В одной маленькой деревушке, из тех, что ютится высоко в горах, жил старик Грег, и была у старика Грега дочка Джил. Такая миленькая девушка была эта Джил, что все ее любили, и тепло становилось на сердце каждого, кому улыбались ее фиалковые глаза.
С утра до вечера, день ото дня, год от года трудился старый Грег в шахте, как до него трудился отец его, дед его, прадед, как трудились испокон веку все мужчины маленькой деревушки. А Джил, как и подружки ее, и соседки, по хозяйству день-деньской работала, да так у нее все ладно получалось, что жили они с отцом счастливо, и ничто их счастью, казалось, не могло помешать.
Но беда, как правило, приходит неожиданно. Для Джил и старого отца ее обернулась беда толстяком Робином. Робина этого, кстати, в деревне никто терпеть не мог: в шахту его силком было не затащить, да и дома — ни воды принести, ни дров наколоть не допросишься. Сидел здоровенный детина на шее бедных своих родителей и в ус не дул.
Да так толстяку Робину приглянулась милая Джил, что он из тесной хижины своей на вольный воздух выбрался, да и стал донимать бедняжку, чтобы та замуж за него шла. Джил-то в сторону толстяка Робина и смотреть противно, да и вся деревня над ним насмехается: куда толстяк лезет, потрудился бы для начала, попривык к шахтерскому ремеслу, а то кто же пойдет за такого!
Только толстяк Робин был не так прост, как думали о нем люди. Не знали люди того, что от своего Робин ни за что не отступится, а он Джил, почитай, уже своей женой видел: как она по хозяйству, словно пташка, летает, а он на лавке лежит да любуются. Вот и пошел толстяк Робин в лес, да не в тот лес, через который народ к шахте день ото дня ходит, а в другой, темный лес, что на горе за шахтой. В тот темный лес мало кто ходить отваживался, — старики говорили, что нечисто там, да и в самом деле, очень уж темным этот лес казался, когда посмотришь на него снизу, из-под горы.
Не знали люди, что толстяк Робин в тот лес ходил нередко, и не потому, что был он очень смелым, а потому, что был у него там приятель, Пэк. Пэк — это эльф, только не изящный красавец с заостренными ушками и волшебным очарованием, а маленький озорник, который больше всего на свете любит пакостничать: его хлебом не корми, как дай кого-нибудь в лес завести, да так, что обратно самому человеку не выбраться; или шишками в путников кидаться- это тоже Пэку по нраву, да и просто напугать кого-нибудь — в радость шалуну- эльфу. Толстяк Робин Пэку нравился, потому что помогал придумывать ему шалости, они так и познакомились, когда... Но это уже совсем другая история.
Так вот, пришел толстяк Робин к своему приятелю Пэку и рассказал тому, что придумал он замечательную шалость: отвести глаза деревенской девчонке, чтобы глядела она на Роибна, а видела не его, а, скажем, Джека, братца его двоюродного. А когда на Джека смотрела, то видела вместо него толстяка Робина. Здесь как раз пришло время сказать, что Джек, двоюродный братец Робина, был полной его противоположностью: Джека в деревне любили, потому что он был весел и работящ — мальчишкой еще обучился горному делу, и полюбил родную шахту, как любил ее отец его, и дед, и прадед, и все мужчины деревни испокон веку. И пригож собой был Джек — некогда ему толстеть на родительских харчах, некогда на лавке день-деньской валяться, надо в шахту или в лес за дровами, а в праздник — тоже в лес с девушками — ягоды им помочь собирать да веселить их, чтобы за работой не заскучали. Девушки всегда Джека с собой звали — весело с ним и в лесу не страшно, потому что Джек любил лес и знал его, как свою родную хижину. А еще Джек любил петь, и лесные птахи весело подпевали юноше, а суровые рудокопы улыбались в усы, когда шел он к шахте по лесной дороге и напевал что-то радостное, потому что на душе у Джека было легко.
Очень показалась озорнику Пэку забавной новая шалость: ведь какая же может отличная путаница получиться — обхохочешься! Прокрался он вслед за толстяком Робином в деревню (а эльфам притвориться невидимыми ничего не стоит — на самом деле они никуда не исчезают и не становятся прозрачными, просто так умеют сливаться с окружающим миром, что их даже опытный охотник никогда не заметит), да и плеснул Джил в глаза соком цветка амарилиса. Посмотрела Джил на толстяка Робина, приветливо улыбнулась ему, да и спросила участливо, почему он вернулся с шахты, ведь солнце еще высоко,
— не случилось ли чего? Толстяк Робин не растерялся, подбоченился, пузо вперед выпятил, да и ответил девушке, что, мол, так ему захотелось повидать ее, что сил не стало терпеть, вот он и просил работу до заката. А Джил приятны были слова Робина, ведь она видела не противного толстяка, а веселого Джека, а Джек очень нравился Джил.
Джеку тоже нравилась милая Джил, и представьте себе его разочарование, когда вечером вместе со стариком Грегом подошел юноша к ее хижине, и встречен был неприязненным взглядом.
Так шли дни, и вся деревня недоумевала, глядя, как милая Джил привечает толстяка Робина; сам же Робин ходил, выпятив живот, и мысленно готовился к свадьбе. Старый Грег все собирался поговорить с дочкой, да не решался, — он привык во всем полагаться на свою Джил; веселый Джек перестал быть веселым, перестал провожать девушек в лес за ягодами и петь свои песни.
Только все меньше нравился фальшивый Джек милой Джил — не слышно от него веселых песен (толстяк Робин не умел петь), шутки его грубы, а как пошел однажды в лес по ягоды с девушками, так отстал, да только к вечеру воротился, весь в болотной тине да в земле перемазанный. И на шахту перестал ходить, точно не по нраву ему шахтерский труд. Зато толстяк Робин, как казалось девушке, переменился: конечно, до Джека (прежнего, веселого Джека) ему далеко — песен не поет да шуток не шутит, зато перестал день деньской штаны на лавке просиживать — работает прилежно и, кажется, наконец полюбил родную шахту.
Так думала Джил, когда на закате солнца подошел к ее хижине вместе со стариком Грегом настоящий Джек. Улыбнулась девушка приветливо... кому?
Толстяку Робину? Но нет — перед ней стоял Джек! Но как же так, ведь Джек сидит в хижине? Бросилась девушка в дом, а там на лавке развалился толстяк Робин да глядит на нее этак самодовольно, будто она уже согласилась выйти за него замуж!
Как вы поняли, действие сока амарилиса кончилось, ведь оно не может длиться вечно, а Пэку шалость давно наскучила — сколько можно смотреть одно и то же! — и он оставил Джил в покое. Так что не досталась толстяку Робину милая Джил, Джек снова повеселел, а старик Грег вздохнул с облегчением. И, конечно, Джил и Джек сыграли свадьбу, когда пришло их время.
А если бы сок волшебного цветка и дальше застил глаза милой Джил?
Как вы думаете, кого бы из братьев выбрала девушка?