – Выпей, легче станет.
Я медленно повернула голову в нужную сторону, там стоял стакан воды, и рядом лежала большая таблетка. Я закинула таблетку в воду, она зашипела. Мой мозг даже на этот звук, в другие дни приятный, отреагировал негативно. Я выпила облегчающую жидкость, и откинулась на спинку кровати. Меня немного знобило, я стала тянуть одеяло повыше и поняла, что оно тянется по моему голому телу! «Что. Это. За. Мать. Его!». Я резко подняла одеяло, на мне была только майка, как у нас в России называют такие «алкоголичка», ну и трусы, «спасибо, что хоть они меня не предали».
- Как я оказалась…,- я ошеломленно уставилась на Аслана.
- Голой?- я немо кивнула.- А ты совсем ничего не помнишь?
-Вообще… Ноль…
- О-о-о! Ты себя так странно вела, девочка,- с голым торсом, он вальяжно раскинулся на кресле.
- Конкретней можно!- я стала требовать объяснений.
- Да ничего не было, не нервничай. Ты заблевала себе все шмотки, я отдал их в стирку.
- Переодевала меня Мераль, надеюсь?- он дерзко улыбнулся. – Ага, понятно. Не она, - мне кажется с кончиков пальцев ног, до кончиков ушей я покрылась красной краской. От мысли, что Аслан видел меня обнаженной, почти догола (спасибо трусам, что за это почти), меня кинуло в жар. Я откинула резко одеяло, но вспомнив, что лифчика на мне тоже нет, а майка мне далеко не по размеру, сгребла его обратно. Аслан засмеялся.
- Очень смешно, блин,- пробухтела я себе под нос.
- Я все видел, можешь не закрываться,- подлил он масло в огонь.
- Да что ты там видел?! И вообще, что ты себе позволяешь?!- я состроила грозное выражение лица и подвинулась к краю кровати.- Я так понимаю, мы уже перешли с тобой на «ты», после твоих интимных манипуляций со мной?!
- Моих интимных манипуляций?- он в удивлении поднял уголок брови. – А свои манипуляции ты не помнишь?
- Что?!- я с ужасом перебирала в голове события вчерашнего вечера.
- Было весело,- он ухмылялся. «Как же ему нравится меня смущать».
- Так весело, что ты меня оставил голой?!
- Я дал тебе свою майку…
- А ты не мог кого-то из девочек горничных попросить принести мои вещи и переодеть меня?- он не ответил на мой вопрос. Просто улыбнулся, закатил глаза и вышел куда-то в смежную комнату. По включившейся воде, я поняла, что это ванна.
«Зашибись, Катя! Мало того, что ты по не понятным причинам в спальне своего похитителя … симпатичного до одури, конечно, но все же, так еще и полуголая! Как ты до такого докатилась?!». Пока я немо мучила свой похмельный мозг этими размышлениями, Аслан вернулся.
- Ты мне ничего не расскажешь, так?
- А что рассказывать-то?
- Почему я в твоей спальне?
- Потому что до своей бы ты не дошла без приключений и к тому же, скорее всего, ты бы захлебнулась собственной рвотой во сне…
- Как заботливо было меня притащить к себе!- я почему-то злилась, хотя должна была быть благодарна. – Ты спал на том диване?- я указала на небольшой диванчик, стоящий у стены напротив кровати. Мысленно я взмолилась: «Скажи, что да!».
- Я спал здесь,- тщетны были мои мольбы, он указал на место около меня.
- Мы не…
- Мы просто спали рядом, - он сел обратно в кресло, из которого недавно встал.- И ничего другого быть не могло. Я не переношу людей в каком-либо опьянении.
Оно и понятно, было бы странно, если бы было наоборот, после того, как твоя жена умерла на твоих же руках от передоза.
- Это я разбросала все эти вещи? Откуда столько осколков?- я обвела взглядом комнату.
- Ты рушила все вокруг, разрушительница Катя,- он закрыл рукой глаза, откинув голову на спинку кресла.
- Господи, боже мой! Прости… я, вообще, не пью, поэтому меня так развезло…,- я начала вспоминать то, что произошло ночью. Вспомнила допрос о том, нравлюсь ли я ему, вспомнила и поцелуй.
- Ты не умеешь пить, Катя. Тебе не стоит больше этого повторять. Ты теряешь над собой контроль. Становишься неадекватной, надоедливой шкурой…
- Чего?!- простите, он только что назвал меня шкурой?!
- Не пей больше так. А лучше вообще не пей ничего крепче воды. Тебе не на пользу это.
- Ты, вообще, что о себе думаешь?! Кто ты, чтобы мне свои советы советовать? И какого чёрта ты меня шкурой обозвал?!- я вмиг слетела с кровати, и подошла к нему вся в ярости. Он сначала равнодушно взглянул на меня, а потом уже с интересом оглядел с ног до головы. Оно и понятно, что с интересом: я-то стояла перед ним в трусах, да майке, которая большая мне на столько, что вырез стремился к пупку, слегка прикрывая соски лямками. – Ты в глаза мне смотри!- я заметила, как он пожирает глазами мое тело. Внутри разливалось тепло от его такого взгляда.
- Сложно, когда на тебе моя майка…,- он слегка одернул пальцем вырез. Я чуть не сгорела от внутренней огненной бури.
- Могу снять, раз тебе так она дорога, что ты от нее глаз оторвать не можешь!- Аслан смотрел на меня снизу вверх, не стесняясь, раздевая своим взглядом.
- Не от майки, а от того, что под ней,- он, дерзко улыбаясь, откинулся на спинку кресла, продолжая с интересом изучать мое тело. – Но можешь ее снять, если она тебе мешает.
У меня перехватывало дух от смущения и возбуждения. Естественно моё тело больше выдавало второе: грудь, как по заказу набухла, глаза заблестели, во рту пересохло, щеки покрылись румянцем. Вы можете вообразить, что в этот момент между нами пробежала искра, и мы слились воедино в порыве страсти.
Но…
Нет, этого не произошло. То ли из-за того, что я злопамятная и все еще не понимала, как он мог меня назвать шкурой, то ли из-за того, что смущения и стеснения было больше, чем возбуждения, то ли из-за того, что несильно-то, меня и хотели на той стороне.
- Мне надо в душ,- сказала я и направилась в ванную.
- У тебя красивое тело, Катя,- услышала я реплику Аслана себе в след.