Начало рассказа по ссылке
Том и в самом деле поднимался по лестнице. Ольга подмигнула и тактично отвернулась. Том посмотрел на её спину и перевёл взгляд на Таню.
— Мы через полчаса везём группу в Петергоф, хотите с нами? Вы ведь не работаете, когда туристов нет на борту?
— Нет, — выдохнула Таня. — Но я не знаю… Мне спросить нужно у начальства…
«Не пустят… Заметят… Расскажут…» — билось у Тани в голове и колотилось сердце.
— Спрашивайте, я в пятом автобусе, приберегу вам со мной место, я сегодня один сопровождающий с группой.
Стеклянная витрина, казалось, звенела под Таниными руками. Том летяще спустился по лестнице. Перед тем, как его голова скрылась, он повернулся и улыбнулся Тане. Она упустила калькулятор за прилавок, он стукнулся об её туфлю и лёг на бордовый ковролин.
— Во дворец, Золушка! — Ольга ущипнула Таню за талию, Таня взвизгнула и пришла в себя.
— Так нельзя же…
— Набираем начальство, — Ольга словно фея широким жестом вытащила мобильный и набрала номер. — Добрый день! А можно Тане в Петергоф? Да, американцы зовут. Само собой, скажу, чтобы вернули в целости и сохранности. Я? Нет, я не поеду, пять раз там была в том году. Хорошо, спасибо!
Ещё не положив трубку Ольга подняла большой палец вверх. Таню как ветром сдуло.
Из Петергофа Таня вернулась раскрасневшаяся от свежего воздуха и событий.
— Олечка, я такая глупая… Мы с Томом шли, а навстречу ему вдруг какой-то малыш бросился. Как к отцу родному, представляешь? Он присел, заговорил с ним по-английски, а тот ничего не поймёт — наш, русский. И всё равно Тома обнимает, радуется… Том поднялся, а я возьми и ляпни: «В вас невозможно не влюбиться»…
Оля закрыла глаза одной рукой. А что ей, напарнице, скажешь, когда она уже всю душу открыла?
— Олечка, я ведь маме всегда говорила, что не хочу за иностранца замуж… Что не поймёшь никогда их менталитета, что глупые мои однокурсницы, которые за границу уехали… А тут, понимаешь, ноги подкашиваются, на колени упасть готова. А он так смотрит, так ласково говорит со всеми, за одно такое слово бросила бы всё и уехала в Америку.
— «Там в краю далёком буду тебе…» кем? — протянула фразу Оля, не глядя на Таню.
— Да кому я нужна, ты вон куда больше на американок похожа. И улыбаешься широко, и говоришь бойко… Тебя к ним отправь — сразу за свою примут.
— Так вот, может, и хорошо, что ты не такая. Своих ему и дома подавно, а ты, считай, экзотика…
— Правда, Олечка? Правда? Ты правда так думаешь?
— Ой, Танька. Нахлебаешься ты в омуте этой любви. Успокоиться тебе нужно. Мы же на Онегине, а он не любил, когда ему на шею вешались.
— Том — не Онегин! Он Пушкин! Онегин любить-то не умел по молодости, а Пушкин с рождения весь для любви был…
— Смотри — узнают, враз домой отправят. И попрощаться со своим Томским не успеешь.
— Если бы с моим… Я бы и не оглянулась…
***
Таня ревела как по мёртвому. Оля не на шутку перепугалась.
— Танька, да что ж ты, да говори уже, а то пощёчину влеплю!
— О-о-ля-а… Уехал! Ни слова мне, уехал и всё!
— Ну и чего?
— Не хочу без него жить! Утоплюсь, Оля! Я же всё ему! Первому!
— Первому, да не последнему. Я давно поняла, что ты не воздухом подышать по ночам выходишь. Подруга… Скрывала от меня, как будто я тебя продам…
— О-о-ля-а… Боялась я, что ты совсем меня уважать перестанешь… Что подстелилась под первого американца…
— За враньё я тебя уважать перестала! Как только ты вернулась с глазами собачонки от него. Я тебе и дату могу сказать, если ты не запомнила! Врушка! Да весь экипаж знает, все у меня спрашивают, а я отнекиваюсь за тебя. Развела интриги. И как тебя ещё не берег не отправили!
***
Оля впервые шла по палубе хмурая. Остановилась, вытащила небольшой синий конвертик с белой полосой по контуру. Внутри была записка: «Love you. Come back in 2 days. Don’t be sad. Tomsky» (Люблю тебя. Вернусь через два дня. Не грусти. Томский). Сзади кто-то охнул. Оля повернулась. Таня с бешеными глазами стояла у неё за спиной.
— Так он тебя, значит, неприступную…
Попятилась, резко развернулась и побежала к корме корабля. Без ковролина на палубе каждый шаг впечатывался в уши. Ольга взвизгнула и бросилась следом.
— Танька, стой! Да стой же!
Таня занесла ногу над бортом, взвилась вверх, как на крыльях. Ольга с рёвом дёрнула Таню за руку. «Вместе потонем, если не вытяну, две сумасшедшие…» — мелькнула у неё в голове.
Грохнувшись на палубу обе застонали по-девичьи, заскулили по-щенячьи.
— Танька, да тебе это записка! Тебе! Вот же тихоня расходилась как черти в омуте!
— Не ври, — огрызнулась Таня. И с надеждой затихла.
— Ну соврала, да. Проучить тебя хотела за то, что ты не поделилась своими приключениями. Утром у нас в каюте нашла, он под дверь подсунул. Ты спала ещё... Приедет скоро, а ты ему утопленницу в невесты готовишь… Будешь ещё Томской!
— Да какой же Томской? — сквозь слёзы улыбнулась Таня, ласково, как прежде. — Это же прозвище круизное.
— А тебе ли не всё равно под какой фамилией с ним?
— Ой, всё равно, Олька, всё равно…
Конец.
Автор - Елена Альмалибре.
Спасибо за прочтение! Подписывайтесь на канал! Всегда вам рада!