1976 год – это год большого успеха российской рок-музыки.
В январе «Песняры» отправились в Канны, где ежегодно проводился фестиваль МИДЕМ, на который приглашались исполнители, выпустившие в своей стране наибольшее количество пластинок (К 1976 году ансамбль «Песняры» выпустил около 45 миллионов пластинок). В Каннах была биржа артистов — сюда приезжали менеджеры со всего мира за новыми именами, здесь заключались контракты и организовывались турне.
Кроме «Песняров», в Канны от Советского Союза поехали Алла Пугачёва и трио «Ромэн». Алла в то время работала с «Веселыми ребятами», но их за границу не пустили, и «Песнярам» пришлось аккомпанировать ей три песни.
Вспоминает Владимир Николаев*:
«Из Москвы прилетели вначале в Париж, в аэропорт «Шарль де Голль». Улетать в Канны предстояло через пять часов из аэропорта «Орли», и встретивший нас представитель Посольства СССР предложил четверым желающим прокатиться по Парижу на его машине...
В Канны добрались, по нашим понятиям, поздно - около 11 часов вечера. Но там жизнь только начиналась. Нам сразу расхотелось спать. Еще бы! В Москве было минус 28 градусов, а здесь - 18 тепла, прекрасная набережная, Средиземное море плещется под окнами гостиницы! Правда, ни в одно из многочисленных кафе мы зайти не могли: не было денег, суточные выдали только на следующий день. Но, скинув зимнюю одежду, мы все-таки вышли из гостиницы и окунулись в море сверкающих реклам и иллюминации. В настоящем море тоже очень хотелось искупаться, но решили это дело пока отложить: назавтра предстояло много работы...
Репетировать нам оказалось негде. Поэтому днем мы знакомились с городом, а по вечерам ходили на концерты... На берегу, при выходе из бухты в море, был построен большой летний театр, где в основном проходили концерты фестиваля. Однако «Песнярам» отвели элитный и самый престижный зал казино, где в свое время выступали, пожалуй, все мировые звезды эстрады и оперы.
Когда подошел наш день, мы с утра поехали ставить аппаратуру, чтобы проверить акустику и отрегулировать баланс по звуку. Ну и, наконец-то, порепетировать.
После репетиции нас несколько огорошили французы, работавшие на сцене и в зале. Один из них довольно неплохо говорил по-русски, так как учился в Москве. Он сказал, что если нас будут принимать «на два хлопка», мы не должны расстраиваться, потому что в зале французов практически не будет, кроме элиты побережья. А будут те самые директора, импресарио и менеджеры, которые сразу начнут прикидывать, можно ли на нас заработать и сколько. И чтобы не набивать нам цену, хлопать они особенно не будут. В общем, не фестиваль, а рынок «купи-продай».
Нас это известие не обрадовало, но что делать...
Правда, перед концертом немного взбодрил один из организаторов фестиваля: дескать, вы, ребята, не волнуйтесь, а работайте как обычно, мы вас знаем, и все будет о`кей.
...Когда открылся занавес, у нас зарябило в глазах от количества бриллиантов, золота и других украшений, которыми были увешаны дамы в зале. После первой песни действительно раздались жиденькие хлопочки. Мы к такому приему не привыкли, и настроение, естественно, ухудшилось. Но надо работать дальше.
Второй была песня «Реченька», которую мы пели а-капелла, без инструментов. Спели. В зале вообще - мертвая тишина, ни единого хлопка! Тут мы совсем упали духом: все, думаем, приехали... Не знаю, сколько секунд длилась эта тишина, но нам показалось - вечность.
И тут произошло то, что однажды уже было в жизни «Песняров», когда они первый раз в 1970 году вышли на сцену в Москве. И сейчас, в Каннах, чопорная, сверкающая бриллиантами публика не просто взорвалась аплодисментами, а взвыла, завопила и начала колотить ладонями, не жалея холеных пальцев. Мы не верили своим глазам и ушам. Казалось, что это специально нас разыгрывают: мол, давай, Ванька, сбацай еще что-нибудь.
Но сомнения оказались напрасными. Все-таки в зале были профессионалы своего шоу-бизнеса. И они оценили «Песняров» по достоинству, не скрывая своего восторга. Может, и из-за того, что понимали: на нас бизнес не сделаешь, СССР никогда не отдаст свою национальную гордость на добычу капиталистическим акулам.
После концерта, когда мы переоделись, нас пригласили на банкет... Нас встретили такими бурными аплодисментами, будто мы уже были какими-то мировыми знаменитостями.
Тут же к нам стали подходить господа из разных стран, от которых зависело, станут ли певец или ансамбль популярными во всем мире. Нам предлагали записи и гастроли на разные сроки и в разных странах. Что мы, советские артисты, могли ответить? Разве что посылать господ к... директору нашего коллектива. А тот в свою очередь посылал их к... руководителю советской делегации - представителю Министерства культуры СССР. Представитель предлагал присылать на нас запросы в Министерство культуры, где вопросы и будут решаться. Для западных деловых людей такая волокита была абсолютно непонятной. У них все было просто: понравился артист - тут же у фуршетного столика с ним заключался устный контракт на предмет гастролей и гонорара. Мы же могли только руками разводить...
В одном из разговоров выяснилось, что «Песняров» хотели пригласить в Канны еще в 1975 году, но тогда организаторам фестиваля из Министерства культуры сообщили, что мы заняты в правительственных концертах, а потом сразу уезжаем на гастроли по Скандинавии. Естественно, что на самом деле не было у нас тогда неотложных правительственных концертов, а уж о Скандинавии и речи не заходило...»
Леонид Борткевич объясняет, что чиновники Госконцерта, отвечавшие за зарубежные гастроли, требовали платить за каждую поездку. Вот и Владимира Мулявина после Канн вызвали в Госконцерт и сообщили, что на «Песняров» есть заявки из нескольких стран, но нужно заплатить. Мулявин обиделся: «Это ведь нас пригласили, какие ещё деньги? За своё искусство я ещё и платить должен?»
«Не хотите — не надо», - ответили ему.
И поехали другие, те, кто платил.
И все же справедливость восторжествовала: на фестивале в Каннах «Песняры» познакомились с американским продюсером Сидом Гаррисоном, которому удалось в конце 1976 года организовать советскому ансамблю гастроли по США. Но об этом - в следующей статье.
____
* Из книги "Владимир Мулявин. Нота судьбы". Минск, Мастацкая лiтаратура. 2004