Бог сказал, сегодня, вчера, невероятно давно: не хочешь быть зомби, не смотри телевизор, ибо телевизор, это исключительная территория зомби, бессмысленно, бесполезно, выискивать там, хоть, что-то, для себя. После, хоть каких-то свершений, трудно, весьма трудно, переложить эту данность на слова, приводи хоть триллионы примеров, своей исключительной правоты.
Вы, что, не видите, не замечаете зомби? Не засоряй им эфир, их эфир. Писал, всё писал и писал, такое меня посетило вдохновение, потом задумался я, обо всём, об этом. Я уже поведал, просто сейчас это всё, стало растекаться в бесконечность, само себя озаряя, так прям потекло, само, отовсюду, устремилось к единому центру, а потом, ровно так, без всяких, жидкое, идеально ровное, само себя полностью осчастливив, растеклось.
Кусок сливочного масла постоянно тает, но, не уменьшается, так и лежит, неким прямоугольником. Это так странно, взял, да стёр, оставил только, вернее заново впишу, полученное определение - деньги требуют немедленного вложения.
Да, дела, я не тревожу ничьих амбиций, не задеваю, не затрагиваю их, пишу невероятно мягко обо всём, и обо всех. Зачем? Там такого нет, действительно нет, там нет даже этого, там никого не переписывали в мои рабы, личные рабы, ибо это прошлое, по отношению к нам, зачем мне затрагивать, хоть чьи-то амбиции, там и без меня, всех пучит, так распирает от их собственных амбиций. Все так раздуваются, от собственной значимости и оттого, чего там нет.
Набрехал нехороший, а потом, там все взрываются, разлетаются на ошмётки, кровавые ошмётки, естественно, ничего другого там просто нет. Я находился в стене, по пояс, впереди красивая комната, постамент, Трон, вроде стула с высокой спинкой, спиной ко мне сидит мужчина, естественно должность у него выше, чем моя, тут он не раб мой.
Пока, тут нет ничего другого, этот мужчина взмахнул правой рукой, вперёд жест такой показал, пальцы у него несколько короткие, толстые, это, что бы перстень *Абсолютной Власти*, не снимался, вроде со среднего пальца.
Тут же, в реальности рубль обрушили, сами в Бездну шагнули, знак такой, никаких возвратов рубля в стойло быть не может, только лишь его падение.
Да, действительно, что он зря там столь долго просидел, прошлое нужно полностью завершить, дабы потом, окунуться в жесточайшее разочарование.
Я был Бог, через меня в него информация поступала, ни он, ни я, лицо друг друга не видели, ибо прошлое это, одно на всех.
Теперь зная о многом я не особо парился, невероятно далёкое прошлое, не Сатана это, руки несколько волосатые, а впереди, наше настоящее, видно дошло до хозяев Власти, исполнители тут же среагировали, Бог сам не может и сказал, и определение нам такое выдал, а эти твари могут, столько лет там находились, часть себя, отдав, вот и их выход настал, дошли, опаздываем.
В общем, как-то это, не совсем понятно, Сатана сын мой, один из сынов моих, матёрый, несколько ущемлён, от этого внутри себя, страдает, понимает, недоукомплектованный.
Сын у меня есть, а жены у меня нет, следовательно, нет у него и мамы своей, я его папа, какое-то чмо двадцатилетнее. Долговязый сын старше папы в два раза, что за убожество такое, пришлось мне вернуться в сверх далёкое прошлое, всё заново пройти, переосмыслить, много знакомых.
На тестя моего похож, с его сыном мы перегоняли два снегохода, по заснеженной, тёмной пустоши, так было в кайф, гонять по снегу, шли в связке, я на буксире, если что, я потяну его, меня особо не затронуло, кто рулить будет, наоборот, отдохну, хотя так рвало и метало.
Были там и нагромождения голограмм разных, фасады многоэтажек с провалами вместо окон, голограммы деревьев, можно было и шею свернуть. Что-то тут было, невероятно давно, но, всё погибло.
Этого парня я вытащил из Ада, по нему ползали маленькие девочки, куклы Дьявола, а тут он ещё живой был. Тут нет такого, я об этом и не говорил с ним, так тут всё было невероятно красиво, и безмолвно, мчали снег рассекая.
Подобрали двух беглецов, парень с девушкой, снегоходы крутые, но одноместные, парень к нему сзади стал, на небольшую площадку, дорогу показывал, девушка ко мне. Куда-то влетели, из поворота мы не выйдем, спрыгивай, спрыгнули, снегоход наш в Бездну рухнул, вытащили, я им высказался насчёт их компетенции, гнали, как бешенные.
Ты спрыгнул со своего снегохода, перебрались, а прицеп в два раза тяжелей оказался, девушка то, стоит сзади у меня, трос не выдержал, верёвка красная растянулась, законы физики там свои, мы вообще, остановились в проёме окна, руль сейчас зацепится, определил я, вот мы и спрыгнули.
А что нам было делать, головой вниз в Бездну лететь, из-за ваших выкрутасов и вообще, я был против этих двух попутчиков, дело у нас своё, серьезное, сами вляпались, сами и выбирайтесь.
За ними гонятся преследователи, давай быстрей, ещё быстрее, вот и результат. Картинку поменяли, тот парень рулит, девушка на руле у меня лежит, рулить весьма трудно, но я на прицепе, по тросу ориентируюсь.
Дела пошли не совсем удачно, этот парень убил моего компаньона, бросил его в снег, без всякого сожаления, теперь сам рулит, весьма осторожно едет. Картинка дёргается, я вижу обрывочные виденья, всё не в мою пользу, я уже, то же, не жилец. Смотрю, девушка носом клюёт, засыпает, сейчас свалится, сколько они шли по снегу, не в курсе я, а вот едем уже достаточно долго.
Я её так несколько сжал с двух сторон локтями, иначе свалится, дублёнка ничего. Куда они бежали, от кого, а может это подстава, платье на ней летнее, да и сама она, такая худенькая, воробышек. Так это же Лолит, мать Сатаны и всех этих тварей увидел я, я же с ней уже встречался, а этот кадр, в которого я вселился, он её обнял, в шею целовал, а потом, нагнул весьма неудачно.
Но, как появились две руки, прошли через всё, стянули с неё белые трусы до колен, которые никто снять не может? Картинку поменяли, странные небеса, энергии тёмные, в них Член стоит летающий, тык, мык. Нет, не сюда, вот сюда, ой, мне больно. Я член, назад, всё мысленно, в мозгах прокручивается.
Нет, мне так хорошо, давай, не останавливайся, кончили они вместе, Лолит внутри пустая, внутри неё места много, сказал я. Член разок, как выстрелил, наичистейшими На-Но роботами, блестящими капсулами, внешнее воздействие разом спало, а то и меня так мочалило, две руки трусы обратно натянули. Сосуд полон, всё в идеальной чистоте осталось, эта троица дальше поехала, я же растёкся в бесконечности, многое увидел, всё упорядочил.
Тут вот, секс есть, снова я стянулся, вернулся обратно, как побитая собака, тише воды, ниже травы, голову склонил, прошёл.
По договору тебе оплатили не заплатив, сказал Бог, мне в своём кабинете. Это меня не интересует, я вернулся по другому поводу, буду разбираться, почему у меня нет своей сим карты, и что это за толпа, которая жаждет мною управлять. Должности у них выше, это прошлое, а в будущем ты сам так оплошал, распался на тварей различных, да так и не смог обратно собраться.
Я же такой участи для себя не желаю, ответил я Богу. Всё было не так, но смысл такой, провёл разграничения, Бога увидел, остался в живых. Тут нет такого ибо тут нет его деяний, я же молодой, невероятно красивый, тёмно золотистый, нет никаких противоречий, всё укладывается в мои определения.
Переместился, тут у всех гаражи забирают, кто землю не приватизировал. У меня столько гаражей, я уже и не помню, где они, что продал, что осталось. Нет, эти все уровни я проходить не буду, без надобности они мне уже.
Открыл я самый первый свой гараж, криво слепленное, неказистое убожество, выгнал оттуда, новую, чёрную БМВ, семёрку, действие совершил, ворота не стал закрывать, сносите сами, за свои, а тут уже и разбирают, вплоть до подвала, и волосы рвут, мне моё верните, энергиями сами, тут же толпа красивых девушек машину окружила на площади, что это такое, откуда у тебя такая машина, тут не у кого такой нет.
Из будущего Богом дана за заслуги мои, сломал я диалог, промолчал, хотя удивился, невероятно далёкое прошлое, Бог из прошлого, откуда тут такое взялось? Тут всё состоит из прошлого, я даже двери не стал закрывать, девушки в длинных платьях, туфли мощные на каблуках, наполовину в машину всовываются, коленкой на водительское сиденье упираясь, осматривают всё, лодыжки свои демонстрируют, так нет, а так, разрез на платье появляется.
Коробка механика или двойная, по смыслу должна быть механика, я даже и не посмотрел, некогда мне на такую ерунду время своё тратить.
Картинку поменяли, и тут такого нет, я не нуждаюсь здесь и в такой машине, своих решений я не меняю, такую машину мне должна была Меркель презентовать, в реальности, вместе с суммой на её ежемесячное обслуживание, содержание.
Трудно на слова, счастье переложить Бог был так счастлив, что Меркель и компания, за ней последовавшая, остановила дальнейший его распад, и Бог за них, как бы заступился, за их заслуги.
Хотеть не вредно, но нужно знать весь расклад, а тут такого нет вообще, мне даже не о чем было с Богом поговорить, круг этот этим не замкнуть, я не нуждаюсь ни в чьих подачках, особенно в Божественных, это прошлое, оно отдельно от всего находится и машина эта тут была изначально.
Да, оно есть, прошлое, но попасть туда, никому не дано, после его физической кончины, разумеется. Дальше пошёл распад Бога, твари всё собой заполонили, живут в плюсе, тупик, приплыли.
Сидел, готовил бульон из свиных косточек, хребет покупаю, для горохового супа, горох сварил отдельно, помолол, подумал, а чего я сижу, вечер, порезал все неликвиды помидор, перца нарвал, зелень, остатки из морозилки вытащил, чеснок, приправы, соль, сахар, уксус, масло подсолнечное, хрена накопал, пол ведра яблок, падалицы собрал, перемолол, да сварил Аджику, почти пол кастрюли.
Да, дела, затмил собой кисло сладкий вкус этого шедевра, всё предыдущее, но есть ещё над чем поразмыслить, соотношение вывести, яблоки нужно подольше варить, да шкуру с них живьём нужно снимать.
Долго я добирался, весьма долго, был я молодым драконом, но в теле тёмно золотистого юноши, прошёл все перипетии, в этом теле, горизонтально, по пояс, пролетел и через все драконьи Небеса, так было зашибись, так утягивало, полетать в Небесах, порезвиться, невозможно преодолеть такое воздействие на тебя, утягивает, уносит безвозвратно, но я уже летал, познал, был и защитником угнетённых, да и чужды мне все радости жизни.
Прошёл не особо напрягаясь, спустился, тело полноценное приобрёл. Вы хоть из пулемётов – весельчаков лупите, хоть чего свои чешите, результат, как всегда, один и тот же, горы трупов и небольшая группа тех, кому я вынес последнее предупреждение.
Погодьте пару секунд, сказал я, мне нужно Бога отца оттащить с линии огня, старый, больной, весьма грузный, он тут ни с какого боку, это только между нами, зачем вам неприятности.
Всё замерло, я его оттащил, положил на поверхность возле стены, накрыл его некой заготовкой из металла, узкий и во весть рост некий щит, он это с собой принёс, для моей защиты, мне это не нужно, а он сюда прибыл, дабы самому отправиться в последний путь.
Слов было мало, информационной волной я всё накрыл, теперь тебя не съедят, сказал я, мы не опоздали, как раз вовремя, Бог отец тут же, отошёл в мир иной, глаза закрыл. Слетели мы с моста в Бездну, оказались в гостевой комнате, за стеной лабиринт, справа открытый проём, я же сам, зашёл туда с другой стороны.
Я вытащил из себя свой меч, нет, мой меч всегда со мной, но, что бы вытащить его из себя, мне нужно, чайку попить, почаёвничать, этим мы и занимались с Богом отцом, стол, два стула и расклад на двух персон, на столе.
Я везде там опережал события, несостоявшаяся мама Сатаны, бежала по каменным проходам, хотела меня предупредить. Я высунулся из перехода, презентовал ей рулон туалетной бумаги, весьма плотно закрученный. Нет, не БУ, просто, некто его уже вскрыл. Туда бежите, там будете востребованы, вижу я сквозь стены, для всех кладка, для меня, проёмы горбылём заколоченные.
Дьявол, да, собственной персоной, но, не для всех. Красиво тут было, хоть и в Бездне эта данность находится, стало много более понятней, это приёмная мама Сатаны, поэтому она не особо переживала за его гибель, да и вообще, за него.
Тут был весьма странный расклад женщин, девушек не хватало, а в каждом женском теле сидело по три личности, иначе тело женское одной не потянуть, всех там такое устраивало, то к одному мужу убежит, то к другому, то к третьему. Ну и что, что тело одно, личности-то разные в нём находятся, у каждого мужа своя жена. Да, но энто, дело, одно на всех.
Нет, мне такое не подходит, жутко ревнивый, единоличник, собственник, только моим может быть и боле ничьим. Ну и что тут такого, что сразу три свадьбы играют, я такой, невероятно красивый, сверх галантный, импозантный, такой, короче, весь из себя, манеры у меня, сверх обольстительные, а два других претендента, один коротконогий бочонок, другой худой и длинный, оба, нечто омерзительное.
Ну и что, уже потратились, уже две свадьбы, за нами гости там собрались, ждут, невеста столь мила и прекрасна, в энергетическом образе Лолит, кого она там от них нарожает, мне такие родственники вообще не нужны.
В общем, покуражился я вдоволь, отец невесты, энергетический Вампир, высший Вампир, был против нашей свадьбы, даже все гости были настроены на то, что бы себя убить вместе со мной. Дракон, он, не нашего поля ягода, а сам жену из другого сообщества себе присвоил.
Гости за одним столом собрались, у них в руках подарки, странные каменные ёмкости с бензином, я их всех там закрутил, бьём все дружно, кулаками, разом, на счёт пять, взорвётся, один, два, я там так кружил, три, четыре, пять, упс, не взорвалось, все такие, в полной растерянности, смотрят друг на друга, тогда, на пять, с половиной, пять с половиной, ударили, не взорвалось, балкон оторвался, на нём стояли родители невесты.
Невеста, их свита, всё вниз рухнуло, куски бетона собой всё накрыли, всё взорвалось, энергиями стало. Оттуда, на этот уровень, вышли родители невесты, я их опередил, невесту раньше оттуда выхватил, левой рукой, в правой руке хромированный столовый нож перекинул, лезвие на её отца направил, негоже в такой день, да и вообще, убивать отца своей жены.
Если хоть кто-то дёрнется, ты будешь следующей целью, мысленно я дал это понять, высшему Вампиру, выше его нет никого, спрятал нож в рукаве, повернулся, поцеловал жену этого молодого субъекта в губы и любезно раскланялся.
Свой свадебный вальс они уже станцуют, без меня, это прошлое, его уже не вернуть, его можно только перенаправить в более лучшее русло, в нашем же, настоящем, прошлое представлено лишь обрывочными летописями, никто не хотел быть плохим, все хотели быть исключительно лишь хорошими, но утро уже, еле сполз.
Вечером уволокли, всю ночь штурмом брали, так меня мочалило, без алкоголя был готовым, так меня косило, подкашивало, внешнее воздействие. Да, не жил бы я сам в реальности, возможно для меня всё бы давно закончилось бы, но жизнь в реальности, это приоритет, школа в Раю, подготовительный класс к жесточайшему разочарованию.
Утро уже, ничего нового, вот только огурцы стал собирать раз в три дня и всего на два баллона. Не особо быстро, но с ускорением, меня стало смещать. Был я молодой, но так и не нашёл я красивой, и светлой любви, Иисус в юбке сбежала, Бог отец разорился, да откуда её взять Любовь эту, если только тут, у Бога деда, у дяди, было весьма хорошо, пребывать в мечтах своей молодости, пребывая на весьма ограниченном пространстве, с весьма ограниченными возможностями, дальше же, простиралась территория Зомби и чем дальше тебя в неё утягивало, исходя из произошедшего, из твоих же решений.
Богу отказал, не принял подношение, даже от Бога. В общем, это не от меня зависит, так складываются обстоятельства. Сначала всё было красивое, Зомби нарядные, а потом утянуло, всё, дальше лишь жуть сплошная и бесконечная.
Я-то сам, никуда не двигался, не изменялся, всё само вокруг меня видоизменялось, расширяясь, какая уж тут Любовь, с чем её едят. Обосновался я на окраине, когда-то тут был весьма большой магазин сельский, Маркитант, деревянные рамы, уже прогнили, покосились, стёкла кое где, углы отколотые, рамы трёх створчатые, ночью внутрь проникают твари мелкие, днём всё закрывал, стягивал, перекосы убирал, еле на ногах держался, так подкашивало, с трудом передвигался, держался.
Я пересиливал воздействие, двигался только наверняка, с задержкой, да ещё женщины детей водили, в основном маленьких девочек, на меня показывали, через стекло. Был Бог, был, да весь вышел, смотрите, что от него осталось, будете себя плохо вести, капризничать и вам такое грозит, только намного хуже и быстрее.
Магазин был весьма странный, всё новые и новые у него появлялись ответвления, закутки, отделы, продирался. Нет, я тут просто живу, давно уже закончился договор аренды, нового нет, не подписывал его Бог отец, сбежал, а за ним и Иисус в юбке, уметелила, а Ангел, она там осталась, сын мой заехал с парнем, я им отдал, погрузили в багажник, проигрыватель, пластинок с колонками, музыкальный центр. Нет, это не возьму, старьё конкретное, переносная доробла, двух кассетная, ещё на лампах миниатюрных и уже словно желе.
Я пересилил свою раздражительность. Не хочешь, не бери, завтра приезжай. Ещё чего-нибудь заберёшь, от такой машины отказался, а мне вечно на этой ездить.
Конфликт отцов и детей, начал разгораться. Ну и сиди тут сам, со своей принципиальностью, тут такого нет, не скажешь, увы, это не от меня зависит, ибо всё проходит через реальность, а там, столько всего и всех собралось, вот только в городской больнице, как не было даже простых перевязочных материалов, так и нет.
Несколько раз ходил в свою поликлинику, но так и не смог добраться до регистратуры, с июля месяца, наслушался только местных страшилок. Прислали мне бумагу, пройдите диспансеризацию в этом квартале, ваш год пошёл.
Послушал, врачей нет, врач в отпуске, запись к окулисту, на декабрь, я сказала, запись, а не на приём. Да, как же так, мне на ВТЕК, ежегодный, идти нужно. Идите к медсестре, она вам прошлогодние данные перепишет. Так уже сколько раз переписывала, мне бы к врачу попасть на приём.
Вот вам талон, к хирургу, на сентябрь, получили, отвалите, а то вас тут очередь, из страждущих, жаждущих, разорвёт диспансеризация, сдайте кал, медсестра у вас глазное дно проверит, машина приедет, сделаете флюорографию. И всё? Да, всё, всех всё устраивает, а вас, что, нет? Поменьше телевизор смотрите, не так крыша будет съезжать.Ничего нового, замариновал огурцы, засолил огурцы, закрыл уже, в банке, в кипящем рассоле, засоленные в кастрюле огурцы, вернулся на исходную, иначе вместо огурцов арбузы собираю.
Ничего нового, только вот в Магните повесили писульку, проверяйте цену на кассе, а иначе, весьма сильно, лоханётесь, забыл, тут же лоханулся, процентов на тридцать.
Прошлый раз летел, всё вокруг меня было коричневым, коричневая природа так пела, я словно в поющей глотке её находился, выдавливала она меня из себя, полностью обтекая моё тело, а сегодня, что-то было совершенно без ничего, в гордом одиночестве, голос свыше, так, в глубоком раздумье, назидательно произнёс, мне вослед - можно уже засунуть в белый Зад, забыл, слово, нет, не сценарий, нечто сочинённое, незыблемое, устраивающую всех, догму, расклад, по пунктам, уже пройденный, всех убаюкивающий, и все, кто восхвалял меня Яхве, господа Бога, ради себя, и все, кто меня очернял, ради себя, все оказались не правы, прав оказался лишь тот, кто мне заплатил, но до этого, было ещё, весьма далеко.
Утро уже, сполз, вчера целый день провозился, с утра и до позднего вечера, а особо не видно результата сего, жуткая боль в ногах, в руках, слишком переоценил я свои, силы, сел передохнуть, а вот обратно смотрю на всё пустыми глазами.
Тело стареет, а черножопые, наоборот, всё вянет, загибается, сохнет прямо на корню, гниёт, вдобавок программы заканчиваются, из центра эта данность расходится. Дождей снова нет, есть более приоритетные задачи, поливальщиком, в поливальщики, я уже не гожусь.
Вырвал несколько кустов огурцов, как они вообще росли, ибо корней нет, одно центральное корневище, скукоженное, недоразвитое, обглоданное, странного цвета, гнилое короче, но, в оболочке. Нужно всё, собирать, вырывать потихоньку, иначе сам загнусь.
А что вы хотите, во Власти одни аферисты, говорят они только то, что вы хотите от них услышать, показывают вам только то, что вы хотите увидеть, делают же они совершенно другое.
Нет, то к чему они так рвутся, стремятся, к своему полному самоуничтожению, этого нет и не будет, станут червями, Господь всех спас, разняться лишь условия пребывания, таких червей едят, а таких, какими червями Власть сама станет, нет, не едят, их там, только и всего, Бог, сам Бог, жил среди них, и это хоть, как удерживало их в определённых рамках.
Купили такой сценарий, пафосно заявлять, что вся Власть от Бога, Богом дана. К одному и тому же, можно подходить с разных сторон, а там, где Бога нет, не живёт Бог, сам, среди них, там только невероятно красивая обёртка, только и всего.
Утро уже, сполз, ночью возвращался, еле вырвался, технологии не возврата сошлись воедино, я же по блокам свои технологии возврата применял, так и продвигался к реальности, запузырившись, иначе вместе с ногами, и голову оторвёт.
Некая зверушка высунулась, слегка пихнула меня в пальцы ноги. Врачи не смогли меня убить, стали лечить за свои, но наши возможности и гораздо меньше, и квот таких нет, только вот в экстренных случаях, без всяких повторов.
Да, я в курсе, более бесконечен я, вчера, за один заход я сделал то, что не смог сделать за две недели, главное, не останавливаться, не присаживаться, жуткая боль будет потом.
Я посмотрел вдаль, так красиво, поверхность, выгребные ямы, столь заботливо расставленные Богом табуреты. Выдал я своё очередное определение, все деяния во благо, разнятся лишь, адресаты, все удовольствия, во вред.
Так красиво, всё застроено, прошла волна, мне под ноги подкатился череп младенца, няня пыталась прикрыть собой будущего хозяина её жизни. Понятно, провёл параллели, воспитали себе, слуг, холопов, лизоблюдов, Вторая Мировая война уже не нужна, это полностью отдельный блок, то другой блок, а в Первую Мировую войну, самодержавие всех так нагнуло.
Власть в курсе, в реальности до сих пор орут, крёстные ходы, холопы, низшее сословие рабов, в них участвуют, я оказался идущим в колонне. Какой сейчас год? Красивые, нарядные девушки, рассмеялись, чуть вперёд наклонившись, за руки держались, первое мая 1986 год.
Понятно, жёсткие рамки установлены. Я посмотрел вдаль, несколько разряженные краски, Майк БМВ в своём городе, стоит в сквере, пытается гриб заполучить, город в городе, широкая магистраль, большой сквер, по определению, рядом с общегородской больницей.
Скоро осень, нет никаких противоречий, он, за стеной, воровать там нельзя, всё тебе нужное, нужно самому лишь выращивать. Особо париться я не стал, гриб этот, собирательный образ, толстая ножка, шляпка солидная, вокруг топчется, прикрывает от более детального взора.
В реальности полно Мицелий продаётся, можно приобрести, вырастить, что тебя самого больше устраивает. У нас такое не растёт, да и черножопые, не дадут, хотя на это можно и с другого ракурса взглянуть.
Домашние животные, приручил, так их кормишь, а они, так тебе поют, хозяин, живи, радуйся жизни, всё, что тебе нужно на базаре купишь. Да, вот только, сразу за ними, другие обоснуются, расплодившись, а потом и тебя сожрут в эйфории твоей.
Нет, туда я не пойду, зачем, так же собирательный образ, Бог по пояс, полностью чёрные люди, забитые чернотой души, куски рваные от душ, в топки бредут, по коридору выстроенному.
Выдал я своё новое определение, особо оно меня не затронуло, не зацепило, хочешь спасти свою душу, отсыпь мне Бабла. Это уже всё пройдено, Дьявола только там нет, ибо нет воздействия извне. Дьявол, это так же, воздействие извне и сюда я не пойду.
Красиво, я молодой, сижу на лавочке, две коробки стоят, на них по одному листу прикреплено, очень давно я написал эту программу, удостоверился только, что действительно, я её сам написал, обширную и невероятно давно это было.
Не хочу становиться молодым, зачем и так уже в курсе, хочешь свою душу спасти, хочешь чью-то наказать, всё равно, отсыпь.
Вернёмся к недописанному, постоянно выплывают всё более и более, углублённые подробности, но до этого, было ещё, весьма далеко, увы, это не от меня зависит, но, этого тут нет, не объяснить. Сын уехал, надулся, стемнело, я все окна конкретно закрыл, теперь так на входе загрохотало. Понятно, раньше это сдерживало, а теперь стало наоборот, привлекать. Кто-то тут, до меня, все входные двери изнутри, старыми кастрюлями перевязал, тёмный сплав, в крапинку, ручки кусками тряпок обвязаны и к двойным дверям привязаны, через верёвку.
Ночь и толпы зомби, как повалили, мужчины, женщины, все в чёрном, пока ещё соображают, вид у них пока ещё людской, проходят через верёвки кастрюлями грохоча, теперь к основному магазину, добротный такой, Сталинская постройка, высокие потолки, колонны на входе, стали целые отделы присоединяться, там у меня кастрюля, небольшая, с пельменями, туда повалили.
Я пока двери укрепил, назад по пёрли, невкусно, совершенно не вкусно. Понятно, да, а чего это вы так на них набросились, так их пожирали, кастрюля внутри была по боле, я вам даже не успел сказать, давно стоит, выветрились.
Мы только за подушками, целый отдел появился, диваны такие, похватали. Выпер, одни остовы деревянные остались, укрепил и эти двери. Я один и всем им противостоял, они ничего не поймут, но на меня не набрасываются, пока.
Столько всего было, так я запарился и тут фойе присоединилось и в нём, однорукий бандит, так громко заиграл, и всё, зомби так по пёрли, нескончаемый такой приток, их эта музыка привлекает. Помчал туда, стоит, играет, а к нему куча кабелей, разъемов, проводов с электричеством подключено, и всё в коробочках упаковано, оторву, отсоединю, замолчит, толпа стоит, остановились, сзади не напирают, и снова, как заиграет, за дверями магазина уже нескончаемое море из зомби собралось, я им всем, противостою, но музыка заиграла, и прут, так напирают, места вообще уже нет.
Тогда я сам издал звук, словно я из автомата стреляю, а пули поверх голов у них летят, свистят, хоть не понимают, стекла-то, целые остаются, но с места не сдвигаются.
Так мне помогло, весьма давно двигался по стенам зомби расстреливал, но ужас их не берёт, сзади так напирают, тогда я добавил звук падающих гильз на бетон, картинку внедрил, из Матрицы.
Автомат у меня с пулемётной лентой, так испугались, с ужасом назад ринулись, долго изображал, выдохся, пока все провода выдернул, пока однорукий бандит замолчал, зомби ещё сильнее попёрли.
Ещё разок, изобразил, выпер, теперь все двери стянул, крепко, накрепко. Всё, управился, занял круговую оборону, а зомби ринулись, не меня Бога пожирать, а туда, в сторону примитива. Я только сам был в шоке, увидев картинку свыше, стоит один магазин и чёрная бесконечность растекается от него во все стороны, поверхность, от себя освобождая, выворачиваясь, а от примитива, тройные рамы.
Я уже все, укрепил фойе закрыл, вчера не дописал, уволокли, швырнули в противоположность, сверх сухая, сверх жестокая, дробление, уходящее в бесконечность, на сухую перетирали, хруст такой стоял, все были словно из камня, а безысходность только лишь разрасталась.
Но, вначале допишем предысторию этого, будучи взрослым я оказался в институте, первая волна взрослых, уже отучилась, получила должности, разъехались и уже рьяно взялись за дело, осталась небольшая группа женщин.
Дела сдаём, всё за собой прибираем и за одно, вас всех, в курс дела введём. Вечер уже, пашу в огороде, решил всё убрать, вянет, пекло, полив не помогает, перец да огурцы на шпалерах, оставлю до заморозков, тыква уже в дело пошла.
Новый рецепт, оладьи из тыквы, на ура. Днём уволокли, корми не хороший. Много маленьких людей, сидят на поверхности, ждут, пока само упадёт. Сбегал за лестницей, ветки вишни нагнул, сам поел, вкусно, косточек нет, вишни полно, гроздьями отрываются, с хвостиками, но по привычке выплюнул в ладонь, вместо них шурупчики красивые.
Да вы рвите, ешьте, чего вы ветки облепили, сломаете? Да куда там, пришлось самому сверх гибкости веток обеспечить. Да, нигде нет порядку, дисциплины, облепили и ещё бегут, так нагнули, вершины согнулись, с уровня выше к нам, а там, всё в паутине белой. Толку нет, руками держаться, ртами вишню рвут и всё больше взбираются на ветки. Сам слез, паучищи с женскими головами мне уже знакомы, а вы тут уже сами, кого куда отшвырнёт. Вот, ввели нас в курс дела, тут невероятно строго, только институт, учёба и в переполненное общежитие.
Всё, но мы тут, в углу, тут ногой пыль и мусор строительный убрали, крышка люка показалась, открой, открыл, спрыгивай, нет, там пыльно, а я только в носках, сейчас сбегаю, принесу, только купил резиновые тапочки в Магните, в реальности, дома ходить, старые за 16 лет носу, фирма, подошва целая, верх оторвался совсем, отправил во взрослую жизнь.
Нет, появились две руки женские, внизу пол быстро протёрли тряпкой, всё засверкало, спрыгнул, о тут так просторно, прохладно, потолки высокие, всё отделано под металл стеклянный, я сюда свою кровать поставлю, на верху, жарко, душно и ступить некуда.
Тут у нас ещё и своя кухня и запасы, смотрю, знакомые мне трёхлитровые баллоны стоят, маринованные помидоры с огурцами. Это ещё не всё, ещё есть помещение, проходное коридоры, можно выйти на уровень ниже, там хорошо поразвлечься, отдохнуть или сюда толпа придёт, в гости, со своим, смотрю, уже идёт, у всех лица, всю жизнь в тюрьме просидели, на развлечения явно не настроены.
Нет, этот люк, потайной, деревянный, я открывать уж точно не буду, хватит нам всем и этого, этой отдушины.
Я так понял, все должности, высшие уже заняты, а мы, как бы, замена, резерв, вот только несостоявшийся. Картинку поменяли, я проснулся, лежу под одеялом невероятно белым, а сверху обнажённая девушка, сидит, елозит.
Да, дела, подержал её за талию, так ничего, ощущения. У меня много своих девушек, сказал я ей, они все пахнут гораздо лучше, более приятней, нет у них никаких продуктов жизнедеятельности, Бог я, так странно, был против такого, не существования себя, а всё же, то лучше.
Всё свернулось, вывернулось, я Бог, я постоянно укрепляю себя, растёт моя мощь и сила, я иду, набирая потенциал, в плечах всё время укрепляюсь, все вокруг меня пляшут и поют, и от этого я всё круче, и круче становлюсь, это в себя постоянно вбирая, энергии от этого, всё так, зашибись.
Уровни все эти стянулись в один уровень, я тут, весь такой крутой, мощный, только вот, ничего другого тут нет, а то всё куда делось, откуда взялось? Почему так? Во всех писаниях религиозных, исторических, одна брехня, как, что, откуда, вообще непонятно? Я, Бог и не в курсе.
Нет тут такого, развернулся, пошёл в другую сторону, постамент, две прачки бельё стирают, обсуждают, лежат в луже три прихватки, белые, с каёмкой или с разными оттенками, уже не помню, сделаны рукавичками. Да наверное, баловство это, вычурность, лишняя трата, неудобно ими пользоваться, как их стирать, вот и выбросили, за ненадобностью.
Я руку левую протянул, они ко мне прилетели, за петли одним пальцем взял, встряхнул, они стали идеально чистыми. Дошёл, ничего нет, всё сияет, висят ни в чём золотые часы, хронометр, круглые с крышкой и без цепочки, взял, развернулся, пошёл обратно.
Эти часы отчитывают бесчисленное количество повторов, повторений, иду обратно, иду мимо двух прачек, девушка и женщина постарше, в одежде красивой, в платочках. Иду обратно, но иду точно так же, мимо них справа прошёл, прихватки так встрепенулись, вытянулись, я их отпустил, полетели, на место своё улеглись, некий круг собой образовав, только лужи нет, чисто там.
Открыл часы, посмотрел, время на них остановилось. Зачем мне эти бесконечные повторения одного и того же, я и так сам всё могу сделать, вычистить. Так мне это пригодилось, сжал я в левой руке открытые золотые часы, сломал там всё, внутри и не глядя, бросил через плечо прямо в центр между прихватками, прихватки сами свалили, и это, так не доставайтесь вы никому.
Я Бог, я разлился в бесконечности, я существую, я не существую, возникла комната, там находился один мужчина, к нему вбежал другой, его помощник, заместитель, подручный, а этот стоит, смотрит, висит ни в чём, сложенная, невысокой, но широкой пирамидкой, крупная килька, этот вбежал, и с порога, золотые часы исчезли, перестали существовать.
Что это такое, что теперь будет? Это означает, сказал другой мужчина, появилась более могущественная сила, чем все остальные и одной килькой уже не обойтись.
Что будет, сказал я, материализовавшись, теперь каждый лишь сам за себя. Ну, ты и нехороший, сказал голос свыше. Я предупреждал, всё невероятно серьезно, я Бог, мне многое ещё не понятно, да и дел ещё полно.
Вернулся в реальность, побыл Богом, дела поделал, теперь тут, дел ещё полно, не захотел остаться там, вернулся, теперь сюда, в другую крайность. Невероятная сухость во всём, столько тут было народу, всё сюда стянулось, всех перемалывает, дробит, хруст стоит невыносимый, я один выдержал, невероятно сильно укрепился, вырос в плечах, возмужал, а всех раздробили, они вниз высыпались, а там, бездна и только дробление, и бесконечное падение вниз, осталась одна поверхность, и я на ней.
Я установил свои границы, своего существования, ниже меня нет, я тут постоянно укрепляюсь, а там, где все пляшут и поют, я расту, расширяюсь вверх и без всяких повторов.
Стою тут один, на поверхности, появился мой магазин, личный, товары разные, большой зал, внутри балкон, уровень выше, за балконом мой кабинет, коридоры. Стали прибывать люди и группой, и по одному, и семьи, внук, родители, бабушка. Постарели, нас не догонишь. Да, а зачем, от Бога бежать к Богу, занятие бесперспективное и весьма глупое, вас всех обратно утянули, ваши же просчёты, ошибки, незавершённые дела, жизни прожитые зря, тех всех, перетёрло, а вы тут пытались изобразить, кто бутылку вина, кто бутылку водки.
С собой принёс презент, ставьте на стол в моём кабинете. Кто внуку игрушку хотел купить, а что детский самосвал, не самоходная игрушка, без мотора, да, а как им играть. Вот так, нет, тогда не будем покупать. Не покупайте, кто вернулся в спортивном костюме, в крутых кроссовках, этого хотел я, а тут такого нет, некуда бежать, голова вся седая.
Как ты можешь быть Богом, когда ты, назвали мои полные ФИО. Бог, это весьма абстрактное, я же личностен, я, личность и так моя личность, обозначена такой аббревиатурой, а вы что, прочитали предписание, лежащее на моём столе, и только мне предназначенное, это уже совсем некрасиво, даже я его ещё не читал.
Да, мы так, мельком, ненароком, ты же сам сказал, поставьте на стол. Я в курсе, что там за содержимое в ваших мне презентах, не хочу даже и прикасаться к нему, написал весьма убого, там же, всему противостоял, сам себя укреплял, а всё остальное, утро уже, сполз или с невероятным трудом, всё же, выгреб.
Сегодня у дочери, день рождения, огурцы нужно собирать, а тут, такое, сплошное месиво. Ты сам виноват, всё перемешал. Да, вокруг красота неописуемая, все пляшут и поют, но верится с трудом, что тебя от этого, так распирает, силой неуёмной, дармовой.
К чему эйфория приводит, факт известный, а вот это вот, несколько ближе, к пониманию, выгреб, прополоскал, противостоял, всё твёрдокаменное, так воет, нагнетает, а я маленький такой, это всё распылил, это всё дерьмо, более дерьмом ставшее, более липкое, почерневшее, без всяких вариантов, полностью более однородное, слил ниже уровнем, пару раз вздохнул, сил сам набрался, и сам, туда, нырнул, утянуло.
В этом году, на этот год, я приобрёл 150 крышек, как всегда, одной не хватило. В детстве, я всё закрывал на керогазе, бабушка открывала, продавала на базаре, очередь стояла, такое всё у вас вкусное, особенно Аджика, бабушка своё добавляла, дед Коля помогал, мелкий чеснок чистил, норма у него была, потом, Владька, иди, кушай картошку, никто её тебе так не пожарит, как я.
Бабушка крышки на центральный базар носила, там, в ларьке их прокатывали, потом я их повторно, закатывал, так бабушка Тоня экономила, складывая копеечки в рубли. Сейчас же, покупаю крышки Светлана, вроде самые лучшие, а начинают покрываться ржавчиной, даже раньше, чем я их в подвал опускаю.
Да, раньше были времена, а теперь мгновения, раньше поднимался тонус, а теперь, лишь, рубля падение. Утро уже, сполз, пять часов утра, ничего нового, только выгребал из сплошной жути, словно сухая вода, клубится разной плотностью, разными оттенками тёмного, нет в ней ничего, ни картинок, ни информации, наверное будет непроглядная тьма, абсолютно пусто будет там, и не выгрести из неё, полностью в ней сам растворишься, один я там уже в ней барахтаюсь, совершенно один.
Вернусь, так же плоские голограммы почти чёрных тварей, разные, крупные экземпляры, по потолку так бегают, по стенам, шустрые все, что-то меня не тревожит, нет, не сорвутся с потолка, не упадут мне на голову, только тенденция роста на лицо, более укрупняются.
Потолок то не особо у меня большой, комната примерно, два с половиной на четыре, всего, а вот, что будет, когда их весьма сильно разопрёт. Но, пока не упадут, крепче подушки свои обниму и назад, утянуло.
Была абсолютная тьма. Да, была заготовка из небольшой порции, словно в бутылочке, а сейчас её так прёт, распирает в бесконечности, даже Дьявол, удивился и свалил куда-то. Вернулся, а писать то совершенно не о чем, пусто, всё давно мной описано.
Утро почти, сполз, пишу, стираю, снова пишу, стираю или устройство глючит, куски вырывает, не туда курсор перескакивает, уже не вот и слова трудно переложить на свой пример. Весьма, стоит только взор от монитора отвести и понеслась.
Весьма трудно переложить на слова, а тут ещё, что писал, о чём, масштабы взаимодействия, приходится всё это разбавлять своими воспоминаниями, то уже всё, железный занавес, пародия на социализм, все эти диссиденты, Властью выкормленные, сама Власть, отдельно идёт, отдельно Дьявол их так изощренно пытает, они то уже умерли, чего об этом, так, параллели проведу.
Из сверх чудовищных пыток в тюрьму перенаправлю, не всех, а вот ныне живущие Кремлёвские деятели, всё осознают, всё понимают, но целенаправленно продолжают, сами, эту линию, жертвуют собой, потом сами на пытки отправляются, за свои же деяния, всё осознано.
Там их так, вижу только облако и их в виде пиксели, точки, мелкие чёрные образования, так их там мочалит, вижу, о чём они думают, на что настроены, за такие вот свои злодеяния против страны своей, против народа, чем это объясняют, что хотят в итоге за это получить.
Они, могли бы, должны были, противостоять, но так сладко почивать. Нет у меня друзей и нет врагов, мне нужно платить, и без всяких вариантов. Я переключился, стал видеть, понимать, воспринимать, тут нас целая толпа, нет ничего, справа комната, заходим по одному, в руках ракетка, мячик, впереди стул стоит, офисный, фанерный, цельный, к нему лист прикреплён, белый, к спинке стула формат А4, на нём нарисована мишень, жёлтый круг размером с мячик, из центра спирали расходятся, цвет с оттенками, в углу слева ещё одна цель нарисована, несколько больше и словно угол загнут.
Я луплю точно в цель, в главную, со всей дури, чётко попадаю с первой попытки, мячик не отскакивает, туда улетает, нет у меня промахов, постоянно я впереди всех, все остальные лупят по более привлекательному варианту, цель несколько больше, мячик у них, иногда отскакивает, бегают за ним, повторно лупят.
Вроде бы количество забитых мячей у всех одинаково, все впритык ко мне идут, но почему-то безнадёжно отстали и так стали возмущаться, что я, переключился, военные технологии, врезал так по мячу, в их цель попал с первого раза, осмотрелся, понятно, ничего нет, поверхность в замкнутом квадрате, внутри бесконечная, а на поверхности, в несколько слоёв, яблоки, падалица лежат, а мы их так ногами месим, топчем.
Яблоки символизируют народы, не вызрели, не созрели, червивые, с дефектами разными, подгнившие, их так много, вернее топчут то они, силы свои растрачивая, я же и не топчу, и так, сквозь них прохожу.
Пригодилось, то, где души собирали, на природе импровизированной, из бездны космоса их завлекали, с инопланетянами, так давно это было, а вот и это мне пригодилось. Не топчу я, топчут сами, а меня вперёд якобы продвинули, действо тайное, индивидуальное.
Провёл параллели, могу переработать, сделать из них вкусную приправу, соус, но их количество просто немыслимо большое, столько нужно ещё другого, даже если только одно яблочное пюре сделать, где же столько баночек набрать, крышек, есть трёхлитровые, немного, у того, у того, у того-то есть, у того уксус, но, у меня, нет у меня друзей, и нет врагов.