23 октября, 2020 10:52 | Культура | Дмитрий Ищенко
На самом деле в истории с ковидом есть и положительные моменты. Не он - так еще неизвестно, когда бы мы собрались заново открыть для себя свою страну, ее возможности и самих себя. И выясняется, что у нас и в нас есть много чего такого, о чем в обычной жизни мы думаем не так уж часто.
Дерево, дом, сын… и Эльбрус
Идея отправиться на Эльбрус пришла случайно - как и многое важное в этой жизни. Друзья предложили, глаза загорелись, аванс был заплачен. После этого постепенно начало приходить осознание того, что Эльбрус - это вообще-то самая высокая точка Европы. Как-никак 5642 метра над уровнем моря. И если ты в своей жизни лишь забирался на ближайшие с Мурманском сопки, то надо хотя бы понять, что ты там, в районе Эльбруса, собираешься делать.
Помогли друзья и друзья друзей.
- Не волнуйся! Сам знаешь - почти каждый человек должен посадить дерево, построить дом, воспитать сына и… взойти на Эльбрус. Так что, давай! Успехов! - напутствовали они.
Наивный энтузиазм
После мурманской «почти зимы» Приэльбрусье встретило «почти летом». Первые выходы в горы проходили в приподнятом настроении по желтеющим осенним склонам Чегета, в лучах яркого солнца. Величественные виды гор придавали сил и восхищали осознанием собственной к ним причастности.
Впрочем, уже на следующий день зарядил тягучий дождь, от которого не спасали никакие непромокаемые куртки. А с каждым шагом вверх к водопаду Девичьих Кос, где снимали фильм «Вертикаль», и дальше к обсерватории он не только становился сильнее, но еще и постепенно превращался в ледяную крупу. И с каждым шагом, сделанным в летних кроссовках по горному снегу, наивный энтузиазм уступал место правде жизни.
На следующий день стало еще хуже: нас забросили на высоту 3100 метров и почти у всей группы в 26 человек из-за нехватки кислорода началась горная болезнь. Раскалывалась голова, мутило, каждый шаг давался с неимоверным трудом. Туман и ощетинившиеся черные камни и скалы казались неприступным и недоступным миром.
Ночь в обычных вахтовых вагончиках, в спальниках и с постоянной бессонницей была долгой и тяжелой. Лишь солнечное утро изменило расстановку сил. Выйдя на свежий воздух, можно было вдохнуть полной грудью и посмотреть наверх. Там, на фоне прозрачного неба нашим взорам открывался двупикий Эльбрус. А «горняшка», то есть горная болезнь, постепенно сходила на нет.
Искушение сдаться
«Приют одиннадцати», скалы Пастухова - эти далекие топонимы знает, наверное, каждый, кто хотя бы случайно хоть что-то читал про Эльбрус. Теперь мы проверяли реальность того мира своими шагами. Выяснилось, что «Приют» - некогда самый высокогорный отель в мире - сгорел еще в конце 80-х. Говорят, что из-за обычной безалаберности. Но и сейчас это культовое место привлекает к себе. Рядом - мемориальные доски в память о тех, кто отдал свои жизни изучению Эльбруса. За ними - скалы Пастухова, одного из выдающихся исследователей Кавказских гор. Крутой подъем к этой гряде начинает разворачивать первых из нас - тех, кто понимает, что идти дальше не смогут. В этот момент мысли о собственной слабости приходят к каждому члену группы. И только виды величественных гор дают шанс отогнать их прочь.
Каждодневные тренировки и напряжение сил все больше и больше заставляют вглядываться в самого себя. И главный вопрос: а по плечу ли ты поставил перед собой задачу? В конце концов, где Эльбрус и где ты со своим привычным мировосприятием? Он тут стоит тысячи лет, а ты ни с того ни с сего решил его покорить. Он видел и не таких. И не каждому давал шанс подняться на самый верх.
Сутки перед восхождением были наполнены бурей сомнений. Кровь стучала в висках, давление в артериях било рекорды. Это я поначалу думал, что оно скачет лишь у меня. Нет, в страхе перед вершиной я был не одинок. И только древняя китайская мудрость хоть как-то заставляла смотреть на ситуацию спокойней: «Искушение сдаться будет наиболее сильным перед самой победой». Искушение было, а победа по-прежнему мерцала своими неприступными снегами…
Мертвая зона
Стандартное восхождение на Эльбрус длится порядка двенадцати часов. Поэтому, чтобы взойти на вершину часов в девять утра, начинать этот путь необходимо в девять вечера - в темноте, которую разрезают лишь налобные фонари, да еще светят луна и звезды, если повезет и не будет тумана. Нам повезло. Луна и звезды были с нами, и все страхи, которые копились в тебе последние месяцы и дни, постепенно исчезали в тенях отвесных скал и утесов. Им просто не было места в этой монотонной многочасовой дороге наверх.
Уже потом мы обсуждали с теми, кто шел рядом, что ночь даже сыграла нам на руку. Если бы мы видели, какими крутыми и длинными были подъемы, то не факт, что нам бы хватило сил идти дальше. А так мы не думали о чем-то большем, чем просто сделать еще шаг вперед.
После шести часов постоянного подъема ноги ныли, дыхание сбивалось, шаг становился рваным. Перед Косой планкой, огибавшей Восточную вершину, несколько человек сошли с маршрута. И с каждым шагом уверенности в том, что ты должен дойти до конца, становилось все меньше и меньше. Цель, ради который ты приехал сюда, казалась призрачной и недоступной, а сил не хватало, даже чтобы пройти несколько метров.
Именно в этот момент, когда добрая половина из нас, если не больше, уже была готова все бросить и развернуться назад, нас «вытянули» наши гиды-проводники: Надежда, Ирина, Даниил, Максим, Алексей, Салам и другие. Понимая все то, что испытывал каждый участник восхождения, они нашли слова, которые дали нам силы пройти по планке до конца и только после этого рухнуть на привале в седловине между двумя вершинами.
Но и это еще было не все. Упав на снег, я сказал себе, что дальше уже никуда не пойду. И пусть до вершины - всего-то два часа ходу. Но в этот момент не было ни сил, ни желания. Ничего. Ты был, словно tabula rasa, словно новорожденный. И только звенящая пустота гремела в твоих ушах. Это была «мертвая зона». Твоя «мертвая зона».
Первые в Европе
Что делать с ней, ты, конечно, не знал. Так бы мог и остаться в седловине с непокоренной на всю твою жизнь вершиной. Но про это знали те, кто помогал нам открывать горы и самих себя. Нам повезло с командой «Na-Goru»: они привели нас в седловину в тот самый момент, когда над горами всходило солнце. И мы были первыми во всей Европе, кто его видел в эти мгновения, потому что выше нас не было никого.
В эти секунды время остановилось. Минуты были подобны часам. А мы смотрели на восходящее солнце, восстанавливали дыхание, разминали затекшие мышцы. И еще через несколько минут каждый из тех, кто был там, вновь поднялся, чтобы сделать последний рывок.
На самом деле Эльбрус мы не покорили. Он просто нас принял. Он дал нам возможность взойти. Показал свои фантастические виды: бескрайние горные хребты, синеву бездонного неба, далекие горизонты. И в этот момент каждый из нас был счастлив: он сделал то, ради чего сюда приезжал. Ты был на вершине, которая теперь навсегда останется частью твоей жизни. Как и все, из чего эта жизнь состоит: из проблем и забот, надежд и желаний, слабостей и готовности их побеждать. В конце концов, ведь только от тебя зависит стремление и желание взбираться на те вершины, которые ты считаешь важными в своей жизни. Возможно, горы прежде всего учат делать именно это. Они учат тянуться вверх.